Страница 25 из 79
Дыхание застряло у меня в горле и застряло там, как камень. Они убили ее, чтобы добраться до нас. Она была сопутствующим расходным материалом. Жизнь, оборвавшаяся ни за что.
— Вот что я вижу, — жестко сказал Муньос. — Девятнадцатилетняя девочка влюбляется в парня постарше.
— Леону двадцать, сержант.
— Она звонит ему, она шлет ему подарки, и все время его дергает. Может, у нее что-то есть на него. Может, она сказала ему, что беременна. Он хочет, чтобы она исчезла. В итоге он либо нанимает кого-то, либо его друг, маг иллюзий, делает ему одолжение. Он принимает его форму и отгоняет его машину обратно к дому. Тем временем, ваш кузен едет в резиденцию мисс Дуарте. Возможно, между ними возникает спор, который перерастает в ссору. Возможно, он идет туда с мыслью, что все может обернуться насилием, и поэтому он не торопится, чтобы построить свое алиби. Он убивает ее, уезжает домой, а его приятель выскальзывает из вашего дома.
Невада рассмеялась. Смех вышел холодным, горьким и пугающим.
Оба копа посмотрели на нее.
— Она смеется, потому что вы думаете, будто Августин Монтгомери или любой из его сотрудников оговорили бы себя ради нас. — Я покачала головой. — Мы говорим об одном и том же Августине Монтгомери, верно?
Муньос и глазом не моргнул.
— Кто знает? Возможно, он у вас в долгу.
— У Превосходного Монтгомери и Дома Бейлор, сложные, часто противоречивые, отношения, — сказала я. — К примеру, как-то раз он проник сюда, как один из нас.
— Как кто? — спросил Джиаконе.
— Как я. Он прошел через всю нашу защиту.
— Это случилось до меня, — сказала Патрисия.
— Поэтому нам пришлось принять определенные меры, чтобы избежать этого в будущем.
Патриция повертела в руках планшет и снова положила его перед полицейскими. Началась дуэль планшетов.
На экране возникло ярко освещенное помещение будки охраны. У консоли стояли двое охранников. Большая немецкая овчарка лежала на подушке у их ног.
— Это Кассиус. Вот что происходит, когда один из нас приближается к будке, — сказала я.
На экране пес встал и обнюхал дыры в стекле. Отдельная картинка в углу экрана показывала Леона снаружи будки.
— Обратите внимание на таймер, — сказала Патрисия.
18:33, вчера.
Патрисия снова повозилась с планшетом и вернула его на стол.
— А вот что случается, когда маг иллюзии пытается получить допуск, перевоплотившись в члена Дома Бейлор.
На экране к будке шагала бабуля Фрида. Если бы я не знала, что это нанятый маг, я бы поклялась, что это была моя бабушка. Она шла так же быстро и резко. У нее была достоверная одежда и улыбка. Даже пятна моторного масла на ее комбинезоне выглядели естественно.
Бабушка приблизилась к будке. Она была в пяти футах, когда Кассиус зарычал, оскалив зубы, и зашелся лаем.
— Как вы хорошо знаете, маг иллюзии может менять облик, но не свою биохимию. У нас четверо собачьих постовых, — пояснила Патрисия. — Они работают шестичасовыми сменами. Мы тестируем их каждый месяц. Они разу не давали фальшь-позитивный результат.
— Я не знаю, кто на вашей записи, — продолжила я. — Но это не мой кузен. Леон бы никогда не убил Одри. Так же как никогда не стал бы заводить с ней отношений или морочить ей голову. Он — Бейлор.
— Вы намекаете, что он слишком хорош для нее? — спросил Муньос, с легким предупреждением в голосе.
— Я имею в виду, что как член зарождающегося Дома, Леон осознает дисциплину и обязательства перед своей семьей. В среднем он работает пятьдесят часов в неделю. Иногда, особенно в начале нового дела, даже больше. Он по-прежнему живет здесь с остальными, он регистрирует каждое свое передвижение, и он не спит с клиентами. Это было бы против нашей политики. У него нет времени, возможности или энергии, чтобы посвятить себя отношениям, и все это он объяснил Одри. Если хотите, можете послушать запись.
— И он чисто случайно записал этот разговор? — спросил Муньос.
— Нет, это сделала она. Можете посмотреть его на ее YouTube-канале и «Инстаграме», видео #468, под заголовком «Стоит ли дать ему шанс?» Она записала телефонный разговор и вставила его куски в видео, где она его комментирует и одновременно наносит себе макияж.
