Дикие розы

Элла пронзительно, на весь вагон вскрикнула, и Харриган как ошпаренный отскочил от нее, едва не свалившись с сиденья, потом украдкой оглядел попутчиков и невольно покраснел под их осуждающими взглядами. Элла тем временем спокойно приводила в порядок прическу. Первой мыслью Харригана было, что ей привиделся какой-то кошмар, однако шевельнувшееся было в душе сочувствие внезапно исчезло. Ему пришло в голову, что это одна из ее уловок, чтобы досадить ему.

– Ну как, пришли в себя от дурного сна? – спросил Харриган, усаживаясь поудобнее.

– От дурного сна? – Элла искоса посмотрела на него и по прищуренным глазам поняла, что он иронизирует. Нимало не смутившись, она с самым невинным видом продолжила: – А, вы об этом. Да, это был кошмар. На какой-то миг мне даже показалось, что я в самой преисподней, и я вдруг почувствовала на щеке горячее смрадное дыхание дьявола. Брр!

Харриган прекрасно понял, о ком она, и с трудом справился с желанием сложить ладонь лодочкой, поднести к лицу и понюхать собственное дыхание, хотя в его свежести не сомневался. Да, намереваясь разбудить девушку, он склонился слишком близко и даже застыл, пораженный ее прелестью. Полные, слегка приоткрытые губы так и манили. От ее густых длинных ресниц невозможно отвести глаз. То, что его интерес был замечен, привело Харригана в замешательство, но виду он не подал.

– Я рад, что это был всего лишь сон.

– Вы в этом уверены?

– Мисс Карсон, я совершенно уверен, что вы сейчас не в аду, так что не надо преувеличивать.

– Вы, сэр, мало что понимаете в нынешних обстоятельствах.

– Я знаю лишь то, что мне нужно знать.

– Вернее, то, что вам напели мои вероломные родственнички.

– Ах да, как я мог забыть: ведь правда исходит только из ваших уст.

Его саркастический тон взбесил Эллу, но она сумела сдержаться: какой смысл выкрикивать оскорбления в лицо этому типу в ее положении. Это лишь подтвердит то, что ему о ней наговорили. Спокойно, терпеливо повторять правду – вот в чем секрет успеха. Вполне возможно, так она сумеет убедить его, что все россказни о ней сплошь выдумка.

– По крайней мере в том, что касается этого дела, – спокойно отреагировала Элла и похвалила себя за миролюбивый и вежливый тон. – Я уверена, что мои родственники в Филадельфии сказали вам, что я необузданная, испорченная девчонка, которая, сбежав из дому, плюнула в лицо всей безумно любящей ее семье. На беду, я еще и несусветная фантазерка: вбила себе в голову, что мне постоянно угрожают. Угадала?

Харриган от растерянности даже не нашелся что ответить. Элла слово в слово повторила то, что ему о ней рассказывали. Ее родственники говорили, что она и раньше пыталась удирать, так что подобные разговоры скорее всего велись не раз. Кроме того, его предупредили, что она умна не по годам.

– Более или менее, – наконец выдавил он, пристально вглядываясь ей в лицо в поисках малейшего намека на ложь. – Уверен, что вы все это слышали и раньше.

– Еще бы! Это стало делом их жизни – рассказывать такие истории всем, у кого хватит терпения их слушать. Боюсь, у меня недостаточно изворотливости и лукавства, чтобы снискать расположение сильных мира сего, так что многие в Филадельфии с большим удовольствием поверили этим выдумкам. – Элла тряхнула цепочкой наручников. – Поэтому я не осуждаю вас за то, что поверили их россказням. Все, с кем вы говорили, прежде чем согласиться взяться за это дело, должны были с готовностью подтвердить мнение моих родственников.

Харриган покосился на Джорджа, но тот старательно избегал его взгляда, с преувеличенным вниманием разглаживая несуществующие складки на своем черном жилете. Джордж настойчиво советовал другу навести справки о семье Карсон, прежде чем давать согласие на работу, но Харриган тогда пренебрежительно отмахнулся. Из-за своего предубеждения к сильным мира сего он мог легко поверить любой байке про их тупость или совершить какой-нибудь промах, а приобрести врагов в лице представителей этого семейства было бы очень нежелательно. Он опасался поддаться чувству вины перед Эллой и оказаться на ее стороне.

