Дикие розы

– Что вы так на меня смотрите? – Харригану было явно неуютно под ее пристальным взглядом.

– Элеонора Темплтон сейчас замужем?

– Думаю, свадьба могла состояться месяца два назад, потому что на этот раз она выбрала жениха из своего круга. Правда, после меня она обручалась еще трижды, прежде чем ей попался этот болван.

– А Маргарет Карсон, моя кузина, не вышла замуж?

– Обручена, причем уже в пятый раз, однако сомневаюсь, что дело дойдет до свадьбы. Молодой человек из небогатой шотландской семьи. Его отец начал свое дело лет двадцать назад практически с нуля и только сейчас более менее встал на ноги.

Элла, заметив его любопытство, едва заметно улыбнулась.

– А вас не удивляет, что обе дамы слишком легкомысленно относятся к своей репутации и положению в свете? Зачем им принимать предложение от молодых людей не своего круга, а потом разрывать помолвку? Не странно ли, всякий раз их избранники, которые всю жизнь положили на то, чтобы встать на ноги, разбогатеть, неминуемо теряют все? Невольно задумаешься – то ли эти дамы отмечены неким странным проклятием, то ли каждый раз обе совершают ошибки в выборе суженых. А может, это просто хорошо отработанная схема, придуманная их папашами?

Харриган аж побледнел от ярости, и на краткий миг Элла засомневалась, стоило ли ему давать еще один повод для недоверия. Она уже видела, как легко он может обвинить человека в преступлении, которого тот не совершал, а теперь, возможно, думает, что они жили с Элеонорой и Маргарет душа в душу. Элла надеялась завоевать его доверие, открыв весь этот обман, но, кажется, добилась обратного. Глубоко вздохнув, она взяла себя в руки и решила не отступать. Она не могла допустить, чтобы его подозрения усилились.

– Такая мысль пришла мне тогда в голову, – продолжила Элла. – Стало очень любопытно, что за игру они затеяли. О Маргарет и Элеоноре не скажешь, что они капризные или взбалмошные. Кроме того, они очень гордятся своим положением в обществе и дорожат им. Мне захотелось узнать, как они вообще знакомятся с этими своими женихами, которых высшее общество никогда не признает равными себе. Даже неодобрение их семей казалось деланым и малоубедительным.

– Но вы так и не довели дело до конца, – заметил Харриган.

Обвинительные нотки в его голосе задели ее за живое.

– К тому времени, мистер Махони, мое внимание привлекло нечто более важное – мне грозила опасность. Сожалею, если вы сочли меня законченной эгоисткой, но я почему-то решила, что остаться в живых гораздо важнее остального.

Их беседу неожиданно прервали. Возле них остановился коротышка и, многозначительно кашлянув, обратился к Харригану:

– Сэр, я не знаю, в чем обвиняют эту юную леди…

– В самом страшном преступлении, – прервала его Элла, одарив сердито нахмурившегося Харригана очаровательной улыбкой. – В бегстве из дому.

От взгляда толстяка Махони внутренне содрогнулся – столько в нем было осуждения. Да и как оправдаться, что хрупкая нежная девушка представляет собой такую угрозу, что необходимы наручники? Озабоченность и недовольство попутчиков могли стать серьезным затруднением, тем более что Элла достаточно умна, чтобы этим не воспользоваться.

– Сэр, – вежливо, но твердо и холодно обратился к коротышке Харриган, – меня наняла семья этой леди, для того чтобы вернуть ее домой, в Филадельфию, в целости и сохранности.

– Вне всякого сомнения, вы обязаны выполнить свою работу, но есть ли необходимость везти ее домой в кандалах?

– В кандалах? Да это всего лишь легкие наручники. Дело в том, что наша юная леди страдает навязчивой идеей бегства.

– Куда же она может убежать из поезда на полном ходу, сэр, да еще находясь под охраной двух взрослых мужчин? – Тучный господин нервно взглянул на двух дородных матрон, сидевших впереди. – Боюсь, что ваши действия по отношению к мисс Элле выводят этих почтенных дам из душевного равновесия.

Харриган умирал от желания сказать этому типу, что он сует нос не в свое дело, но заставил себя улыбнуться.

