Семь порочных дней

Он начал искусно и терпеливо ласкать Минерву между ног, пока она не почувствовала, что не только готова к соитию, но и отчаянно этого хочет.

— Люби меня! — взмолилась она, зная, что в такой момент ничем не рискует, произнося эти слова.

Колин поудобнее передвинул бедра Минервы и вошел в нее. Она еще ощущала легкую болезненность внутри после предыдущего раза, но Пэйн был нежен: держа партнершу в объятиях, он двигался медленно, размеренно. Чувствуя, как их сладкий пыл усиливается, она расслабилась, подстроившись под его ритм.

Положив ладонь на ее грудь, Колин сжал сосок, затем его рука перекочевала ниже. «Да! Коснись меня там!» — мысленно взывала к нему Минерва.

Пэйн понял, чего она жаждет, и начал ласкать ее самое чувствительное местечко. Вскоре Минерва вздрогнула от сладкой судороги, а из горла вырвался крик наслаждения. Дождавшись, когда пик ее блаженства спадет, Колин вышел из нее, и несколькими сильными толчками между ее бедер тоже достиг разрядки, издав глухой рык.

— Доброе утро, — улыбнулся он ее затылку.

— А оно точно доброе?

Тон его голоса изменился:

— Вы так не думаете? Вы жалеете о том, что мы…

Набравшись храбрости, Минерва повернулась к Пэйну лицом.

— Нет. Я ни о чем не жалею. Но на всякий случай хочу вас уверить, что у меня нет никаких ожиданий на ваш счет.

«Лишь надежды — нелепые, смутные», — добавила она про себя.

Виконт удивленно воззрился на нее.

— У вас нет никаких ожиданий?

Кажется, придется ему растолковать.

— То, что произошло между нами, замечательно. Но не хочется, чтобы вы думали, что я рассчитываю на что-то еще.

— Надо же, — холодно сказал Пэйн, — до чего щедро с вашей стороны!

— Разве вы не рады это слышать?

Минерва не могла взять в толк, почему в его голосе звучит раздражение.

Перекатившись на спину, Колин потер переносицу.

— Даже не знаю, кого из нас вы больше оскорбили. После того, что случилось прошлой ночью, вы просто обязаны рассчитывать…

— На что? — она сглотнула ком в горле.

— На меня.

— Я полагала, вы — один из тех, кто предпочитает вовсе не иметь ожиданий. Разве не это ваше жизненное кредо? Вы сказали, что ожидания ведут к разочарованиям, и если ничего не ждешь от жизни, то она всегда преподносит тебе сюрпризы.

Пэйн рассмеялся.

— В таком случае… — Он повернулся к Минерве, и его глаза сверкнули огнем. — В таком случае вас ждет сюрприз. — Он поцеловал кончик ее носа. — Я женюсь на вас.

Глава 24

«Что ж, — подумал Колин, — у меня, определенно, получилось удивить мисс Хайвуд». Правда, он не мог сказать точно, относился его сюрприз к разряду приятных или неприятных. Скорее, ко второму.

На лице Минервы не дрогнул ни один мускул, но ее черные ресницы захлопали за стеклами очков, словно два веера.

— Женитесь? На мне?

Пытаясь не обидеться на ее слова, Пэйн пояснил:

— Должен признаться, ваш ответ не похож на восхищенное, радостное согласие, которое мужчина желает услышать в ответ на предложение руки и сердца.

— Но как вы можете этого ожидать, когда ваше предложение вряд ли назовешь пылким и прочувствованным? Я даже не уверена, считать ли это предложением вообще.

— Вполне откровенно, — признал Колин и добавил более легкомысленным тоном: — Даю вам время подумать. А сейчас пора вылезать из постели. Нам надо поторапливаться, если нынче вечером мы хотим попасть в Йорк.

Он сел в кровати.

— Подождите! — Минерва схватила Пэйна за руку. — Я совсем запуталась. Это что, вроде тех глупых дуэлей, которые джентльмены устраивают напоказ? Вы с утра пораньше выпаливаете неожиданное, непонятное мне предложение руки и сердца, чтобы таким образом ваша честь осталась незапятнанной?

— Нет, всё вовсе не так. Я всерьез хочу на вас жениться.

— Но я думала, вы дали зарок избегать брачных уз.

Колин пожал плечами.

— Мне помнится, вы тоже не собирались замуж.

