Другой Мародер

— Мда, все-таки в очередной раз убеждаюсь, что в головах у современной молодежи сплошная каша! — насмешливо фыркнул Альфард Блэк, заставив племянника покраснеть и насупиться. — Да брось, племяш! У тебя еще не самый запущенный случай. Это ты не слышал дурачков, которые вопят про “грязнокровок, которые крадут нашу магию” или про то, что “надо уничтожить все древнее и темное колдовство и перекроить все по-новому”. Вот уж у кого каша в тыквах, так каша! Забористая такая, ядреная каша, — широко улыбнулся Альфард.

— Да ну тебя, дядя, — снова засмущался Сириус. — Не поймешь никогда: шутишь ты или нет.

— Я сам не всегда это понимаю, — хитро улыбнулся он. — А хочешь узнать мою позицию по данному вопросу?

Сириус удивленно воззрился на дядю. Он определенно к чему-то хотел племянника подвести — но к чему?

Альфард Блэк появлялся в Блэк-хаусе не сказать, чтобы часто. И каждый раз, слушая его, Сириус так до конца и не мог для себя решить: что думает об этом человеке?

С одной стороны, он каждый раз так тонко и смешно подтрунивал над его тираничной матерью и снобом-отцом, что можно было подумать, будто перед тобой самый настоящий либеральный магглолюбец! Но Сириус еще с первого курса в Хогвартсе перенял у своих собратьев по факультету привычку сначала наблюдать и слушать, а потом уже делать выводы. И уж тем более высказывать эти выводы вслух.

И действительно, Альфард Блэк не был банальным магглолюбцем, хотя, по некоторым намекам, весьма активно проводил время в маггловском мире. Но точно так же, как он едко проходился словами по обычаям волшебников, так же он порою высказывался про некоторых не особенно умных магглорожденных. Что-то там про “слона в посудной лавке”.

Еще минуту поразмыслив, Сириус пожал плечами и… высказал дяде свои наблюдения.

— Ого! — удивленно вскинул брови тот, когда Сири закончил. — Не часто такое случается, что за тобой наблюдает и оценивает школьник, а ты этого даже не замечаешь. Уважаю, племяш!

Он налил себе еще чашечку ароматного Эрл Грея и добавил сахара. После чего произнес:

— Знаешь… я долго думал: как люди становятся оголтелыми магглолюбцами? Никогда не задумывался? — приподнял он бровь. — Нет? Ну что ж, тогда, прежде чем я таки вручу тебе твой подарок, разреши прочитать небольшую лекцию. Ну так, чисто мое мнение. Не возражаешь?

Сириус молча помотал головой.

— Вот и славно, — хмыкнул Альфард. — Так вот, как люди приходят к слепому магглолюбству? Тут два фактора. Точнее, три, но один вытекает из другого. Итак, первый — это устаревшие традиции чистокровных. И тут я имею ввиду, — видя нахмурившегося Сириуса, — не какие-то действительно полезные или непреодолимые вещи, а именно замшелые и откровенно тупые традиции, за которые цепляются чисто из упрямства. Например, — тут он покосился в сторону прихожей и чуть понизил голос, — традиция вывешивать головы домовиков на стене. Ты знал, что этот обычай не несет в себе ни малейшего магического смысла?

— Ну, мама говорила, что этой традиции уже больше тысячи лет и… — Сириус задумался. А действительно — в чем смысл подобного варварства?

— Тысячу лет назад эта традиция имела смысл, — фыркнул Альфард. — Правда, тогда Блэки вывешивали в основном гоблинские и человеческие головы, — наслаждаясь вытянувшейся физиономией племянника, добавил он. — Это был акт устрашения, символ того, что происходит с теми, кто идет против Темнейших и Благороднейших Блэков! А когда открытые враги затихали, наши предки казнили неверных жен, проштрафившихся вассалов или предателей из своего числа. Постепенно таких тоже становилось все меньше — и Блэки перешли на слуг. Правда, пришлось немного поумерить кровожадность и ждать, когда слуга умрет — иначе слуг бы попросту не осталось.

— Откуда ты это все знаешь?! — удивленно воскликнул Сириус, с выпученными глазами глядя на своего дядю.

— Библиотека Блэк-хауса, знаешь ли, порой открывает для пытливого разума куда больше, чем фолианты с описанием темнейших проклятий или демонических артефактов, — хмыкнул дядя. — Но и другие источники тоже весьма неплохое подспорье. Но мы отвлеклись.

