Страница 23 из 55
Часть 5. Три года спустя.
Запад Антарии, деревня Солонь.
Дом старосты, выстроенный еще в незапамятные времена и переживший два пожара с наводнением, высился над улицей в два этажа с чердаком, как непоколебимая скала. Стены этого дома повидали разных гостей и могли рассказать немало интересного – если бы умели и считали нужным.
Сейчас второй этаж уже несколько дней как имел статус лазарета.
Ни двор, ни дом не встретили незваного гостя препятствиями. Дворовый пес Клык, здоровенный зверь, растянувшийся на солнце, не услышал, как отворилась калитка. А подняв левое ухо на шаги, только лениво буркнул и отвернул морду; ходит тут всякая мелюзга.
Клык знал посетителя с самого его детства и вполне мог считать «щенком». По человеческим меркам пес был стариком уже давным-давно.
Юноша, открыв дверь, нерешительно топтался на пороге минуты две. Он редко бывал здесь, и еще реже – по приглашению. Так что не видя хозяев и не дозвавшись их, он не знал, стоит ли входить. Наконец решил, что раз нет сурового хозяина, способного одной рукой выкинуть его с порога за вторжение, то нечего и бояться. Он прошел в горницу. Оглянулся и набрав воздуха в грудь, хотел снова позвать, но тихие шаги с лестницы перебили его. В горницу спускалась старостина дочь
-Нейла! – Обрадовался он слишком уж рьяно, и тут же себя одернул, сделав серьезное лицо.
Впрочем, девушка не заметила. Она смотрела себе под ноги, ступая так заторможенно, словно лунатик. Ее руки сжимали ведерко с водой, распространяющее как ни странно, цветочно-травяной запах.
-А? – Будто бы очнулась она, когда спустившись, подняла глаза и наткнулась на гостя. – Незим? Случилось чего?
-Нет-нет, все спокойно. Я зашел узнать, как дела. У детишек.
Она обернулась в сторону лестницы, закусив губу.
-Ни лучше, ни хуже.
-С ними остался кто-нибудь?
-Мать нашей Даренки.
-Поди, все время там с тобой кто-то сидит?
-Они не мешают. – Качнула головой девушка.
-Ты полы там лекарством мыла, что ли? – Он принюхался.
-Я говорила, что у тебя как у собаки нос? – Она даже на миг улыбнулась. Но только на миг. – Просто держу комнату в чистоте, а отвар долго стоял, уже не пригоден для питья. Только убрать заразу в комнате.
-Я еще что спросить хотел… - Парень мялся, но выговорил. – У отца твоего удочки были, и прочие снасти рыболовные. Ты не обижайся, но… чего им без дела пылиться? Дядька твой взять не захотел, может, мне отдашь?
Она задумчиво смотрела на него.
-Я не требую! – Он выставил ладонь, решив, что все-таки ее обидел упоминанием умершего старосты. – И тебе часть улова буду приносить, как это… оплату за пользование, вот! Не самой же тебе с удилом сидеть или сетки мотать, ну?
-Бери. – Она махнула рукой в сторону кладовой. – Только сам найдешь? Я не помню.
Со второго этажа донесся приглушенный кашель. Нейла помрачнела и пройдя мимо, толкнула дверь. Паренек последовал за ней.
Аккуратно вылив воду под частокол, за небольшой клумбой с бархатцами, она решила минутку передохнуть. Выпрямила спину, расправила плечи и вздохнула. Заходящее солнце озарило правильные черты лица, милый вздернутый нос и ямочку на подбородке, вызолотив волосы на макушке. Она будто и не заметила, как Незим любуется ею.
-Думаешь, это с ними сделала Мельора? – Брякнул он. Девушка тут же открыла глаза и нахмурилась, уставившись на клумбу с таким видом, будто собралась похоронить там заклятого врага.
-Она же ведьма. Настоящая ведьма, не как эти обученные маги, что по законам живут.
-Ну… - Он жалел, что не заговорил о чем-то другом. Надо же было так испортить тему! Впрочем, Нейле и так не до приятных бесед, куда бы он эту беседу ни завернул. – Мне говорили, что таких и нет уже давно.
