Нашатырь

Зоя поглядела на собеседника с нескрываемым осуждением. Тот фыркнул: «Много ты понимаешь…»

Хм… А, может, она и впрямь поняла ситуацию не вполне верно? Существует экологическая закономерность, справедливая почти для всех видов, в том числе, и для человека. Большая плотность населения порождает внутривидовую агрессию. Повышение внутривидовой агрессии может уничтожить сам вид. А, в случае с разумными формами, еще и среду обитания. И Нашатырь, похоже, сейчас не мотивировал свои действия, а оправдывал: «Вы и так рискуете угробить себя вместе с планетой, что плохого, если я поохочусь? Вам даже польза от этого будет». Логика, блин… Это ведь еще хуже, дорогой.

Но это более походило на правду. Охота, скорее всего, была испытанием или развлечением, которое неуемные здоровяки позволяли себе, обнаруживая на просторах Вселенной очередной доминирующий, многочисленный, пожирающий собственную планету, а, следовательно, агрессивный и привлекательный со «спортивной» точки зрения вид… И это было дико. Особенно, учитывая последующее отрезание голов и вырывание позвоночников…

Зоя ткнула пальцем в накарябанный на земле череп и попыталась дать понять при помощи знаков, что ее удивляет странная коллекция спутника. Тот с нескольких попыток догадался о чем речь и нарисовал следующее: большого «себя» на высокой горе из черепов, а рядом «себя» намного меньше на нелепой подставочке всего из трех трофеев. Что это? Чем больше трофеев, тем больше признания? Ну, понятно, надо же как-то доказывать свои победы…

— А вас самих, вообще… много таких? — вдруг заинтересовалась Зоя, отходя от неприятной и, похоже, бессмысленной темы. Она потеребила отвлекшегося на какой-то шорох Нашатыря, возвращая его внимание, и нарисовала группу из шести «Охотников», а рядом группу из трех. По очереди указав на ту и другую картинку, она вопросительно поглядела на него. Собеседник в ответ неопределенно подвигал челюстями и стал последовательно изображать под ее каракулями двух больших прямоугольных «собратьев», десять «самцов» поменьше, восемь «самок» с овальным телом и ровно двадцать «детенышей». Да ведь он полностью расписал ей всю полово-возрастную структуру их общества, когда она спрашивала лишь о количестве! И не лень же было все это рисовать. Возможно, его сбили с толку пиктограммы Зои, на которых были одни «самцы».

Ну, вот сейчас заодно и наконец-то узнаем… Зоя указала на спутника и потом, переведя палец на рисунок, поводила над ним, как бы выбирая, но не завершила действия и с ожиданием воззрилась на Нашатыря. Он уверенно ткнул когтем в категорию «младших самцов». Судя по общей картине, до преклонных лет или, возможно, высокого статуса, доживали лишь двое из десяти… Чтобы до конца прояснить ситуацию, Зоя провела стрелочки от двух молодых к взрослым, а от остальных — в сторону, в пустое место, и снова задала молчаливый вопрос. Нашатырь раскатисто взрыкнул и просто перечеркнул их всех.

— Они гибнут на охотах? — догадалась Зоя. — Или есть другие причины? Насколько вы вообще мирно живете между собой?

С этими словами она нарисовала двух Охотников, стоящих плечом к плечу, и двух, нападающих друг на друга: так или так? Нашатырь обвел в кружок сначала первую картинку, добавив к ней «вооруженных людей», стоящих напротив, а потом вторую, не добавив к ней ничего…

— То есть, дружбы у вас нет? Только объединение против врага? А это… — она показала на сражающихся «самцов».

Вместо ответа Нашатырь выпрямился и прикоснулся к своему животу — там, где под сеткой наискось шли два глубоких рубца с рваными краями, особенно бросавшиеся в глаза. Теперь до Зои дошло, что больше всего они напоминали след от излюбленного оружия — парных запястных лезвий. Так, неужели, эта жуткая метка оставлена одним из сородичей?

— Это СВОИ тебя так? — неверяще переспросила она, пододвигаясь и с осторожностью дотрагиваясь до шрама. Нашатырь издал шипение и аккуратно, но твердо убрал ее руку.

