Сумрак и Греза

Грустная глава получилась. И иллюстрации к ней посвящаются «памяти павших».

Пустошь: https://gvatya.tumblr.com/image/165753842378

Проклятье: https://gvatya.tumblr.com/image/165753825578

====== Глава 14. Обещание ======

Слово «нет» по-прежнему остается самым надежным

противозачаточным средством.

(Петан Жарко)

Серый упорно таскался за молодой невестой уже третий месяц. Скоро уж и Сезон кончался, а она до сих пор не соглашалась принять его ухаживания. Как он только не пытался ее к себе расположить: и подарки дарил, и комплименты делал, а, когда совсем уж отчаялся, пару раз припугнул и даже попытался взять силой. Бестолку. Стоило ему догнать ее и облапить, как самка выворачивалась и стремительно исчезала из виду. Иногда он не видел ее целыми сутками и тогда задавался вопросом, а ради чего он вообще ее у себя держит?

Самец засматривался на дочек Желанной уже давно, но даже с его рангом шанс заполучить одну из них в жены оставался ничтожным. Тридцать ее сестер украшали гаремы самых знатных воинов, среди которых были Вожаки и Старейшины, Серый же, хоть и являлся правой рукой лидера своего клана, был персоной менее важной. Ему бы оставалось лишь ходить да облизываться, но вмешался случай.

Греза, достигнувшая сорокалетнего возраста и оказавшаяся на выданье, была обещана Великому Скале. Он должен был забрать ее к себе с началом Сезона, но погряз в политических делах и не поспел к сроку. Желанная, не напрасно слывшая весьма своенравной особой, и слышать не захотела об уважительных причинах. Самец, да, будь он хоть трижды Старейшина, осмелился поставить какие-то свои дела выше, чем ее наследницу! Просто возмутительно!

Оскорбившись, она расторгла помолвку дочери. Ей бы на этом остановиться и успокоиться, так нет же, Великой Матери показалось мало… Она не придумала ничего лучше, чем нанести визит в гарем Скалы и взбаламутить все тамошнее женское население. Пользуясь своим непререкаемым авторитетом, Желанная смогла настроить молодых самок против их самца, внушив дурочкам, что он слишком пренебрегает ими, и посеяв в гареме смуту. На беду, среди жен Скалы не оказалось ни одной дамы в более-менее солидном возрасте, способной с высоты своего жизненного опыта разглядеть подвох и пресечь брожение умов. Водился за Старейшиной один грешок — слабость к молоденьким самкам. Он выбирал лучших из них и в желаниях своих не знал меры, приводя за Сезон, иной раз, до десятка новых дев. С теми же из жен, чей репродуктивный возраст достигал середины, он переставал спариваться, вынуждая их, в итоге, покидать гарем и искать нового счастья. Нельзя сказать, что он делал это специально, просто у занятого юными партнершами самца не оставалось времени и сил на старших самок, а как-то чередовать свое внимание он, очевидно, нужным не считал, оставаясь верным своим странным приоритетам. Вот таким нелепым образом мудрейший из политиков не обеспечил себе надежный тыл в собственном семействе. В конечном итоге, это вышло ему боком…

С опозданием, но, все же, прибыв в свой гарем, Скала не досчитался доброй половины самок, плюнувших на ранг и ушедших к более обязательным самцам. Оставшиеся жены также верностью не отличались, просто держались за свой статус. Пока Старейшина решал проблемы Верховного Совета, они без зазрения совести строили глазки другим воинам, а некоторые из них даже этим не ограничивались. Так что, стоило Скале появиться на своей территории, его гарем тут же осадили многочисленные претенденты. Сколь бы доблестным воином он не являлся, ему было не выстоять против всех, они банально задавили его числом…

Что касается Грезы, то ее успел перехватить Серый, вовремя отследивший ситуацию и умело расположивший к себе Желанную. По факту он ее просто подкупил, пообещав, что с ним ее дочь никогда ни в чем не будет нуждаться. Впрочем, тут он не врал, и Желанная была прекрасно осведомлена о том, что гарем Серого — один из самых богатых в округе.