— Вторая причина, — продолжил он. — Это появление у потенциального магглофила друзей из числа… нечистокровных, — якобы в последний момент “поправился” Альфард. — Третья же причина — это сталкивание двух первых причин. Традиции чистокровных — те самые радикальные и несгибаемые, но не очень практичные традиции — требуют ни в коем случае не якшаться с “маггловским отродьем” и ничего никогда не рассказывать таким людям о магии. А если и принимать их в волшебный мир — то только как людей третьего сорта. Смекаешь, к чему я веду? — глянул Альфард на племянника.

— Что у человека, который подружился с магглорожденными, начинается конфликт убеждений, — кивнул Сириус. — С одной стороны — замшелые расистские традиции, с другой — вполне яркий пример того, что эти традиции ложны. Ну… или почти ложны.

— Именно! — кивнул Альфард, довольно улыбаясь. — Из-за таких конфликтов распадались целые семьи, парень, — уже без улыбки серьезно глянул на Сириуса дядя. — И, надо сказать, я очень рад, что ты сумел найти в себе силы и не дать подобным глупостям рассорить тебя с собственными родителями.

— Это… не глупости, — осторожно ответил Сириус, хмурясь. — Магглорожденные — не люди третьего сорта и…

— Я этого и не утверждал, — насмешливо прищурился Альфард. — Я скорее веду к тому, что ты, племяш, не очень смахиваешь на упоротого магглолюбца, хм?

— Э-э… — только и смог выдавить Сириус.

— Знаешь, парень, я сам в свое время чуть не ударился в весь этот оголтелый либерализм, — фыркнул Альфард. — Долой скопом все традиции, принимаем грязнокровок без ограничений, даже учимся у них… А потом понял, что это — такой же путь в никуда, как и полная изоляция от магглов или попытки объявить волшебников какой-то особой высшей расой.

— Традиции важны, — кивнул Сириус, наконец сформулировав в голове то, что бурлило там уже несколько лет бесформенными образами. — Но если следовать им слепо и не понимая, что к чему, а также отвергая все новое — это путь к застою и вырождению. С другой стороны, если просто от них отказаться и так же слепо ринуться принимать все новое, — сам себе кивая, все увереннее говорил мальчик, — можно потерять самое себя. Магия утратит свою душу, свой смысл, превратившись в некий скучный и пустой процесс. И волшебный мир перестанет быть… волшебным, — как-то удивленно поднял он глаза на дядю.

И тот, в свою очередь кивнув, несколько раз негромко хлопнул в ладоши.

— Браво! Браво, племяш! — тепло улыбнулся он и, не удержавшись, потрепал Сириуса по волосам, отчего тот увернулся и недовольно буркнул что-то. — Мордред! — облегченно рассмеялся Альфард. — Если честно, парень, я очень рад, что хотя бы один из детей моего брата имеет голову на плечах. Я боялся, что твоя дружба с наследником Поттеров сделает из тебя не пойми что! Чего доброго, на Гриффиндор бы еще поступил…

— Вообще, в чем смысл конкретно этой традиции, что все Блэки поступают на Слизерин? — недовольно пробурчал, но уже чисто из чувства противоречия, юный Блэк. — Какая разница? Программа у всех факультетов одна и та же, ничего не меняется со времен Основателей!

— Атмосфера, — помахал рукой довольный Альфард. — У каждого колледжа Хогвартса своя атмосфера и… э-э, тусовка.

Сириус аж поперхнулся чаем: услышать от кого-то из старших Блэков, пусть даже от пересмешника Альфарда, маггловское слово — это был чистый нонсенс!

— Брось, племяш, не ты один с магглами общаешься, — хитро улыбнулся дядя и подмигнул. — Так вот, что касается факультетов… — вернулся он к поднятой теме. — Каждый факультет — это не только знамя, гостиная и стереотипная характеристика. Это… дух, — сформулировал он. — Команда единых по духу соратников — именно это задумывали четверо Основателей! И попади ты на любой другой факультет, кроме Слизерина, ты бы…

— Стал бы по духу другим, нежели остальные Блэки, — кивнул Сириус. Кажется, он понял. — Но, — непонимающе вскинул взгляд он. — Но я дружу с парочкой гриффиндорцев. И мы лучшие друзья!