Семь порочных дней

— Да, — мягко ответила она. — Я — мисс Хайвуд. Прошу меня простить за возникшую путаницу. Сожалею, если тем самым вызвала ваше… разочарование.

Смерив ее взглядом, собеседник насмешливо приподнял уголок рта.

— Я всего лишь удивлен, мисс Хайвуд. Просто удивлен.

— Да, да. Она — удивительная женщина. — Колин многозначительно кашлянул. — Еще раз прошу, приятель, не перебивай.

Улыбнувшись, Минерва отвела его в сторонку.

— Не обращай на него внимания. Продолжай.

Теперь, когда они оказались в относительном уединении, глаза Колина наполнились нежностью.

— Как я уже сказал, лапочка, мне нравится, что ты не боишься называть вещи своими именами: груди — грудями, а член — членом. Но больше всего мне нравится, что даже после этой безумной, безрассудной недели, проведенной со мной, когда на чашу весов было брошено твое будущее, твоя репутация, твое сердце, у тебя хватило отваги честно назвать любовь любовью. — Пэйн обхватил ладонями ее лицо. — Потому что это она и есть. Я люблю тебя, Минерва. — В его взгляде вспыхнула ликующая радость, словно он только что сделал потрясающее научное открытие. — Мы любим друг друга.

У нее от волнения перехватило горло.

— Да, любим.

— Я хочу, чтобы мы были вместе до конца наших дней.

— И я тоже.

— Тогда вот.

Отпустив ее ладони, Колин зубами стащил перчатку с руки и попытался снять с мизинца кольцо-печатку. Это оказалось не так-то легко сделать. Пэйн поморщился:

— Я сейчас…

— Не нужно, правда…

— Уже почти снял, — процедил он сквозь сжатые зубы, покраснев от сосредоточенных усилий. — Погоди… Погоди…

Отвернувшись, он почти согнулся пополам, всё еще пытаясь стянуть кольцо с пальца. Минерва начала уже беспокоиться за Колина.

— Получилось! — Тяжело дыша, но с торжествующим выражением лица Пэйн показал кольцо Минерве. — Я не снимал его много лет. Когда-то оно, разумеется, принадлежало моему отцу и досталось мне по наследству. Сначала я носил его на большом пальце, потом на указательном, затем на среднем, безымянном и, наконец, оно пробыло на моем мизинце так долго, что почти стало частью меня. Но теперь я хочу, чтобы его носила ты.

— О нет, я не могу!

— Ты должна! — Колин вложил кольцо в ее ладонь. — Ценнее этой вещи для меня нет, Мин. Ты должна его носить. И тогда я буду знать, что самое для меня дорогое на свете — ты и оно — всегда вместе. Это очень удобно.

Минерва посмотрела на кольцо, затем — на Колина, не в силах вымолвить ни слова из-за обуревающих ее чувств.

— Ты… — Он прочистил горло. — Ты не хочешь выйти за меня?

— Конечно хочу! — поспешила заверить она. — Но я думала, ты не собираешься никуда спешить, желаешь как следует за мной поухаживать. Мне казалось, это для тебя очень важно.

— Это, — Пэйн указал на дверь, за которой уже начался симпозиум, — важно для тебя, а значит, и для меня тоже.

Он опустился на одно колено перед потрясенной Минервой.

— Я люблю тебя. Будь всегда со мной рядом, позволь холить и лелеять тебя всю жизнь. Подари мне радость до конца дней называть тебя своей. — Колин надел свое кольцо на ее палец. — Но прошу, выйди за меня сегодня, чтобы я мог разделить тебя со всем миром.

Глядя на него сверху вниз, Минерва ощущала переполняющую ее сердце любовь и думала о том, что этот человек — лучший на свете.

Здесь, на этом крыльце, он выпалил несколько торопливых клятв, предложив ей всё, о чем она мечтала. Неужели Колин может принадлежать ей? Ей одной, навсегда?

— Ну, девочка? — Мистер Баррингтон стукнул рукой по двери. — Ты собираешься выходить за этого парня или нет?

Глава 32

Когда Кейт вошла в магазинчик «Всякая всячина», из-за прилавка ей навстречу встала Салли Брайт, отложив газету, которую читала.

— Не желаете приобрести немного кружев, мисс Тэйлор? Или, может, новую ленту?

Покупательница с улыбкой покачала головой.

— Мне нужно лишь немного чернил. Сегодня у меня нет повода покупать обновки.

