Страница 30 из 54
Но, услышав его смех, я захотела это увидеть.
Поэтому подняла голову и посмотрела на него сверху вниз.
Лицо расслабленное, насытившееся, глаза нежные и теплые, устремленные на меня снизу вверх.
— Ты не поцеловал меня, — прошептала я.
— Я полностью поцеловал тебя, — прошептал он в ответ. — Только не в губы.
О да.
Правильно.
Я улыбнулась.
— Наш первый поцелуй — поцелуй в киску.
Его губы изогнулись, глаза опустились на мои губы, затем руки обняли меня, и я оказалась на спине с Мо сверху, его губы на моих, язык скользнул внутрь.
Я мяукнула, обхватила его руками, ногами и засосала его язык глубже.
На вкус он был точь-в-точь таким, каким я себе его и представляла, и целовался так, как я себе и представляла Мо.
Ошеломляюще удивительно.
Да.
Я оказалась права.
С каждым днем, мало-помалу или по-крупному, я все глубже влюблялась в этого мужчину.
В конце концов он провел кончиком языка по моей нижней губе и спросил:
— Ну, как?
Это был лучший первый поцелуй в моей жизни.
Кроме того, киски.
— Мне этот тоже понравился.
Он улыбнулся и погладил мою скулу указательным пальцем.
И было это немного больше, чем все.
* * *
Я вытянула вперед обе руки, упираясь ладонями в изголовье кровати, с каждым его толчком у меня изо рта вырывались звуки, вызванные непрекращающимся оргазмом.
Мо стоял на коленях позади меня.
Его бедра были такими массивными, что ему пришлось трахать меня, широко расставив ноги, удерживая, чтобы я смогла принять его целиком.
Это означало, что я ничего не могла делать, только держаться за изголовье кровати, пока он двигался позади меня.
Как только я выходила из очередного оргазма, как не понятно, попадала в новый, потому что каждый его толчок, вызывал взрыв ощущений на моем клиторе. Сейчас пыталась сдержаться, хотя бы на несколько секунд.
Но Мо понял, видно ему это не понравилось, он протянул руку и ущипнул мой чувствительный комок нервов.
Я вскрикнула, захныкала и снова кончила.
— Черт возьми, да, Лотти, — прорычал он и его сильные бедра вонзились в меня.
Внезапно он низко наклонился, и мои закатившиеся глаза встали на место, тело сотрясла судорога.
— Да, бл*дь, детка, — проворчал он, опустив меня на живот, нависнув сверху и трахая до конца.
Боже, как мне нравилось слушать, когда он кончал.
Хотя я предпочитала смотреть.
Но, учитывая, что была большая вероятность того, что трахая меня, он проделал вмятину в кровати в мой размер, но я воспринимала это как должное.
После того как он кончил, начал медленно уменьшаться, нежно легко двигаясь внутри, почувствовав его губы, двигающиеся от конца моего плеча вверх, затем он зарылся лицом мне в шею.
— Сладкая киска, — пробормотал он, оставаясь внутри меня. — Милое маленькое тело. Красивые волосы. Сладкие сексуальные звуки. Вкусный запах. Серьезно, ох*ительный секс. Моя милая Лотти.
— Не говори так, когда я не могу тебя поцеловать, — пробормотала я в подушку.
И почувствовала его улыбку, затем почувствовала, как его язык стал исследовать область за моим ухом.
— Не делай таких вещей, когда я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой после того, как кончила пятнадцать раз, — приказала я, все еще бормоча в подушку.
Он ущипнул меня за мочку уха, отчего по моему телу прокатилась дрожь, и спросил:
— Пятнадцать?
— Не знаю. У тебя огромный член. А ты — настоящий электродвигатель. И трахаешься как танк. Я теряю счет времени, когда занимаюсь с тобой сексом. И не знаю где я. Не знаю, находимся ли мы все еще в моей спальне. Я даже не знаю, какой сейчас год.
Я почувствовала то чувство, которое, как поняла, мне очень нравилось, услышав его глухой, гортанный смех, прежде чем он выскользнул из меня, приподнялся, перекатился вместе со мной, осторожно накрыл меня своим телом, перенеся свой вес на предплечье, воспользовавшись свободной рукой, поглаживая мое бедро.
