Противостояние

— Интересное предложение, — уже вполне решительно подтягивая к себе Жрицу, проворковала Желанная.

— С ее поделками вообще никакой мужик не нужен. А, уж, если подключить коготки и язычок… — тут Осень неожиданно лизнула Матриарха за ухом и бесстыдно провела кончиком языка вниз по дрогнувшей шее.

— Я уже склоняюсь к тому, что нам следует еще раз встретиться в Сезон, — Желанная поймала лицо Осени и медленно повернула его к себе. Заглянув в темные глаза дочери Свободы, она довольно заурчала и провела пальцами по ротовым перепонкам внезапной искусительницы.

— Если ты того захочешь, — в тон Великой ответила Жрица. — Но для начала нужно устранить одну досадную помеху.

— Какую?

— Самца.

Боги, а про самца-то Желанная уже и забыла…

— Так при чем здесь я и моя дочь? — нехотя возвращаясь к действительности, она все-таки перешла к сути.

Осень вздохнула, как будто бы разочарованно, и, слега отстранившись, продолжила рассказ:

— Как я уже сказала, до появления Сумрака мы были счастливы втроем. Но все изменилось, когда старшей сестрице захотелось разнообразия. Она прошлась по округе и притащила этого недотепу. Ну, что ж, сперва с ним было забавно. Особенно — выпускать ему кровь. Однако мы не планировали оставлять его при себе. Тем не менее, у него оказались иные планы. Соблазнив твою дочь, негодяй привел ее к нам, ибо больше было некуда, и объявил себя хозяином гарема. Прорве он пообещал статус Главы, и она, ослепленная успехом, стала во всем его поддерживать. Но она не понимает одного: скоро он натащит на нашу территорию молодых самок, которые просто-напросто выживут нас из собственного дома как никудышных несушек…

— Кажется, я слышала, что младшая сделала в этом году кладку? — с подозрением проговорила Желанная.

— Да, но мы до сих пор не уверены, что из этой кладки выйдут детеныши. А уж на фоне дочери Великой Матери скромная способность Солнышка к воспроизводству просто меркнет.

— Но в гареме вашего самца больше нет дочери Великой Матери, — напомнила Желанная.

— И, не в обиду тебе и твоему потомству, я бесконечно этому рада! Теперь есть шанс, что самец, подумав, будто это мы прогнали его возлюбленную, сам покинет бесполезный теперь гарем — слишком уж он мнителен для нормального мужика. Тогда все пойдет, как раньше, и мы не лишимся дома и друг друга. Но для того нужна всего одна малость: Греза не должна вернуться. Однако, зная ее неуравновешенный характер, я беспокоюсь, что, попав к нам снова, она передумает. Начнет собирать вещи, вспомнит, как самец ей в уши сладко пел, расплачется и… Мне стоит продолжать?

Тут Желанная неожиданно схватилась за бока и громко рассмеялась:

— Как же долго ты ходила вокруг да около, чтобы рассказать мне такой пустяк!

— Но мои хождения явно пришлись Великой по вкусу, — Осень заискивающе улыбнулась.

— Не спорю. Так слушай же, Светлейшая: твои опасения беспочвенны. Греза пришла ко мне и вызвала на поединок, дабы отстоять свою независимость. Я выдвинула встречное условие. Естественно, глупышка не рассчитала сил и проиграла. Теперь она вновь моя — целиком и полностью, безраздельно. Просишь не пускать ее? Нет проблем. Я пришлю за вещами других дочерей. Боги, и стоило так переживать…

— Премного благодарна тебе, Великая Мать! — Осень встала, поклонившись.

И лишь теперь Желанная заметила эту предательски мигающую лампочку…

— Светлейшая, а почему у тебя включен коммуникатор?.. — задала она вопрос, холодея и вставая вслед за собеседницей.

— Ах, какая я рассеянная… Все время забываю выключать, — беспечно отозвалась Осень.

Но Матриарх уже все поняла. Не контролируя себя от нахлынувшей ярости, Желанная с рычанием бросилась на Жрицу и легко оторвала ее от земли, подняв за горло, готовая придушить провокаторшу. Однако, та даже не стала сопротивляться, а лишь улыбнулась через силу и тихо прошипела:

— Не советую. Служители Храма не вступают в поединки, ты покроешь себя позором, Великая Мать…

Осознавая правоту обращенных к ней слов, Матриарх раздосадованно взвыла, едва сдерживаясь от более радикальных действия. Ее когти сжались сильнее, но всего на миг, а затем дрогнули и выпустили жертву. Дочь Свободы рухнула наземь, хватая ртом воздух и потирая шею — о сохранении достоинства в этот момент как-то уже не думалось.

