Возвращение

   - С Богом, - сказал он.

   - С Богом, - ответил я сухим голосом.

   Я проводил его прямую спину, сел к воинскому костру, на мысли, как и на небо, наползали черные тучи.

   - Отче! - сказали за моей спиной, я оглянулся.

   Стоит молодой воин. Глаза совсем юношеские, золотые кудри выбиваются из под шлема.

   - Отче, - снова обратился ко мне. - Прошу укрепи дух мой! Страх лезет в душу. Старшие уже спят, а мне сон не идет, только степняки мерещатся. Стыдно!

   Я хотел его отправить к Андрею, сам чувствую то же самое, но сдержался. Вспомнил наставления отца Сергия, сказал:

   - Не бойся страха ночного, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, встречи с бесом полуденным и полночным. Против страха вооружись молитвой. Будь тверд и мужественен, не страшись и не ужасайся, ибо с тобою Господь Бог твой, куда не пойдешь.

   Молодой воин вернулся к костру, губы шевелятся, что-то шепчет, может молится. Я сам почувствовал как от произнесенных слов псалма, и в моей душе стало спокойней.

   Дружинники засыпали прямо у костров, не снимая бронь. Я смотрел в огонь, длинной веткой поворошил угли, лицо обдало жаром. Горячие языки пламени будто проникли внутрь, выжигали сырость и там. Наконец веки отяжелели, стали смыкаться.

   Перед тем как глаза закрылись, увидел двух всадников, что отъезжали от костров в ночь. Уже в полудреме узнал князя и воеводу. Но веки налились свинцом, щека коснулась земли.

   - Тебе вверяю душу мою, - прошептал и повалился в сон.

   ***

   Туман рассеялся только к полудню. Наше войско выстроилось посреди широкого поля. Из центрального полка, где нахожусь, отчетливо виден холм позади. Реет знамя, под ним десяток всадников, один из них сверкает княжескими доспехами. Но насколько помнил, великий князь сейчас в нашем полку.

   Непрерывный гул, бряцанье железа, кони под нами фыркают, трясут гривой в предчувствии боя. Мои пальцы стали подрагивать, уткнул копье тупым концом в стремя, чтобы не было видно, как трясется.

   Мысли метаются, перед глазами встают кровавые сцены, в животе разрослась ледяная глыба. В страхе ожидаю приближение врага, всем нутром предчувствую стальной меч или топор, разрубающий меня пополам.

   На горизонте выросли копья, показались первые всадники, сердце замерло окончательно, воздух застрял в груди. Начиналось.

   - Орда... - тихо разнеслось над нашим войском.

   - Вот они ордынцы. Ух, поганые!

   Кто-то рядом сказал упавшим голосом:

   - Как справиться? С досель непобедимой ордой.

   Я вспомнил старую шутку, выпустил воздух, сказал почти весело, стараясь, чтобы голос не дрожал:

   - И нас не мало. Что Орда? Нас рать!

   На меня посмотрели озадачено, затем заулыбались, раздался первый громкий хохот. Засмеялись те, кто был ближе, передали шутку дальше. Дружный гогот прошел по нашему полку.

   Вражеское войско выстроилось, сомкнуло ряды. Мы видели перекошенные злобой лица, поднятые мечи и копья. Наши первые ряды сплотились, приготовили оружие к бою. Лица сосредоточены, взгляды придирчиво оценивают врага.

   Передняя линия ордынцев колыхнулась, выехал гигант на таком же богатырском коне. Поднял копье, дико свистнул, конь сорвался, словно черный беркут на добычу. Из наших рядов настороженно смотрели, как ордынский богатырь остановил коня на середине поля, снова поднял копье. Ордынец могуч, как дикий зверь. Огромный яростный в нетерпении жаждет схватки, хочет выплеснуть накопившуюся силу, иначе страшный внутренний огонь спалит самого. Доспехи прикрывают уязвимые места, но видно, совершенно не сковывают движений, гигант даже не замечает вес толстого металла.

   - Выходи русский, - донесся до наших рядов крик. - Выходи кто не трус!

   На лица соратников набежала тень, над войском словно махнула крылом огромная птица. Гигант страшен, он подавляет одним злорадством, видит как его боятся. Несколько наших воинов подобрали поводья, ударили пятками в лошадиные бока. Мое сердце тревожно дрогнуло, потому что во взглядах печать обреченности. Никто из решившихся принять вызов не надеется одолеть врага.

   Удивившись сам себе, крикнул, подгоняя коня, выехал вперед первый. Тут же ощутил на себе множество взглядов. Чуть оглянулся, увидел в глазах соратников искру надежды. Это предало сил, дрожь в руках ушла, как вода в горячий песок.

   Оглядел противника. Плотные доспехи, копье тяжелее и длиннее моего. Нечего и думать сразить такого.

   Перед глазами, как наяву, появился монастырь, мудрый настоятель. Я вспомнил Андроника и остальных братьев-монахов, представил тот лесной край, где было так хорошо.

   Перекрестился, расстегнул ремень на доспехах. Под непонимающие взгляды снял их, подал ближайшему ратнику.

   - Что делаешь? - сказал тот. - Погибнешь!

   - Но Русь будет жива, - ответил я и удивился моему спокойствию.

   Выпрямился в седле, перехватил удобней копье, глубоко вздохнул.

   - Помилуй меня, Господи, - тихо взмолился напоследок.

   Конь подо мной перешел вскачь, я прицельно высмотрел место, куда вонзить копье. Все вокруг превратилось в размазанный масляный холст, ветер с дикой силой засвистел в ушах. Ордынец стремительно надвигается, почти летит. Через миг увидел вражеское лицо на расстоянии удара.