-А эта осталась. Мы же не знаем, сколько ей на самом деле лет? Она занимается запрещенной магией. – Девушка понизила голос. – А это не шутки. Это страшные вещи, принесение жертв, гадание на всяком… ливере. Не след таким заниматься.
-А ты откуда знаешь?
-Наслышана. – Как-то уклончиво ответила она. – И Мельора последней сюда приходила, перед тем как детям стало плохо. Они едва не умерли… Так что больше некому, кроме нее.
Незим помрачнел.
-Думаешь, она и Бажену похитила?
-Она-то могла. Хотя… не знаю. – Нейла махнула рукой и опустив ведерко, стала переплетать распустившуюся косу. – Я вообще не о том думать должна. У меня дети, целых трое, все болеют тяжело. А я что ни сделаю, как ни бьюсь, помочь им не могу!
Она с трудом выдохнула.
Обычно мягкая, милая девушка, сейчас готова была заорать. Ее так и переполняли чувства, выдавая себя дрожанием пальцев, нахмуренными бровями и нервным покусыванием внутренней стороны щеки. Он подумал, что Нейла едва сдерживается, чтобы не ударить забор.
-Не надо так себя ругать. – Юноша с мягким укором посмотрел на собеседницу. – Ты с ними ночи напролет сидишь, не смыкая глаз дежуришь. Только и делаешь, что готовишь лекарства. Ты ведь стараешься, и ты очень хорошо умеешь лечить. Не волнуйся, все наладится еще.
-Я ведь не Целитель. – Вырвалось у нее со вздохом. – Да если бы им и была. Дело не в болезни. Это больше похоже на порчу. А с таким я уже не справлюсь, Незим. Какие бы снадобья ни приготовила. А ведь раньше думала, что все лечить умею!
-Но ведь ты и вправду много умеешь! И сейчас справишься.
Она невесело усмехнулась.
-Она все равно сильнее меня. Гораздо сильнее. Куда я со своими травками-зельями, против древнего колдовства?
-Хорошо тогда, что за помощью в город послали, да? – Попытался приободрить он. – Гонцу сказали любые деньги обещать, только бы приехал из лечебницы лекарь обученный… Ты не обижайся, Нейла! – Поспешил он добавить. – Ты тоже хороший лекарь. Только сама же сказала…
-Я от своих слов не отказываюсь. – Улыбнулась девушка. Но глаза ее оставались серьезными, и похоже, что радости она не испытывала.
Она позволила проводить себя до порога, мягко отказалась от помощи и захлопнула дверь, позабыв об обещанных рыбацких снастях. Пройдя в горницу, лекарша брякнула ведро на пол и покосилась в окно, машинально проводя Незима взглядом.
-Эта ведьма… - Вырвалось у нее со стоном. – Только бы ее тут не стало! Только тогда я, наверное, вздохну спокойно.
Она направилась на кухню, пробурчав:
-И кто только ляпнул, что мы с ней похожи…
***
Сгорбленная ведьма, знать не желая, как ее поминают, сидела над каракулями в старой книжке, свесив на стол лохматые волосы. Она увлеченно писала что-то гусиным пером, макая его в чернильницу и старательно выводя каждую букву.
Подняв голову, она метнула взгляд из под бровей на печь. Заслонка была открыта и в пламени между углей догорали чьи-то косточки. Не вставая с табурета, ведьма потянулась и поворошила их кочергой. Постучала, чтобы раскололись и быстрее прогорели.
-Все бы ладно, но вот с костями часами возиться! Терпеть не могу. – Хмуро пробурчала она.
И тут ее позвали с улицы.
Ведьма отложила исписанные листы, убрала перо, встала. Наклонилась над столом, прищурилась, высматривая в грязном окошке, и заухмылялась. Нагнувшись к сундучку под столом, откинула крышку и достала хранящийся там предмет.
Не выпуская его из рук, толкнула дверь и вышла на крыльцо. Снова прищурилась от яркого солнца. В черном балахоне, черных штанах и черными растрепанными волосами она кисло скривилась и стала окончательно похожа на превращенного в человека ворона.
-Что, ведьма, поди знаешь уже беду нашу? – Напустился на нее впереди стоящий.
-Детки, детки наши! – Женщина за его спиной размазывала по лицу слезы.