Нашатырь

С другой стороны, вот что это позавчера было? Во время их нетипичного контакта рука к руке, Зоя на мгновение будто бы стала своим необычным спутником, перенимая смешение неправдоподобно ярких эмоциональных образов и несвойственных ей, но не менее реальных ощущений. Создавалось впечатление, что Охотник показал таким образом, что не стоит к нему слишком уж легкомысленно относиться. Но как он это проделал? Непонятно. Впрочем, это могло быть и банальное самовнушение. У Зои стресс, у Зои не в порядке с головой. Зоя поперлась в лес за коллекционирующим черепа инопланетянином и хочет взять у него интервью…

А ведь, кроме шуток, несколько раз у нее возникала мысль попробовать обучить Нашатыря хотя бы самым базовым фразам, а, может, и самой выучить несколько слов на его языке, но пока никак не представлялось случая вывести его на такой обмен информацией. По факту, они более-менее длительное время находились рядом лишь во время переходов и за едой, в другие же моменты Охотник старался человека избегать. То ли он не мог пересилить внутренние противоречия, твердившие, что Зоя — всего лишь самка промыслового вида, то ли неприступного воина коробило от мысли, что самка эта уже несколько раз становилась свидетельницей его слабости. Ясно было одно: насколько сложившаяся ситуация оказалась непривычной и волнительной для Зои, настолько же она стала непростой для Нашатыря. Ему, пожалуй, приходилось даже труднее: если женщине понадобилось всего лишь преодолеть страх и пойти за чужаком, то ему предстояло побороть стереотипы, изменить привычное поведение и взять на себя дополнительную ответственность. Все это, разумеется, порождало полный эмоциональный раздрай, в наличии которого Охотник скорее всего не хотел признаваться даже самому себе.

Зачем ему понадобилось взваливать на себя эту ношу? Зоя уже в который раз задавалась этим вопросом и не находила точного ответа, а спросить не могла. Однако она имела все основания полагать, что Охотником руководили совсем не жалость и не внезапный альтруизм — слишком уж он для этого дергался. «Живым трофеем» Зоя также не была — она только недавно начала это понимать, анализируя отношение чужака к себе. Причиной его поведения, похоже, являлась шутка обманутого инстинкта, либо безоговорочное подчинение какому-то правилу. Создавалось впечатление, что у Нашатыря просто нет выбора. Он очень походил на сбитую с толку птицу, которая, завидев оранжевые рты золотых рыбок, перепутала их с птенцами и начала кормить. Обстоятельства непреодолимой силы, некий стимул, запускающий цепь реакций, не зависящую от условий, не подчиняющуюся общему контексту…

Если без личной оценки взглянуть на произошедшее, то их взаимоотношения четко делились на несколько стадий. Сперва Зоя в глазах Нашатыря, по видимому, ничем особым не выделялась. Он равнодушно наблюдал, как ее и других двух ученых захватывают в плен. Возможно, он, конечно, недопонимал, что именно происходит, и предпочел не вмешиваться в дела людей. Лишь, проследовав за бандитами в их лагерь и вступив с ними в сражение, Нашатырь получил основания влиять на их судьбу. И только тогда он каким-то образом классифицировал этих существ. Все они подошли ему в качестве добычи, одна Зоя, определенная им как-то иначе, была оставлена в живых.

Чем-то, значит, она кардинально отличалась от остальных. Ну, как, чем… Сразу многими критериями. Во-первых, она единственная была безоружна, во-вторых, только она сидела связанная, ну и, в-третьих, кроме нее, женщин в лагере не наблюдалось. То есть, скорее всего, что-то из этого, а, может, все враз, остановило руку Охотника, не позволив причинить Зое вред. Складывалось впечатление, что как раз вступил в силу некий запрет убивать настроенных мирным образом особей или, возможно, самок. И, причем, не только убивать, но и оставлять в опасности. Нашатырь освободил Зою, предоставив бежать, куда ей вздумается. Он наверняка считал, что на этом их общение закончено, но тут дело приняло неожиданный для него оборот. Зоина навязчивость в попытках присоединиться к нему легла наперерез всем его имеющимся знаниями о людях. Она ошеломила Охотника, поставив в тупик. Что ему было предпринять? Прогнать особь не получилось, а убивать было нельзя. Оставалось лишь позволить тащиться за собой, пока ей не надоест… Нашатырь ведь и правда далеко не сразу согласился на совместное путешествие. Еще бы: изначально это никак не входило в его планы. Но он, похоже, просто не знал, что ему с этим делать…