— Прости…

Похоже, он смутился, обнаружив, что слишком разоткровенничался. Зоя поспешила вновь переменить тему, к тому же, у нее созрел еще один закономерный вопрос. Если люди — добыча, потому что агрессивны и бесконтрольно размножаются, то чем, спрашивается, его народ лучше? Он тоже агрессивен и, судя по всему, размножается весьма неплохо… Исследовательница обозначила новую планету, быстро заполнила ее «Охотниками» и перечеркнула, снова обратив взгляд на собеседника. Тот фыркнул, словно поражаясь ее наивности, и стер все, что было в пределах круга, населив «планету» теми же восемью «самками» и двумя десятками «детей». А вокруг он изобразил нечто, напоминающее летательные аппараты. В них и разместились все «самцы». Вот это заинтриговало… Мужчины и женщины у них проживают отдельно? Причем, мужская часть всегда где-то летает, не занимая место на планете? Простите, на планетах — Нашатырь подрисовал еще три такие же. И, подумав, снабдил каждую какими-то четвероногими и крылатыми тварями. Похоже, его было уже не остановить…

Зоя смотрела на него и не уставала поражаться. Ее молчаливый спутник, похоже, дорвался до общения! Он весьма охотно рассказывал ей о жизни сородичей, терпеливо отвечая на все вопросы. Странно, но у него самого, по-видимому, вопросов к Зое не было…

Пользуясь его внезапной «разговорчивостью», исследовательница нарисовала еще картинку: рослый Охотник, самка и детеныш между ними. Указав на маленькую фигурку и на собеседника, она затем прикоснулась к двум большим, спрашивая, есть ли у него родители. Нашатырь, видимо, не совсем понял, что речь идет о конкретно его родителях, так как вновь прибегнул к «мультипликации». Он начал модифицировать рисунок в следующей последовательности: добавил еще шесть «самок» и кучку «детенышей», а «отца» отделил от всего семейства жирной линией. Затем все «дети» были безжалостно стерты и перерисованы сбоку в виде молодых особей. И точно такая же линия пролегла между ними и матерями. Как бы подчеркивая важность сообщения, Охотник несколько раз провел «пишущим прибором» с сильным нажимом. Палочка вдруг треснула пополам в его руке… Нашатырь растерянно поглядел на нее и отбросил половинки в сторону. Нахлынули неприятные воспоминания? А, может быть, его самого еще сравнительно недавно изгнали из семьи (если изображенный гарем можно было так назвать)? Или молодняк уходит добровольно? Да вряд ли…

Интересно, что на его рисунке среди выросшего потомства были одни лишь самцы. Не значило ли это, что пол данных существ мог запросто программироваться параметрами режима инкубации? И самки старались «наделать» больше новых воинов, зная, что отход среди них будет колоссальным? Ну, это, если они вылуплялись из яиц. Таких тонкостей Зоя, как бы ей не хотелось, решила уже не спрашивать, так как получить достоверную биологическую информацию посредством каракуль не представлялось возможным. Да и разговор был больше, что называется, «за жизнь» — не хотелось портить его расспросами об анатомии и физиологии. Сейчас, когда они наконец-то почти полноценно общались, Зою впервые посетила неловкость по отношению к спутнику — как-то уже странно было интересоваться особенностями организма того, с кем в реальном времени ведешь осмысленную беседу, не говоря уж о нюансах репродукции… Была бы Зоя, к примеру, врачом — совсем другое дело. Но она была зоологом, а бытовавшая в ее восприятии еще до недавних пор животная составляющая образа Нашатыря сейчас стремительно ускользала…

Так что исследовательница задала иной вопрос, как продолжение темы. Она изобразила Охотника и рядом трех его самок, показав затем Нашатырю, что этот Охотник — он. Нашатырь внезапно зажмурился и принялся стрекотать, словно картинка его чрезвычайно позабавила, а потом одним движением уничтожил всех «самок», оставив свою фигуру в гордом одиночестве. У него не было семьи, и по-видимому он нашел вопрос Зои абсурдным.

— Что за планы ты тогда имеешь на меня? — нервно сглотнув, проговорила женщина. Нашатырь, уловив ее необъяснимое волнение, умиротворяюще заурчал.

С замиранием сердца, она разровняла исчерченную вдоль и поперек площадку ногой, присела рядом с компаньоном и опять изобразила себя и его на двух картинках: на одной она оставалась на месте, а Нашатырь уходил, на другой они стояли рядом. Первую она зачеркнула, вторую обвела.