Дочь лорда

Воистину говорят: нет хуже, чем дать надежду приговоренному! Дай, а потом отними – и он помешается...

– Это правда, Леон! – Полина встряхнула его за плечи. – Очнись, ну пожалуйста. Я не справлюсь без тебя!

Юноша усилием воли заставил себя опомниться. Это он во всём виноват. И сам же  распускает сопли!

«Ты еще успеешь стать героем».

С чего вдруг это вспомнилось? Именно сейчас?

Чьи это слова? Кто их сказал два... нет, полтора года назад пятнадцатилетнему сыну лорда, не попавшему на ту войну?

Кто это был? Отец?

Юноша вновь вздрогнул, но вспомнил: нет. Эдварда Таррента в замке уже не было. Героизм Леону предсказал один из офицеров погибшего Арно Ильдани. Сын старого герцога Тенмара.

Который? Последний выживший, но кто? Теперь уже нет ни одного.

Почему же Леон забыл имя того капитана? Или майора? Новоиспеченный лорд мучительно сжал дрожащими пальцами ноющие виски.

Он сам сейчас на грани жизни и смерти. А заодно и личного позора, вкупе с бесчестьем семьи! Почему же так жизненно важно вспомнить имя давно мертвого офицера? Он примчался тогда с остатками отряда - спасти семью лорда Таррента. Искупить хоть часть отцовской вины.

Исхудавший, страшный, с головы до ног покрытый чужой и своей кровью.

И не сумел спасти даже себя.

Хотя нет – собственную шкуру Анри спасал в последнюю очередь...

Анри! Вот как его звали. Анри Тенмар, граф Тэн. Такое простое имя - как вылетело из памяти? А звание и сейчас не вспоминается...

«Ты еще успеешь стать героем...»

Стал. Убийцей собственного отца.

– Леон, ты сможешь его нести?

Юноша кивнул. Да. Сможет.

А тот вымотанный боями офицер, Анри Тенмар, погиб. В тот же день и, возможно, час, когда сказал сыну друга слова, что никогда не сбылись. Погиб героем. Ирия разбила Леону нос, доказывая это. Как же было больно!

Потому что юноша назвал Тенмара государственным преступником. Мятежником. Таким же предателем, как отец.

Впрочем, разве можно сохранить честь - в этом худшем из миров? Папа во имя чести погубил Эйду. И чуть не угробил всю семью.

А герцог Тенмар плевал и на честь, и на месть за Арно Ильдани. Но все трое его сыновей думали иначе. И отцу пришлось их всех пережить. И схоронить.

Почему Леон не родился сыном Ральфа Тенмара, а Анри – Эдварда Таррента? Насколько всем было бы легче…

Юноша с трудом поднял тело отца.

Непонятно, зачем. Потому что так велела Полина?

Какая разница: спальня, кабинет? Всё равно ведь не вынести из замка...

А может, из кабинета есть еще один потайной ход? В лес куда-нибудь? Полина ведь должна знать, что делает!

Или всё бесполезно...

Ветер… Никак не желает утихнуть! И волчий вой. Злобная стая ждет добычу! Если Леон и Полина выйдут в чащу – их разорвут волки!

Он никогда не видел, как хищники беспощадным кольцом окружают добычу. Но представлял очень явственно. Особенно - желтые огни злобных глаз среди черных палок зимних деревьев!

Серые тени на белом снегу. Чистый наст вот-вот окрасится алым… И съежится - свежая кровь сожжет его.

Снег и жизнь – одинаково хрупки. И век обоих так короток…

Молодая женщина неслышно подошла – подкралась! - к стене, отодвинула гобелен. Изящная рука коснулась выдвижной панели.

Как всё просто. Как легко выйти из спальни!

Если бы Леон знал заранее…

А зачем - теперь? Всё равно всё кончится позором и плахой. Спасения нет...

2

Грешникам путь в Бездну указуют гигантские змеи Темного. А Леона ведет возлюбленная. Вместо багровых огней колеблется светлое пламя золотистой свечи.

Полина - такая легкая, почти летит. А на белый пеньюар кровь даже не капнула. Так странно…

Хотя любимая ведь не касалась тела… Как странно и страшно это звучит - тело!

Темный коридор, хрупкая фигурка в белом. Бледная свеча в тонкой руке...

Святая с иконы. Правильно, что на одеянии Полины нет крови. Нет ведь и на ней самой. Возлюбленная Леона – безгрешна.

А вот его собственные руки и одежда - уже все в крови. Как когда-то у Анри Тенмара. Только тот не убивал родных...

И волков не слышно. Они ждут впереди. Надо остановить Полину!..

Нет, стая уже выла бы! Громко, пронзительно… зловеще.

Но куда ведет коридор, если не из замка?

Пятнадцать шагов в полутьме - всего пятнадцать! Творец милосердный, сколько всего можно передумать за целых пятнадцать шагов?!