Противостояние

Желанная радовалась своей победе, искренне полагая, что ей удалось полностью переделать дочь — в лучшую, разумеется, сторону. Но ослепленная успехом, она не смогла предусмотреть такой вариант, как банальное притворство. Впрочем, учитывая, насколько хорошая у Грезы имелась учительница в лице самой Желанной, ее успех не особенно удивлял.

Да, двадцать лет Греза умело притворялась.

Откровенно говоря, за Серого она пошла не столько по принуждению матери, сколько по соображениям личной выгоды. Однако, понятие «выгода» Греза рассматривала несколько иначе, чем большинство самок. Придя свататься и заметив явную холодность невесты к своей персоне, самец изначально попытался подкупить ее дарами и обещанием окружить ее невиданной роскошью, но это не произвело должного впечатления. Тогда воин, следуя какому-то наитию (а, может, заранее проинструктированный Желанной), посулил юной самке полную свободу действий и взамен наконец-то добился от нее первой легкой улыбки. Но, конечно же, Серый не мог предугадать, чем ему это обернется. Попав в его гарем, Греза не замедлила воспользоваться «подарком», в результате, супруг, если его можно было так назвать, хорошо, если раз в неделю ее видел, да и то мельком.

Не могла предугадать последствий и сама Желанная. Когда же Великая Мать узнала о том, что вытворила ее ненаглядная доченька, менять что-то уже было поздно — Греза законно выпорхнула из родного гнезда, и теперь безнаказанно творила, что ей вздумается. Впрочем, по мнению Матриарха, данный произвол не мог продолжаться вечно, и Желанная попыталась всеми правдами и неправдами его поскорее пресечь. Что ж, похоже, ей это удалось…

Греза была в бешенстве. Причем, она никак не могла определиться, на кого сердится больше — на мать за издевательства над Сумраком и попытку разлучить ее с ним или на Прорву за проявленное малодушие и отказ требовать справедливости. «Достойные самки за мужиков не дерутся», — так вчера сказала Глава гарема, из чего Греза делала единственный вывод: Сумрак ни капли Прорве не дорог, ибо за тех, кого любишь, будешь сражаться, неважно с кем и при каких обстоятельствах. И последнее, о чем ты будешь думать при этом, что же о тебе скажут другие. Да пусть другие катятся к чертям!

Что ж, пусть Старшая и не захотела биться за своего самца, но Грезе, в отличие от нее, было не все равно.

Стоило Прорве и Осени выйти за порог, а Солнышку удалиться для проверки инкубатора, как дочь Великой Матери, спешно одевшись, покинула свою комнату. По пути она захватила копье. Когда подруга, налюбовавшись на свою драгоценную кладку, ее хватилась, Греза была уже далеко и направлялась к владениям своей суровой родительницы.

Она застала мать в любимой беседке за любимым делом: изучением подробной новостной сводки. Желанная всегда старалась быть в курсе всех последних событий, с одинаковой увлеченностью отслеживая гаремные сплетни, вести из колоний и сведения об успехе военных кланов. Завидев дочь, Матриарх сделал вид, что не удивилась. Она даже не поднялась с места, лишь приторно улыбнулась и протянула к блудному дитятку руки, явно намереваясь выслушать слова раскаяния и даровать в ответ торжественное прощение. Однако Греза не спешила кидаться к ней в объятия, более того, вместо извинений, сразу начала сыпать упреками, тем самым заставив благочестивую мамашу немало обалдеть.

— Ты думала, я не узнаю о том, что ты сделала? — малявка имела наглость угрожающе надвинуться на собственную мать. Этого Желанная уже терпеть не собиралась. Поднявшись во весь свой внушительный рост, она грозно рявкнула в ответ и замахнулась на дочь рукой, но сдержала удар.

— Я сделала то, что посчитала нужным, и не обязана перед тобой отчитываться!

— Нет уж, мамочка, за свои поступки надо отвечать, сама меня так учила! То, что ты сделала…

— Ты еще мне угрожать смеешь, дрянь такая? — Желанная внезапно ощерилась, страшно выкатив глаза и защелкала жвалами, как рассерженный стигун, не позволяя нахалке договорить. Греза невольно отступила, но тут же вновь сделал шаг вперед, выставив перед собой копье.