Чуть позже случилось еще кое-что, ввергшее инопланетянина уже в полное замешательство: он обнаружил Зоины «трофеи». Возможно, для него весь мир перевернулся в тот момент, когда он осознал, что не один тут охотится. Это обстоятельство заставило взглянуть на женщину почти как на равную, хотел Нашатырь того или нет. А пока он на ходу осмысливал всю ситуацию, Зоя преподнесла очередной сюрприз, к которому Охотник опять не был готов: она оказалась ужасно слабой. Она не могла долго идти, она не могла найти еду, она канючила… А он, позволив ей путешествовать с ним, уже возложил на себя некоторые обязательства, которым не мог изменить. В этом положении плюнуть на все и оставить человеческую особь в лесу голодать и замерзать было снова равноценно ее убийству, пусть и непреднамеренному. И Нашатырю более ничего не оставалось, как кормить и оберегать капризное существо, пока оно само не соизволит его покинуть. Этот снежный ком проблем кого угодно вывел бы из равновесия… Наверняка, сам Охотник не раз задавался вопросом: какого черта? Но сжимал зубы и терпел.

Примечательно, что он все это время продолжал подстерегать добычу, будто от этого зависело нечто чрезвычайно важное. Похоже, что Зоя сильно его задерживала, отнимая уйму времени, и бедный Нашатырь метался то к ней, то по своим делам, точно пашущий на двух работах отец семейства.

Потом его ранили. И человеческая особь все равно осталась с ним, всеми силами пытаясь помочь. Ему, воину-одиночке, явно привыкшему справляться со всеми трудностями самостоятельно, этого было, наверное, вообще не понять. Сочувствие со стороны маленького и слабого существа одновременно было оскорбительным и вместе с тем необъяснимо подкупало. Вряд ли суровые сородичи принесли бы хворающему Нашатырю воды, вряд ли стали бы беспокоиться за него и тем более показывать свое беспокойство. А Зоя, очевидно, вновь разрушила все его стереотипы. И Охотнику поневоле пришлось сделать еще один маленький ответный шаг ей навстречу.

Они сидели и молчали. Зоя все думала…

Нет, сейчас тоже было не время предлагать «уроки инопланетного». Чувствовалось, что не время.

Вдруг что-то заставило Охотника насторожиться. Он привстал и устремил взгляд в темноту. Спустя мгновение там, куда он смотрел, блеснуло два перламутровых глаза.

— О, старый знакомый, — тоже приподнимаясь, прокомментировала наконец-то отвлекшаяся от рассуждений Зоя.

Из-за деревьев нерешительно, озираясь и принюхиваясь, выступил ягуар. Его богатая шкура отражала последние отблески затухающего пламени, уши были прижаты, а пасть приоткрыта. Кошка, похоже, почуяла Нашатыря и никак не могла сообразить, что к чему. Наверное, стоянка находилась на территории постоянных охотничьих угодий зверя, вот он и приходил уже второй раз разбираться.

Ягуар застыл, подняв переднюю лапу. Незнакомое ему существо застыло напротив. Раздалось сдержанное пока рычание на два голоса. Оба хищника на удивление попали в одну тональность, чем еще больше смутили друг друга. Ягуар встал на все четыре лапы и слегка попятился. Нашатырь выпрямился во весь рост.

За этой пугающей и одновременно в чем-то комичной картиной Зоя наблюдала, затаив дыхание. Если честно, сейчас она больше опасалась не за себя и не за спутника, а за ягуара — Нашатырь по всем габаритам был намного крупнее и мощнее дикой кошки. Если для человека ягуар и мог представлять какую-то опасность, то в его способность причинить ощутимый вред гигантскому рептоиду верилось с трудом.

Медленно Охотник начал снимать маску. Ты хочешь вызвать кошку на бой, здоровяк? Ты серьезно? Ну не глупи, пожалуйста… Зоя прикрыла глаза рукой. Однако Нашатырь собирался сделать нечто иное. Освободив из металлического плена свою пасть, он набрал полную грудь воздуха и, резко пригнувшись почти до уровня ягуаровой морды, издал настолько ужасающий рев, что в радиусе километра уснувшие птицы в панике поснимались с веток. Ягуар, мягко говоря, обалдел. Более свирепого противника, по всей видимости, ему еще встречать не приходилось, а невиданной конструкции челюсти с клыками намного превосходящими его собственные вообще вводили в ступор. Зверь присел на задних лапах и вновь попятился, уязвленно скалясь, а в следующую секунду развернулся и был таков. Непроизвольно кинув взгляд в область вильнувшего на прощание хвоста, Зоя успела заметить, что это самка.