— Вот именно! Я оценила ваш красивый жест. — Она закусила губу. — Думаю, да. Но я не выйду за вас лишь из-за того, что в вас внезапно проснулась совесть. Мы ведь оба с самого начала знали, что моя честь после этого путешествия будет загублена.

— Предполагалось, что это будет лишь так выглядеть. Но теперь вы и в самом деле обесчещены.

— Вообще-то, я не чувствую себя таковой. — Минерва сконфуженно улыбнулась. — Вот только кое-где немного побаливает. Вы считаете, что вчера ночью совершили серьезную ошибку?

Пэйн дотронулся до ее щеки.

— Боже, нет! Ни в коем случае!

Обшаривая взглядом красивое, милое лицо Минервы, он подумал, что после ночи любви с этой девушкой в его душе что-то словно наконец исправилось.

— Ну так в чем же дело? О чем же вам тогда размышлять?

Она села в постели. При этом одеяло сползло ей на бедра.

У Колина захватило дух. Проклятье! Минерва выглядела точно так, как в их первую ночь. Ее очки соскользнули на кончик носа, распущенные волосы разметались по плечам, обнаженная грудь искушала своим совершенством, манила дотронуться.

Он глухо застонал.

— Я думаю о том, — заявил Колин, — что случившееся прошлой ночью было неизбежно. И мне следовало понять это еще в тот день, когда мы покинули Спиндл-Коув. Я думаю, что как джентльмен я должен немедленно прекратить это путешествие и начать срочные приготовления к свадьбе. — Минерва попыталась что-то возразить, но он прижал палец к ее губам. — Я думаю о том, что мне хочется опрокинуть вас на постель, запереть дверь и провести следующую неделю, изучая ваше тело с головы до ног. Но больше всего, Мин… — Пэйн поправил ее очки, что она могла отчетливо видеть его лицо. — Но больше всего я думаю о том, что дал вам два обещания: доставить вас на симпозиум и не соблазнять вас. Одно из них я уже нарушил. Но второе, черт побери, твердо намерен исполнить. — Он встал с кровати и протянул руку собеседнице. — Так что, полагаю, этот разговор мы должны отложить — нам нельзя терять время зря.

Озадаченно покачав головой, Минерва взяла его за руку.

— Ладно.

В кожаном ведре, найденном среди пастушьего скарба, Колин принес воды из протекающего неподалеку ручья. Пока Минерва мылась в хижине, Пэйн прямо в рубашке вошел в холодный ручей. Всё равно рубашку пора уже постирать, а ледяная вода поможет собраться с мыслями и заодно утихомирит похотливые чресла. Прошлой ночью он лишил мисс Хайвуд девственности, а затем еще раз овладел ею утром. Он нарушил все свои правила, отверг те немногие принципы, которые еще у него оставались. И неважно, какие возражения привела Минерва и о каких его же собственных глупых словах напомнила. Совесть Колина настаивала на том, что есть лишь один выход: он должен жениться на этой девушке.

«Но сперва я доставлю ее на симпозиум, — думал Пэйн. — Она не желает выходить замуж только потому, что я ее обесчестил. Но и я не хочу жениться на мисс Хайвуд лишь по этой причине. Нет, она должна захотеть стать моей женой потому, что я помогу ей добиться триумфа в ученом мире, докажу и Минерве, и себе, что могу быть ей полезен».

Он окунулся с головой в воду, а в его мозгу между тем возникли предательские, неясные сомнения. Воистину, дорога до Эдинбурга вымощена благими намерениями (53). Но отбросив колебания, Колин вынырнул и отер воду с лица. На этот раз всё будет по-другому. Сегодня вообще всё было не так, как обычно. О небо, он ведь ненавидит провинцию, но вот сейчас шагает по какому-то пастбищу к жалкой лачуге и, как последний идиот, мечтает снимать ее каждое лето.

Когда Пэйн вернулся в хижину, насквозь мокрый и дрожащий, Минерва неодобрительно глянула на него сквозь очки.

— Вы простудитесь.

Он пожал плечами, выжимая подол рубашки.

— Солнце быстро всё высушит. Первое, что мы сделаем, когда доберемся до Йорка, это раздобудем новую одежду.

— Вы уверены, что мы не опоздаем на симпозиум? — Минерва подсчитала на пальцах. — Осталось всего три дня.

— Уверен. Нынче вечером мы будем в Йорке и оттуда возобновим наше путешествие с пополнившимися средствами. Нескольких часов нам хватит, чтобы поесть, приобрести всё необходимое и нанять почтовую карету. Затем мы отправимся дальше.