Муньос выглядел так, будто хотел что-то сказать. Я перетяну его на нашу сторону, чего бы это ни стоило. Хорошо. Попробуем убить двух зайцев одним выстрелом.
Я повернулась к Джиаконе. Это следовало сделать правильно. Я посмотрела на него, как на собаку. Верного, но глупого пса.
— Как дела у Аманды, Генри?
Краем глаза я увидела, как нахмурилась Невада.
Джиаконе сел по струнке смирно.
— У нее все хорошо, спасибо.
— Как я понимаю, она демонстрирует большие успехи в игре на скрипке.
Джиаконе робко улыбнулся.
— Да. В этом месяце у нее будет сольный концерт.
— Вы рассматриваете академию Мейфлауэр? — Академия Мейфлауэр была старшей школой для одаренных студентов — частная, эксклюзивная, в которую было чертовски сложно поступить, и которая была недосягаема для простого сержанта полиции.
— Мы думали об этом, — сказал Джиаконе.
Ну еще бы.
— Моя бабушка считает, что ваша дочь будет там на своем месте.
Джиаконе слегка побледнел.
— Спасибо.
— Дайте нам несколько минут, Генри.
— Да, мисс Тремейн.
Он встал, вышел из зала и закрыл дверь. Рядом со мной, на планшете Патрисии, Бритни Хейс, одна из наших охранников, показала Джиаконе комнату по другую сторону коридора и провела его туда.
Муньос оставался невозмутимым, будто статуя, но я знала, что он уловил имя «Тремейн». Генри оступился. А после этого он ударил лопатой по голове своей профессиональной беспристрастности и закопал ее у себя на заднем дворе.
Я сбросила маску и посмотрела Муньосу прямо в глаза.
— Детектив Джиаконе — шестерка моей бабушки. Он был куплен и проплачен. Я выказываю вам доверие со своей стороны и даю вам шанс выкинуть «крота» из вашего департамента.
Муньос откинулся назад, безразличное выражение исчезло.
— Пока Джиаконе мой напарник, он будет следить за вами и докладывать ей. Вы хотите избавиться от Виктории Тремейн и пытаетесь сделать это моими руками.
— Она поймет, что это я. — И ей это не понравится.
Муньос смерил меня тяжелым взглядом.
— Не совершайте ошибку, думая, что можете мной манипулировать, мисс Бейлор.
Можно надавить на каждого. Я знала, куда жать с Муньосом, но существовала разница между мной и бабушкой Викторией. Я никогда этим не пользовалась.
— Вы тоже не верите, что это мог сделать Леон. Если бы вы верили, то провели бы нашу встречу совсем по-другому.
— Во что я верю, не так важно, как то, о чем говорят мне доказательства.
— Сабрина Тернер разнесет эту запись в суде в пух и прах, и вы это знаете, — сказала Невада.
— Сержант Муньос, за последние сорок восемь часов на нас напали трижды. Мы находимся у кого-то под прицелом. Я не знаю, кто стоит за этой чередой печальных событий, но я это выясню. У меня нет причин вами манипулировать. Я просто хочу, чтобы вы были в курсе происходящего, и не хочу, чтобы полиция Хьюстона делала поспешные выводы, поскольку я ожидаю еще больших неприятностей. Куда больших. Я прошу вас довериться мне и предлагаю доказательства того, что я заслуживаю вашего доверия.
Я преподнесла ему Джиаконе на блюдце с голубой каемочкой. Муньос был слишком умен, чтобы не распознать в этом шаг навстречу сотрудничеству. Я выдала ему «крота». Взамен, когда очередной фрагмент странных доказательств в отношении нас окажется у него на столе, он рассмотрит их более внимательно.
— Считайте, что я в курсе.
— Я не прошу особого отношения. Просто немного терпения.
Он покачал головой.
— Вы играете в опасную игру.
— Я должна защитить мою семью, сержант.
Он кивнул, встал и вышел.
Я подождала, пока видео с камеры на моем ноутбуке не убедило меня, что два офицера вышли из здания под бдительным оком Патриции, а затем коснулась клавиатуры. На экране появилось изображение Берна, уютно устроившегося в компьютерном зале. Арабелла сидела позади него, бабушка Фрида слева, а мама — справа. Они привели ее в чувство. Хорошо.