— Я не угрожаю. Я… — тут она все-таки сделала паузу, но затем быстро решилась: — Я вызываю тебя.

Разница в росте и массе между дочерью и матерью была просто колоссальна, и тем нелепее выглядели сейчас посягательства Грезы. Однако, это волновало молодую самку меньше всего. Да, Матриарх была сильнее, но ведь и Греза была проворнее, та же неожиданная легкость, с которой дочь Желанной не так давно повалила Прорву, использовав полузабытый прием, значительно придавала уверенности.

— Ты? Вызываешь? Меня? — уточняюще проговорила Желанная, резко меняя агрессию на скепсис. — Из-за какого-то мужика, который коготка твоего не стоит?

— Ты не права! Ты даже его не видела, чтобы судить!

— Какая теперь разница? Я все равно останусь при своем мнении. А он сгниет в корабельном трюме. Так что не торопись, дочка, маму обижать…

— Он полностью оправдан и вернется через полгода, как обещал, — с наслаждением выговорив каждое слово, Греза гордо вскинулась и наградила мать победным взором.

Желанная замерла на миг и вскинула брови, затем поморщилась, отвернулась и отошла в сторону, будто бы резко потеряв к Грезе интерес.

— Жаль, не получилось… И где же закралась ошибка… — задумчиво поговорила она, словно бы обращаясь не к дочери, а к себе самой.

— Так ты принимаешь мой вызов? — поведение матери в очередной раз сбило молодую самочку с толку.

— Значит, ты пришла убить мамочку? — укоризненно вопросила Желанная, вместо того, чтобы дать нормальный ответ. Вот это уже было с ее стороны откровенной подлостью.

— Не говори глупостей, — смутившись, буркнула Греза. — Я всего лишь пришла биться за свою свободу.

— Значит, вот что на кону? — криво усмехнулась Желанная, начиная прохаживаться по беседке и мимоходом шикнув на заинтересованно выглянувшего из кустов малька.

— Да! Давай условимся: если я свалю тебя, то ты меня отпустишь и позволишь мне жить так, как я хочу и с кем я хочу.

— Что ж, я принимаю твое условие, милая. Но тогда и ты прими мое. Если побеждаю я, ты возвращаешься и вновь слушаешься маму во всем.

— А, если я не соглашусь? — нахмурилась Греза.

— Тогда я все-таки найду способ убрать этого самца и, будь спокойна, сделаю это задолго до Сезона, — зловеще ухмыльнулась Желанная.

Греза проиграла. Поединок продлился от силы пять минут, после чего младшая самка оказалась на земле с острием копья возле горла. Победу Матриарха с готовностью засвидетельствовали многочисленные наблюдавшие за ходом сражения жены и дочери Пепла. Позволив Грезе подняться, Желанная забрала ее копье и без особых усилий демонстративно переломила пополам.

С самого начала у Грезы не было никаких шансов. Только зря сама себя обманывала… А теперь она являла собой не что иное, как честный выигрыш собственной матери.

Вновь оказавшись в своей прежней темнице, самка едва удержалась оттого, чтобы по старой памяти не разгромить дорогую обстановку. Только какой смысл вымещать свою бессильную злость на предметах интерьера? Сама виновата… Лучше было подумать, как теперь выбираться. А, вернее, как переубедить мать. Увы, в угрозы Желанной после содеянного весьма верилось, так что просто сбежать не стоило и пытаться. Оставалось надеяться, что она со временем сменит гнев на милость: редко, но, все же, с ней и такое случалось.

До наступления Сезона оставалось чуть больше четырех месяцев, и, пока было время, следовало испробовать все способы. Попытка отстоять свою точку зрения в поединке с треском провалилась, а истерики и прежде к нужному эффекту не приводили, оставалось договориваться мирно, для начала согласившись на мамины условия… Наверное, с этого, наоборот, стоило начинать. Проклятые эмоции… Но сделанного, увы, не воротишь. Хотя, когда мать Грезу вообще слушала? И вряд ли теперь что-то могло измениться.

На самый крайний случай еще имелся такой метод как голодовка. Довести себя до максимально изможденного состояния было опасным шагом, но, если бы иные способы не подействовали… По крайней мере, истощенную невесту Желанная не смогла бы выгодно пристроить, и грядущий Сезон оказался бы потерян. А там можно было думать дальше…