— Разве? — Салли со стуком поставила на прилавок бутылку чернил. — А я слыхала кое-что другое.

Лукавые нотки в ее голосе заставили Кейт насторожиться.

— Что ты слышала?

Салли состроила невинное лицо.

— Только то, что некто на днях побывал в замке Райклиф. В одиночку.

Кейт почувствовала, что покраснела, и рассердилась — ведь ей нечего стесняться или стыдиться.

— Да, я ходила в замок. Мне нужно было поговорить с капралом Торном… Уладить одно разногласие.

— А! — подняла брови Салли. — «Уладить разногласие»… Оно, конечно, звучит очень даже пристойно.

— В этом нет ничего предосудительного, даже если тебе так не кажется.

Разумеется, Кейт умолчала о том, что застала Самуэля Торна за работой — полуодетого, в насквозь промокшей от пота рубашке. И теперь в память неизгладимо впечаталось воспоминание о его широкоплечей фигуре и бронзовой от загара коже — словно Кейт взглянула прямо на солнце, и его слепящий диск оттиснулся на сетчатке глаз так, что виден теперь даже под закрытыми веками.

— Я просто поддразниваю вас, мисс Тейлор. Я ведь знаю: между вами и капралом всё в рамках приличия. Но имейте в виду, что нужно быть осторожнее. Вы ведь не хотите, чтобы поползли нехорошие слухи. Да еще и куча всяких неприятностей начнет с вами приключаться: то соль у себя в сахарнице обнаружите, то булавки в подоле. Ну, и всё такое прочее.

Кейт нахмурилась.

— Ты о чем?

— О зависти. Половина жительниц нашей деревни будет желать вам зла.

— Они будут мне завидовать? Но почему?

— Господи, да вы и в самом деле не понимаете? — воскликнула Салли, выравнивая лежащие на витрине кольца и цепочки. — С того момента, когда прошлым летом отряд лорда Райклифа появился в наших местах, все вы, проживающие в «Рубине королевы» леди, положили глаз на лорда Пэйна — удалого, очаровательного красавца. Ну какая благородная девица не полюбит его? Но в Спиндл Коув есть и другие женщины: служанки, моряцкие вдовы, горничные — те, кто и мечтать не смеет о виконте. И все они соперничают друг с дружкой, стараясь захомутать капрала Торна.

— Неужели? Но… — Кейт хлопнула себя по шее, чтобы отогнать докучливую мошку. — Но он такой… крупный, неотесанный и с вульгарными манерами.

— То-то и оно, — к удивлению Кейт, Салли понимающе улыбнулась. — Пока их усилия ни к чему не привели. По всей деревне этому мужчине расставлены ловушки, но он их обходит. Говорят, капрал договорился с одной вдовушкой из соседнего городка и наносит ей визиты раз, а то и два в месяц — если вы понимаете, о чем я.

Кейт поняла намек и внезапно почувствовала необъяснимое отвращение. Само собой, капрал Торн имеет полное право делать всё, что ему угодно, с кем пожелает. Вот только знать о его похождениях неприятно. И еще неприятнее представлять их себе.

Мысленно встряхнувшись, она сказала:

— Что ж, можешь сообщить всем интересующимся, что женщинам Спиндл Коува не в чем мне завидовать. Между мной и капралом Торном нет ничего, кроме учтивого обхождения с моей стороны, а с его — явного нерасположения. Этот человек с трудом выносит мое присутствие.

Во время ее визита в замок Торн, казалось, только и ждал, когда же Кейт наконец уйдет. Она вспомнила, какими резкими и нетерпеливыми были его движения, когда он после завершения разговора провожал гостью до ворот. Несомненно, копать колодец ему было куда интереснее.

Салли пожала плечами, смахивая пыль с полок за прилавком.

— В таком деле нельзя сказать наверняка, мисс Тэйлор. Ведь никто тоже не думал, что между мисс Минервой и лордом Пэйном что-то есть. А поглядите-ка на них!

— Это совсем другое дело.

— Как это так?

— А… вот так. — От объяснения Кейт спасло раздавшееся цоканье лошадиных подков и грохот колес подъезжающего экипажа.

Словно акробат, Салли ловко ухватилась рукой за полку и, вытянув шею, кинула взгляд через окно на улицу.

— Минуточку, мисс Тэйлор! — Она бросила тряпку. — Это почтовая карета. Я должна ее встретить. Иначе кучер ужасно разозлится. Эти конные почтальоны вечно всем недовольны. Они не любят даже сбавлять скорость — не то что останавливаться.