Нашатырь

Поворот и стремительный бросок. Острие пробивает преграду. Вибрация, звон…

Сопротивление врага, еле сдерживаемый натиск, тяжесть собственного поднимающегося напряженного тела…

Когти впились в крепкую древесную кору, она крошится под ними, опадая вниз легкими хлопьями.

Сжатый до хруста кулак.

Замах! Рывок! Удар!

Смыкающаяся медленно железная хватка. Треск ломающихся костей, стон рвущихся мышц…

Тугая плоть взрезана одним точным движением. Погружение в нее, во внутренний опаляющий жар…

Трепетание в пальцах. Горячие струйки просачиваются сквозь них и стекают до локтей.

Обмякшая, внезапно потяжелевшая добыча. Жизнь больше не принадлежит ей — он ее забирает.

Ощущение небывалой силы и власти…

Первобытность, бесконтрольность, безнаказанность…

— Ты — демон… — прошептала Зоя, покачивая головой и, точно в полусне, встречая внимательный, тоже изучающий взгляд напротив.

— Да, — рыкнул Нашатырь и убрал руку.

Женщина вздрогнула, как очнувшись. Она сперва ошалело вытаращилась на Охотника, а потом быстро зажмурилась, приводя мысли в порядок. Наваждение нехотя рассеялось. Конечно, ей послышалось. Он просто издал очередной невнятный звук. Он не говорит и русского не понимает, разве что, пару слов — Зоино и свое имена, «стой» и, вроде, еще что-то…. «Да-нет» тоже, кажется, стал различать, но это еще не значит, что он может дать утвердительный ответ на впервые услышанную конфигурацию. И, все же, как натурально вышло…

«Если вас только не сожрет Лесной Демон» — откуда-то из глубин памяти всплыла непонятная фраза Анхеля, расставляя вдруг все на свои места.

— А ведь тебя так уже называли, верно? — голос Зои предательски дрогнул. Охотник вместо ответа приподнялся, разведя и вновь скрестив все четыре жвала.

Внезапно почувствовав себя не в своей тарелке, женщина поспешно встала и отошла. Испытующий взгляд, тем не менее, не торопился ее отпускать, и Зоя трусливо спряталась от него в палатку, где просидела до темноты. Сам Нашатырь с места не двинулся. Он просто дождался ночи и ушел.

Следующий день прошел спокойно. Он выдался теплым, пасмурным и немного дождливым. Охотник вновь добыл дикую свинью, устроив после долгого вынужденного поста настоящее пиршество. Остаток дня он лениво провалялся в развилке дерева, переваривая съеденное, пока Зоя со скуки слонялась по ближайшим окрестностям, а к ночи опять куда-то собрался.

Махнув уже рукой на его похождения, женщина спокойно отправилась спать, не догадываясь, что грядущая ночь подготовила ей неожиданный сюрприз. Часу в первом-втором ее разбудил какой-то звук снаружи. Решив, что вернулся Нашатырь, Зоя выглянула из палатки, но вместо компаньона увидела странный приземистый и длинный силуэт, слабо освещенный лунным светом. От страха она едва не лишилась дара речи… Еще теплое кострище, аккуратно ступая, обходил кругом ягуар! Очевидно, он учуял запах свиной крови, пропитавшей землю в месте разделывания добычи. Надо сказать, Нашатырь всегда исправно куда-то выносил со стоянки все объедки, видимо, чтобы не привлекать внимания таких вот нежеланных «гостей». Но в этот раз уничтожить все следы не удалось, и результат не заставил себя долго ждать…

Почти не дыша, стараясь двигаться как можно тише, Зоя втянулась обратно в палатку, продумывая план возможной самообороны. Из оружия у нее был лишь перочинный нож… Можно, наверное, громко заорать, если что, — это может испугать кошку… Или ослепить фонариком?

На всякий случай она потихоньку взяла ни разу еще не использованный за это время большой фонарь и поместила палец на кнопку, одновременно набирая в легкие побольше воздуха. Снаружи хрустнула ветка… И воцарилась тишина. Через несколько минут тревожного ожидания Зоя осмелилась снова высунуться из укрытия. Ягуара и след простыл. Но до рассвета уже не удалось сомкнуть глаз.