– И все для того, что в это легче поверить, – договорила Элла.

Его лицо оставалось бесстрастным, как будто он изо всех сил старался что-то от нее скрыть.

– Или потому, что это правда, – заметил Харриган. – Я нахожу, что в историю про сбившегося с пути, обладающего чересчур богатым воображением ребенка поверить гораздо легче, чем вашему рассказу о тайном сговоре и преднамеренном убийстве.

Элла повернулась и посмотрела ему прямо в лицо.

– Мистер Махони, я начинаю приходить к мысли, что вы страдаете глубоким недоверием и неприязнью к богатым людям. И у меня закрадывается подозрение, что чувства эти усиливаются, если человек не только богат, но и потомок английских переселенцев. Иначе отчего бы вы так быстро и решительно стали отвергать саму мысль, что такие люди способны строить козни против своих близких?

– Если бы они хотели вам зла, то не стали бы прибегать к чьим-либо услугам и приехали бы за вами сами.

– Чтобы Карсоны марали руки? Да вы шутите! Они никогда не снизойдут до чего-то подобного. И потом, если их признают виновными в случае моей преждевременной смерти, они потеряют все выгоды. Карсоны вполне способны свалить вину на вас, так что советую почаще оглядываться. – Украдкой посмотрев на Джорджа, Элла с удовлетворением заметила, что тот нахмурился: похоже, ей удалось посеять в его душе кое-какие сомнения. – Честно говоря, я очень удивлена, что мои родственники обратились к ирландцу.

– Они достаточно хорошо меня знают. Один из их ближайших друзей разорил моего отца и лишил меня средств к существованию, – холодно объяснил Харриган.

– Так вот откуда ваша неприязнь к состоятельным людям! – Элла мысленно обругала себя последними словами: ни в коем случае нельзя было напоминать ему о нанесенных обидах! Так он никогда не примет ее сторону. – Держу пари, вы имели в виду Темплтонов. Вряд ли стоит вам напоминать, что женщины за редким исключением не способны вести денежные дела.

Встретив хмурый взгляд Харригана, она равнодушно пожала плечами и тут же замерла от поразившей ее догадки:

– Махони? Мне кажется, их дочь Элеонора была знакома с неким джентльменом по фамилии Махони.

– Можно сказать и так. Мы были помолвлены.

«Час от часу не легче!» – подумала Элла и осторожно поинтересовалась:

– А почему были?

– Потому что она расторгла помолвку, когда ее отец нас обобрал.

Тут же забыв про свои беды, Элла присмотрелась к Харригану внимательнее. Ее поразило известие, что Элеонора Темплтон, роскошная, но невероятно высокомерная красавица блондинка, обручилась с каким-то никому не известным ирландцем. Да, она знала, что свадьба внезапно расстроилась, чему никто не удивился: сплетни о неравном браке давно гуляли по Филадельфии. Приблизительно в то же время Элла узнала о вероломстве своих родственников и поняла, что ее жизни угрожает реальная опасность, а потому бежала в Вайоминг. С тех пор прошло больше трех лет, и все эти годы у нее были более важные проблемы, чем разбираться в причудах филадельфийской элиты. Видимо, поэтому Элла ничего и не вспомнила, когда впервые услышала это имя, а вот сейчас воспоминания нахлынули на нее.

Элла даже припомнила свои подозрения относительно Элеоноры и собственной кузины Маргарет. Маленькие хитрости, в которых она начала было их подозревать, показались безобидными, когда она узнала, что самой ее жизни грозит опасность. Обе светские красавицы дарили свое расположение мужчинам, которых общество считало неподходящими для них. Все эти увлечения быстро заканчивались полным разрывом, когда их поклонники почему-то неожиданно разорялись. Элла уже начала думать, не имеют ли эти молодые женщины какое-то отношение к подобным внезапным ударам судьбы. Ведь их семьи всегда оставались в выигрыше от разорения жениха. Разрыв помолвки сам по себе считался скандалом, и было странно, что Маргарет и Элеонора так часто рисковали своей драгоценной репутацией.