— А вот Главы Совета в поединки вступают, — раздался угрожающий голос, а затем и сама его обладательница медленно выступила из тени деревьев. — Особенно, когда дело касается их близких.

Похоже, Прорва все это время находилась где-то неподалеку, но от Жрицы так разило благовониями, что Желанная даже не почуяла чужого запаха…

— Ты!.. — только и смогла рыкнуть Великая Мать сквозь сжатые зубы. Ее провели… Как девчонку провели!

Прорва уже стояла перед ней, обнимая тяжело дышащую сестру, и негодующе скалясь. Со своим мощным телосложением и по-мужски грубыми чертами лица, облаченная, не смотря на прохладу, в легкое тренировочное одеяние, она выглядела настолько внушительно, что, признаться, связываться совершенно не хотелось. Пластины из толстой кожи броненосца закрывали ее грудь, голени и руки до локтя были туго обмотаны черной эластичной лентой, шею охватывал высокий жесткий горжет. На поясе самки крепилось два длинных кривых клинка.

— Созывай гарем. Я вызываю тебя, — безапелляционно заявила Прорва.

Самки собрались быстро — без малого шестьдесят особей, все, включая старших дочерей, так что теперь площадка для занятий молодняка превратилась в оживленную арену, в центре которой друг напротив друга возвышались две грозные женские фигуры. Младшие детеныши с опаской наблюдали из отдаления, прячась на деревьях и в кустарнике.

— Я вызываю тебя, Великая Мать. Повторяю это при всех, — рокот Прорвы громко и торжественно прокатился над площадкой, и ему вторили невнятным бормотанием и стрекотанием десятки изумленных зрительских голосов.

— Какова причина? — хладнокровно уточнила Желанная.

— Причин две. Нападение на мою сестру — одна из них. Вторая — твоя дочь по имени Греза.

— Я готова принять твой вызов, но сперва предложу — в первый и последний раз — разойтись мирно. Не смотря на то, что Жрица Храма позволила себе эту дешевую провокацию… Я согласна принести Светлейшей извинения и покаяться пред лицом богов за свою несдержанность, — тут Матриарх обратила взгляд на Осень. Особого раскаяния в том взгляде не читалось, скорее, одолжение.

— Провокацию? — Глава Совета заинтересованно склонила голову. — Уж не хочешь ли ты сказать, Великая, что факт твоего поединка с дочерью был тайной? Тогда…

— Поединок был проведен по всем правилам, — резко прервала ее Желанная. — Результат обнародован. Что касается слов моей дочери о ее добровольном желании остаться, то я не могу отвечать за них — это ее личное дело, как относиться к свершенному действу.

— Что ж, тогда все, что ты услышала от Осени — мое с ней личное дело. Никаких провокаций, — развела руками Прорва. — А вот нападение с твоей стороны было реальным.

— Но я принимаю твои извинения, Великая Мать Желанная, а Храм примет от тебя пожертвование в пятикратном размере, — с каменным лицом проговорила Жрица, расположившаяся на каменной скамье среди почтенно склонившихся самок.

— Так тому и быть, — согласилась Прорва, — однако второй причины это не исчерпывает. Мне стало известно, что свобода младшей самки из гарема моего самца стала предметом вашего спора, скажи, Великая Мать, так ли это?

— Так, — недовольно произнесла Желанная, оглянувшись на присутствующих. — И она проиграла мне свою свободу. У Главы Совета нет права оспаривать итоги честных поединков.

— Нет, — подтвердила Прорва. — И она не собирается этого делать. Однако я пришла биться с тобой не как Глава Совета, а как Глава гарема. Согласно традициям, самку можно отвоевать. Обычно этим занимаются самцы, но… Где говорится, что на то нет права у другой самки?

Вокруг вновь поднялась волна осуждающего шепота, но тут уже сама Желанная строго рыкнула, приказывая подчиненным умолкнуть. Что и говорить, поведение Прорвы не укладывалось в типичные рамки, но, возможно, данный поединок действительно мог положить конец бессмысленному спору и надоевшей череде обманов. Что до победы, то Матриарх даже не сомневалась: победа будет на ее стороне.