Нашатырь явился под утро. Разило от него просто дико. Пришел довольный, помурлыкивая себе под нос, с очередной чьей-то головой. Видать, выследил прежнего обидчика. Бросилась в глаза характерная бандитская внешность убитого колумбийца — на одной щеке шрам, на другой нечеткая татуировка. Голова была почти целой и, судя по всему, не отрезана, а оторвана… Похоже, Нашатырь добивал по лесу последних оставшихся гангстеров…

— А есть что будем? — недовольно спросила встречающая его Зоя. Охотник остановился и непонимающе завертел башкой. Женщина постучала по пустому котелку, висящему над кострищем, и демонстративно потерла живот, получив в ответ неопределенное басовитое гудение. Наверное, удивился, что людей надо так часто кормить… Сам-то вчера сожрал опять цельную тушу, как только под ним еще деревья-то не ломаются…

Не задерживаясь более, он вскарабкался по ближайшему стволу и исчез среди листвы. Через некоторое время на землю шлепнулся капуцин со свернутой шеей. Вот обезьян Зоя еще не ела…

Нашатырь так и не спустился до самых сумерек — приводил трофеи в порядок. О его незримом пребывании косвенно свидетельствовали периодически падающие сверху веточки и удовлетворенное ворчание, иногда раздающееся из кроны. Зоя заключила, что спутник подустал от ее навязчивого общества и специально прячется там, где она не сможет его достать. Его ставшее уже регулярным вечернее исчезновение лишь подтвердило догадку, так как на этот раз Охотник ушел верхами, даже не сказавшись предварительно. Просто в какой-то момент перестало ощущаться его присутствие, и над стоянкой повисла непривычная, тревожная тишина.

Вместе с ночью надвигалась серьезная гроза, влекомая потоками горячего влажного воздуха. Сельва погрузилась в небывалую духоту. Одно радовало: в предстоящей буре можно было не бояться хищников, они точно останутся «сидеть по домам». Зоя хотела днем показать Нашатырю следы, натоптанные дикой кошкой у костра, да так и не успела, о чем весьма сожалела, предчувствуя очередную бессонную ночь. Но теперь было не важно.

Тем не менее, когда на джунгли обрушился ливень и шквалистый ветер, стало ясно, что нормально выспаться все равно не получится. Деревья гнуло к земле, а палатку едва не сдуло. В воздухе вихрями кружилась сорванная листва, вокруг текли уже целые реки, небо то и дело озарялось фиолетовыми вспышками молний, а грохотало так, что каждый раз закладывало уши.

Лишь часам к шести бурю куда-то унесло, и над лесом просветлело. Возвратился насквозь мокрый Нашатырь. Насколько можно было судить, он был недоволен, возможно, потому что без трофея. Зато с какой-то пернатой дичью — Зоя этого вида птиц к своему стыду не знала. Сгрузив женщине всю добычу, Охотник вновь уединился наверху и так же, как в предыдущий день, до темноты не высовывался.

Не исключено, что он там просто спал, так как слез очень поздно и подозрительно расслабленный, пребывая уже в совсем ином расположении духа. Приветственно рыкнув, он опустился на землю, словно желая составить компанию сумерничающей Зое. Надо сказать, инопланетянин не любил находиться близко к костру и всегда, если и располагался возле него, то на некотором отдалении, а почему — неизвестно.

— Вот скажи мне, друг сердечный, что за перепады настроения у тебя? — вороша догорающие угли веточкой, лениво протянула Зоя. — Я какие-то твои планы нарушила, да? А у меня, знаешь ли, тоже планы были… И ничего, не психую.

Инопланетянин по-прежнему не разбирал ее слов, но Зоя продолжала разговаривать с ним, точно так же, как разговаривала дома с кошками, собаками, и даже с ящерицами, бывшими в разное время под ее опекой. Такова природа человека: он не может долго молчать. Природа Охотников явно была иной: молчание оставалось характерной чертой Нашатыря на протяжении всего их совместного путешествия. Звуки-то он издавал, а вот говорить — почти не говорил.

И снова Нашатырь вслушивался в звуки ее речи, наклонив голову, словно поддерживая молчаливый диалог. Ох, как же путешественница стосковалась по нормальному живому общению… Конечно, нельзя было сказать, что общаться с компаньоном — все равно, что разговаривать со стеной, он реагировал на интонацию, пытался изъясняться жестами, но все это как-то через силу, со скрипом. Им обоим было крайне сложно друг друга понимать. Подумать только, в кои-то веки встретился космический пришелец, и оказался даже не телепатом… Сплошное надувательство эта ваша научная фантастика.