– Сэр, благополучное возвращение этой леди домой намного важнее, чем чья-то повышенная чувствительность. Так что настоятельно прошу вас надлежащим образом объяснить это своим дамам.

Коротышка неопределенно хмыкнул, бросил тоскливый взгляд на попутчиц и понуро отправился на место. Харриган понял, что дамы скорее всего останутся при своем мнении и не оставят попыток затеять новый скандал, и, обменявшись тревожным взглядом с Джорджем, повернулся к Элле.

– Итак, мы обсуждали вероломство ваших родственников.

– Весьма занятно, что вы с готовностью верите в их коварство и хитрость, когда речь идет о разорении вашей семьи, и буквально тут же глумитесь над моими словами о грозящей мне опасности! – воскликнула девушка.

– Воровство и убийство – разные вещи, мисс Карсон. Многие своруют и глазом не моргнут, но им и в голову не придет лишить человека жизни. А члены вашей семьи скорее всего думают, что совершают добрые дела, а не грабят ближних. Многие из их круга даже не осознают, что наглым образом кого-то обирают.

– Для достижения цели они идут на неприкрытое надувательство и обман, а следовательно, знают, что это чистой воды воровство. Эти люди нашли такой способ присваивать себе чужое богатство, что обворованные простаки даже не понимают сути происходящего: просто в один момент вдруг оказываются нищими. Вот это и есть воровство, как его при этом не назови.

– Вы очень резко отзываетесь о своей семье.

– Вряд ли так можно назвать несколько браков по расчету. И потом, как еще говорить о тех, кто желает мне смерти.

Харриган ссутулился на сиденье и бросил на Эллу раздраженный взгляд.

– Вы опять за свое? Так и будете бубнить до самой Филадельфии?

– Пока вы не убедитесь, что это правда.

– Не трудитесь: в ваших словах нет никакого смысла.

– Что мне надо сделать, чтобы вы поверили?

– Вы хотите убедить меня, что ваши фантазии соответствуют действительности, и спрашиваете как? Было бы неплохо привести какие-то более основательные доводы. Пока же мне ясно одно: вы – головная боль ваших родственников.

– Да, но лишь по одной-единственной причине: у меня есть то, что для них важнее всего на свете: деньги.

Харриган даже выпрямился от неожиданности и удивленно воззрился на Эллу, но вид нахмурившегося Джорджа не оставлял сомнений в правдивости ее слов.

– У вас есть деньги?

– Конечно, есть. Разве стали бы они гоняться за бедной родственницей? – невесело усмехнулась Элла и, рассеянно погладив свой серебряный медальон в виде розы, продолжила: – Семь лет назад во время кораблекрушения погибла вся моя семья: мать, отец и маленький брат. Родители были далеко не бедны, хотя и не так богаты, как дядя Гарольд, который стал моим опекуном и будет распоряжаться всеми моими средствами до совершеннолетия или замужества.

– Так, выходит, деньги у него?

– Отнюдь. Целая толпа поверенных следит за каждым его шагом, так что ему удается лишь время от времени сделать моему капиталу легкое кровопускание, не более того.

– Составьте завещание и отдайте в надежные руки.

– Вы думаете, я этого не сделала? – опять усмехнулась Элла. – Только я не верю, что это поможет. Дядя Гарольд найдет способ запустить руку в мое наследство. Поскольку тетя Луиза покинула Филадельфию после грандиозного скандала, дяде по силам нанять самых опытных адвокатов, чтобы через суд признать мое завещание недействительным… при условии, что оно вообще обнаружится. Нет, дядюшка пойдет на все, чтобы заполучить мои деньги, даже на убийство.

Харриган мысленно выругался: ему по-прежнему не верилось, что родственники могут быть столь кровожадными, но просто отмахнуться от рассказанного девушкой уже было невозможно. Он крепко запутался в густой паутине лжи и лицемерия и не мог понять, кто ее сплел – Элла или Гарольд Карсон. Кому из них верить. Одни вопросы, и никаких ответов.

– Вы изо всех сил пытаетесь найти выход из положения, чтобы не причинить мне вреда? – тихо спросила Элла.