Страница 29 из 54
Он пытался вернуть контроль.
Мне нужно было то же взять себя в руки.
Проблема была в том, что некоторые части моего тела умоляли меня подняться на ноги, используя матрас в качестве трамплина, чтобы запрыгнуть на него.
Он согнулся в талии, мне была видна только его спина, бесподобная спина, пока снимал свои солдатские ботинки, а это означало, что он использовал руки, значит мышцы на его спине и плечах двигались.
И я готова была кончить снова.
— Мо, — всхлипнула я.
Быстро, как стрела, он выпрямился, его руки оказались на моих лодыжках, раздвинув ноги.
Господи, он должен перестать делать такое дерьмо.
— Малыш, — выдохнула я.
Потом он уперся одним коленом в кровать, потом другим. Плавно наклонив голову вниз, двинулся вперед, будто собирался глубоко нырнуть, погрузившись с головой под воду, его рот оказался на моих трусиках.
Я вцепилась пальцами в простыню, голова откинулась назад, раздвинула ноги шире, чувствуя, как его зубы стали царапать ткань.
Так хорошо.
Господи.
— О Боже, Господи, — пропела я, положив одну руку ему на затылок, почувствовав теплую гладкость кожи и дрожь от макушки до пят.
Я подтолкнула его голову к себе.
Его рот сомкнулся на ткани, и он с силой ее потянул.
Господи.
— Мо, — простонала я.
Его рот исчез, почувствовала, как его палец зацепился за ластовицу моих трусиков, он соединил мои ноги, выпрямил их, встал на колени и сорвал с меня трусики.
Отбросил, поймал мои ноги за икры, раздвинул, в таком состоянии они и упали на кровать.
Я уставилась на него, он полез в задний карман за бумажником.
— Да, — прошептала я.
Вытащив бумажник, не сводя с меня глаз, он отбросил его на кровать, руки потянулись к ремню.
— Да, — выдохнула я.
Металлический звук расстегивающейся пряжки заставил меня снова вздрогнуть. Звук его расстегнутой молнии заставил меня напрячься. Движение его рук, которое означало, что он положил руки на пояс и собирался… снять брюки, заставило меня опустить глаза на его ширинку.
Его солдатские карго спускались по массивным бедрам, и его массивный, твердый как камень член выскочил наружу, окруженный густыми темными волосами.
О да, о да, да, да, да.
Господь явно меня любил.
— Поторопись, — взмолилась я.
Он наполовину натянул презерватив, прежде чем мой взгляд передвинулся на его лицо.
— Скорее! — Рявкнула я.
Он упал вперед на кровать, и я чуть не закричала: «Аллилуйя!»
Но он остановился передо мной.
— Мо! — Воскликнула я.
Его рука скользнула между моих ног, два пальца прошлись по клитору, а затем вошли внутрь.
О да.
Я упала на спину, закрыла глаза, подняла колени и потянулась к нему.
Твердые мускулы, гладкая, горячая кожа.
Красивый.
Я открыла глаза, когда он начал двигать пальцами.
— Я хочу, чтобы ты вошел.
— Ты должна быть готова, детка, — сказал он низким, напряженным голосом.
— Думаю, ты чувствуешь, что я готова для тебя, дорогой, — заметила я.
Я не была мокрой.
И это чувствовала.
Я была безумно мокрой.
Он раздвинул пальцы внутри меня и вытащил их.
У меня глаза закатились, а пальцы впились в его бока.
Он отодвинулся и нежно стал кружить вокруг клитора.
Я снова посмотрела на него, судорожно сжимая пальцами его плоть.
— Мо, прошу тебя.
— Медленно, — только и произнес он.
Он с ума сошел?
Мы ждали этого сто лет!
— Никаких медленно, — ответила я.
Его пальцы оставили меня, и я наконец почувствовала головку его члена у своего входа.
— О да, — выдохнула я.
Он скользнул внутрь, растягивая. Я взяла его за голову, он двинулся, давая мне только чуть-чуть себя, вернее чуть-чуть своего члена.
Я скользнула руками по его грудным мышцам.
— Еще, Мо, давай… дальше.
Он продвинулся еще на пару дюймов, открывая, наполняя, но не больше, снова качнулся, давая мне только это.