Чувства самой Грезы, похоже, не волновали в сложившейся ситуации никого: ни Скалу, ни Серого, ни тем более ее мать. С детства самку готовили к тому, что она займет достойное место в гареме кого-то из уважаемых лидеров. Не сказать, чтобы эта перспектива особо Грезу радовала, но иной не наблюдалось, потому самка принимала ее как должное. Тем не менее, когда она узнала, что ее будущий союз со Скалой отменен, то втайне вздохнула с облегчением. Греза не понимала самок, западающих на старых высокостатусных самцов. Она могла уважать последних, могла некоторыми из них восхищаться, но стать партнершей одного из них… Нет, увольте. Многие самки ее возраста как-то справлялись с подобным, но лично ей становилось просто дурно от мысли, что ее подомнет под себя и будет ежедневно сношать чудище в три центнера весом.

Скале она, конечно, от души сочувствовала и поведение матери не оправдывала, но все же была благодарна судьбе за дарованный шанс выйти за какого-нибудь более молодого лидера. Только вместо начинающего Вожака ей опять подсунули очередного пожилого ловеласа… Серый тоже ох как любил юных самочек. Греза попыталась переубедить Желанную в ее решении, но мать была непреклонна. Надо, сказала она. Ну, надо, так надо, смирилась Греза…

Откровенно говоря, она вообще пока не чувствовала себя готовой к семейной жизни и рождению потомства. Грезе нравилось учиться, охотиться, познавать мир. У нее оставалось еще множество хулиганских детских замашек. Будь ее воля, она бы вообще ближайшие несколько лет ни о каких самцах не думала. Но положение обязывало.

Оказавшись во владениях Серого, она честно попыталась ответить ему взаимностью, тем более, что к самкам этот воин, не смотря на свой в целом достаточно жесткий характер, оказался весьма добр и терпелив, но пересилить себя так и не смогла. Кроме того, ей крайне неуютно жилось среди других его спутниц, которые, с одной стороны, завидовали тому вниманию, которое их самец оказывал новенькой, с другой пытались набиться ей в подружки, демонстрируя при этом столь явную неискренность, что становилось противно. Лишь самые старшие самки относились к Грезе более-менее адекватно, но все общение с ними обычно сводилось к разговорам просветительского характера на тему «Как правильно удовлетворить самца». Впрочем, от матриархов Греза действительно узнала много чего интересного, однако применять все это на практике по отношению к Серому желания так и не возникло…

И вдруг она повстречала Сумрака. Случайно и при самых глупых обстоятельствах… Эта встреча никак не должна была перерасти во что-то серьезное. Сумрак поначалу не просто Грезе не понравился, он ее взбесил! Слишком нагло он повел себя для своего возраста и статуса. Она, разумеется, поставила его на место и приготовилась обо всем забыть, как вдруг… Он внезапно возник перед ее глазами вместе со своей смазливой ухмыляющейся физиономией, расслабленной и плавной манерой движения, напускной небрежностью и нехарактерной для рядового воина изысканностью речей, и его образ уже более не покидал юную самку. В ее душе что-то перевернулось. Греза ходила сама не своя, чувствуя, как где-то глубоко внутри нее наконец пробуждается желание. Запретное и сладкое…

Сперва она настойчиво гнала от себя эти мысли. Сумрак, не смотря на всю свою нестандартность и притягательность, отнюдь не годился ей в партнеры. Он был простым охотником без регалий и значимых заслуг, чуть менее, чем полностью зависимым от клана. У них не могло быть никакого совместного будущего, и тем опаснее было совершить с этим самцом какую-либо ошибку в настоящем… Но Греза ничего не могла с собой поделать. И, как ни странно, наиболее возбуждал ее тот факт, что Сумрак покорно признавал их статусное неравенство, не позволяя себе никаких явных знаков внимания по отношению к ней.

На что она надеялась, раз за разом приходя к нему? И на что надеялся он, позволяя ей приходить? Наверное, оба не смогли бы ответить с полной уверенностью… Между ними складывались весьма странные отношения. Доверительные и простые, они походили бы на дружеские, но всю картину ломал их явный эротический подтекст. Невооруженным глазом было видно, как Сумрака влечет к Грезе, она же, в свою очередь, даже не пыталась скрыть своих провокаций. Тем не менее, оба держались в дозволенных рамках, словно находя какое-то необъяснимое мазохистское удовольствие в этом мучительном взаимоискушении.