Мне пришлось задрать голову, чтобы поймать его довольное выражение лица, но с тем, что я получила только что, я не возражала против затраченных сил.
— Мы все еще в твоей спальне, — сообщил он мне.
— Какой сейчас год?
— Милая, глядя на твою тугую попку, и как твоя более тугая киска принимает мой член, я без понятия. Надеюсь, я буду трахать тебя десятилетия.
— Я не об этом. Мы не сможем завести детей, если ты десять лет будешь заниматься со мной сексом в презервативе. Через десять лет моя способность забеременеть может кануть в Лету.
Это его не испугало.
Нисколько.
Не моего Мо.
Он наклонился ближе, коснулся губами моих губ, отодвинулся на дюйм и спросил:
— Короче, сколько ты хочешь?
— Семь тысяч, но я возьму две-три и семь тысяч кошек.
Его тело засмеялось, задвигалось, когда изо рта послышался смех, мне это снова понравилось, а потом он сказал:
— Я не кошатник.
Ох-ох.
— Ты не любишь кошек?
— Брать или оставлять кошек, в основном оставлять. Я собачник.
Хорошо.
Это становилось проблемой.
Я попыталась ему донести всю серьезность этой проблемы, обхватив руками его лицо, потребовав:
— Только не говори об этом Тексу.
Он повернул голову, поцеловав в ладонь (вот так, еще чуть-чуть), и повернулся ко мне.
— Клянусь Господом, не буду упоминать о кошках.
— У тебя есть собака?
— Я слишком много работаю, чтобы заводить собаку.
С этим пора заканчивать, так как я могу позаботиться о собаке, и у нас будет одна (или две, или четыре).
Хотя ему также придется смириться и с кошками (двумя или четырьмя).
— Аксель показался мне милым, — заметила я.
— Аксель — хороший парень.
— Он сказал, что вы друзья.
— Так и есть. Как я уже сказал, Аксель хороший парень.
— У тебя много дружбанов?
— Команда Хоука. И еще старые школьные приятели, с которыми я поддерживаю связь. Моя семья.
Я откинула голову на подушку.
— Твоя семья?!
— Мама и четыре сестры.
Четыре?!
— У тебя четыре сестры?! — Спросила я.
— Ага.
— Ты самый старший?
— Самый младший.
Я уставилась на него.
Тогда спросила:
— Ты самый младший среди четырех сестер?
— Ага.
— ОМойБог.
Мне показалось это невозможным.
Ни один человек его роста не мог быть самым младшим или самым молодым.
— Все, кроме одной, замужем, — поделился он. — У всех, кроме той одной, есть дети. У меня всего пять племянниц и племянников.
Мне это понравилось.
Мне безумно это понравилось.
И не только из-за того, что я могла свободно задавать ему вопросы о его жизни, друзьях, семье, не пытаясь держаться на расстоянии.
Мне нравилось, что у него была большая семья.
Мне нравились большие семьи, и я очень любила свою семью.
— И у них у всех норвежские имена? — Спросила я.
— Сигне, Марта, Лене, Трин, по порядку, от старшей к младшей.
Значит, норвежские.
— И ты познакомишься с ними, как только представиться такая возможность, — объявил он.
Я начала улыбаться.
Потом кое-что пришло мне в голову, и я перестала улыбаться.
— У них могут возникнуть проблемы с тем, что я стриптизерша?
Тень пробежала по его лицу, это означало, что тень тут же окутала и мое сердце.
Но я поняла, что не стоит недооценивать Мо и его чувства ко мне, я быстро этому научилась.
Тогда.
Потому что Мо перевернул нас обоих на бок, прижал к себе, но не сводил с меня глаз.
— Знаешь, детка, — мягко произнес он, — думаю, проблема в том, как ты сама оцениваешь то, чем занимаешься.
— У меня с этим нет никаких проблем, — выдала я вполне очевидное.
— Но первый вопрос, который ты задаешь — есть ли у кого-то с этим проблемы.
Да, я спрашивала не в первый раз.
Но поняла, к чему он клонит.
— Чтобы я заранее знала, есть ли у кого-то проблемы, чтобы не тратила время и эмоции на какого-нибудь идиота.