И его движение отозвалось в моем клиторе — нежное трение чистой, восхитительной агонии.
— Мо, малыш, — взмолилась я.
— Я — большой.
Сквозь помутненный разум я постаралась сосредоточиться на нем, заметив напряжение, выступивший пот, суровость на его лице, оголенный голод в его взгляде.
Я протянула руку, ухватилась за его сильную шею, подтянулась и посмотрела ему прямо в глаза.
— Мне все равно, Мо, я хочу всего тебя.
Он продвинулся еще, не весь, и снова стал покачиваться.
— Малыш, — прошептала я, закидывая ноги, чтобы упереться пятками в его задницу.
Боже, его задница была так хороша, его член был так хорош, все остальное было просто великолепным и горячим.
Он был нужен мне весь внутри.
— Лотти, ты мне совсем не помогаешь, — процедил он сквозь зубы.
— Я пытаюсь, — отрезала я.
— Детка…
— Мо.
— Милая.
Я схватила его за подбородок обеими руками.
— Мо!
Он пристально посмотрел мне в глаза, потом опустился на локоть, и мощным рывком вошел целиком.
Он наполнил меня.
Он был во мне.
Наконец-то он был весь мой.
Я выгнулась навстречу ему, как кошка, мой длинный, горловой низкий стон прошелся по комнате, пока упиралась пятками, обхватив его руками, как только могла достать, крепко сжав мышцы своей киски.
— Черт, — простонал он.
И тут то все и началось.
Он врезался в меня, а я цеплялась со всей силы за него.
Он двигался быстрее и сильнее, а я еще крепче цеплялась за него.
Когда начала кончать — великолепное событие, которое не заняло много времени, впилась ногтями в его грудь и прокричала его имя.
Я прижала его большой палец к своему клитору.
И полетела, впиваясь в его кожу, обхватив ногами, удерживая его задницу своими икрами, стонами выдавая его имя снова и снова как заклинание.
Я все кончала и кончала, и только когда пальцы обеих моих рук нащупали его затылок, его большой палец исчез.
Но он просунул руку под меня, обхватил за талию, чтобы держать меня неподвижно, принимая его толчки, чтобы я не билась головой об изголовье кровати, когда его глубокий, быстрый, горячий ритм стал супер заряженным, и мой энергичный мужчина — электродвигатель, потерял всякий контроль.
О да.
Мне это нравилось.
Выходя из оргазма, я поймала его сверлящий взгляд и услышала начинающийся рокот где-то у него в животе, прежде чем он вырвался из его горла.
Его голова откинулась назад, жилы на шее напряглись, он врезался своими бедрами в меня, затем прижал их, его рокот превратился в стон, я готова была поклясться, который сотряс мои прикроватные лампы на тумбочках.
Боже, он был великолепен, когда кончал.
Захватывающе великолепен.
Он не рухнул на меня, когда все закончилось.
О нет.
Только не мой Мо.
Я видела насколько мощным был его оргазм, я видела и чувствовала, слышала.
Еще до конца, не придя в себя, он перекатился на спину, я оказалась на нем, мы все еще были с ним соединены.
Я прижалась щекой к его груди.
Он положил одну руку мне на шею, другую — на задницу.
Это было настоящее путешествие, с мощными подъемами и падениями его груди, пока его дыхание успокаивалось.
У меня было такое чувство, пока я лежала на его груди, как спуск с горы.
Мне понравилась каждая секунда.
В конце концов, его большой палец погладил мой подбородок.
— В следующий раз мы будем помедленней, — пробормотал он.
— Хорошо, — пробормотала я в ответ, поглаживая гладкую ложбинку между грудными мышцами тыльной стороной ладони.
— Хоук дал мне два выходных.
— Я позвоню и скажу, что приболела.
Сначала я не поняла, что происходит, также не поняла не мерещится ли мне или я слышу на самом деле.
Потребовалась секунда, чтобы понять, что дрожь его большого тела и звуки в глубине груди, которые низко рассыпались по комнате, были ничем иным, как смехом Мо.
Казалось, прошло очень много времени с тех пор, как я слышала его смех, но я ни разу не слышала, чтобы он так смеялся.