Страница 24 из 163
Полина сразу метнулась к двери кабинета, накинула крючок.
– Леон, соберись! – Как же твердо звучит сейчас нежный голос! – Мы должны оставить его здесь. Вот, сади его за стол. Так... Все должны подумать, что здесь его и убили.
Юноша неловко взгромоздил тело на стул. Но именно, что неловко. Едва отпустил – мертвый отец рухнул на пол. Навзничь.
Прежде в больших серых глазах было столько тепла! Когда-то… А сейчас – лишь неподвижность смерти. И немой укор…
– Папа, я не хотел... – горестно прошептал юноша. Колени подогнулись сами - рядом с навеки ушедшим родным человеком. – Папа…
– Леон, я понимаю твое горе, но мы должны уходить. Идем! Эдварда обнаружат здесь. И подумают на кого-то слуг. Все они будут отрицать - и убийцу не найдут никогда. Честь семьи будет спасена. Мы все останемся живы и свободны!
– Кровь... – прошептал Леон.
Полина поняла неправильно:
– Совсем немного. Я ее сейчас уберу, вот так.
Кружевным платочком быстро и аккуратно она стерла дорожку алых капель, отметившую путь юноши.
Как же быстро промокает тонкий шелк…
И какой невозможный ужас отразился в глазах несчастной вдовы! Через что она проходит по вине горе-возлюбленного!
Но Полина опять выдержала.
– Леон! – любимая взяла его за руку. Теперь и ее ладонь - в крови. Кровь к крови... – Леон, пора уходить! – подтолкнула она его к открытой потайной двери.
Юноша, шатаясь как лунатик, шагнул в коридор. Бездумно двинулся вперед…
И остановился.
– Я сам…
Храбрая спасительница взяла на себя самое страшное. Открыть дверь.
Потому что слуги не могли убить лорда в запертом изнутри кабинете. А потом пройти сквозь стены.
И закрыть дверь они не могли. Ключи есть лишь у лорда и леди.
Взяла ли Полина связку? А если заскрипит замок?!
Леон рванулся назад, но на пути столкнулся с возлюбленной.
– Уже всё! – прошептала она, запирая спасшую их потайную дверь.
Юноша успел сделать лишь два шага, когда в кабинете послышался шум. А затем - вскрик.
Творец милосердный, они едва успели!
Ужас приковал к месту. И внезапно нахлынула слабость. Ноги налились свинцом....
– Быстрее! – Полина почти тянет отцеубийцу на себе. – Быстрее – или всё зря! Еще чуть-чуть, Леон. Потерпи, мой хороший…
В покоях мачехи он бездумно опустился прямо на пол. Она сама вернула гобелен на место.
– Леон, помоги, – молодая женщина опустилась на колени. Как всего час назад - он сам... Быть может, на том же месте! А Полина уже скатывает ковер. – Завтра вынесем из замка - вместе с одеждой. Теперь ты должен переодеться, и я - тоже. Вдруг всё-таки попала кровь? Вот так... и сюда.
Матушка говорила, этот сундук не открывали лет сто. Даже ключ давно потерян.
Значит, не потерян...
Ковер перевалился через край с глухим стуком. Как земля - на гробовую крышку.
– У меня есть одежда Эдварда. К счастью, вы носили одни цвета.
Он тоже это говорил. Когда…
- Теперь это нас спасет. Отвернись. Я тоже отвернусь.
Так они и раздевались – спиной друг к другу. Будь это часом раньше – Леон не удержался бы оглянуться. Но весь этот ужас выжег даже желание.
Юноша вяло скинул окровавленную одежду, натянул отцовскую...
Ветер воет в ставнях. А в тон ему – волки. Их голоса уже не мерещатся.
А судя по крику - тело нашли.
Непонятно, как выбираться из покоев Полины незамеченным. Но об этом Леон думать не в состоянии. Как и о чём-то другом...
Сейчас же сюда кто-нибудь придет! Творец милосердный, спаси и помилуй!..
– Леон!
Он обернулся.
Мачеха уже полностью одета. Не в пеньюар, а в домашнее платье. Не голубое - его любимое, а тёмно-бордовое. И сверху – темная накидка. Почти траур.
– Быстрее!
Ее одежда полетела в сундук, его – следом. Полина вмиг провернула ключ и сунула глубоко за корсаж.
– Всё! – устало прошептала она, садясь на широченную (супружескую!) кровать. – Сундук - старинный, бабкина рухлядь, ключи давно потеряны... Нет, не всё.
Со сноровистостью опытной горничной молодая женщина застелила постель, разгладила складки.
– Садись! – она почти втолкнула пасынка в слишком мягкое кресло.
Достала ратников, сама села напротив.
Доска привычно легла на тонконогий столик. Между обитыми голубым шелком креслами. Мягкими… как постель в камере смертников.
Ратники… Леон с отцом часто просиживали за игрой - часами. Еще до восстания.