Семь порочных дней

Его лицо находилось сейчас так близко, что это беспокоило Минерву, а еще мешало ясно разглядеть виконта, и его черты сливались в расплывчатое пятно, от которого веяло свирепостью.

— Нет, — ответила она дрожащим голосом. — Да как вы смеете считать, что я… То, что случилось прошлой ночью — было целиком вашей затеей.

— Я знаю.

— И вряд ли я первая из женщин, проведшая в ваших объятиях приятную ночь, а на утро не желающая больше иметь с вами дела.

— Разумеется, нет. Вы просто самая недавняя из огромного их количества. И не тешьте себя иллюзиями, что станете последней

— Тогда почему вы так злитесь? Почему именно на мне вы решили так жестоко отыграться? Какую такую рану я нанесла вам, если не считать того, что слегка задела вашу гордость?

Пэйн озадаченно посмотрел на собеседницу и, немного помолчав, признался:

— Не знаю.

А после он сильно ущипнул ее за щеки.

— Ой! — Покачнувшись, Минерва прижала ладони к лицу. — А это зачем?

— Если вы собираетесь изображать мою шлюху, вашим щекам не помешает немного краски, а румян у нас с собой нет. — Виконт резко прижал ее к себе и провел большим пальцем по ее нижней губе. — Эти уста выглядят слишком бледными и недовольно поджатыми.

Склонившись, он грубо, жестко поцеловал спутницу. Язык Колина вторгся между губ Минервы, по-хозяйски тщательно исследуя ее рот, а затем, игриво, словно дразня, Пэйн прикусил ее нижнюю губу. Когда он отстранился, Минерва ощутила, что ее уста пылают от удовольствия и боли.

Она изо всех сил ткнула спутника локтем в бок, чтобы тот освободил ее, а затем сделала несколько шагов назад, прикоснулась к губам, проверяя, не выступила ли на них кровь, и произнесла:

— Ну что, вы удовлетворены наконец?

Колин испустил долгий разочарованный выдох. Теперь, когда их разделяло некоторое расстояние, Минерва могла яснее рассмотреть выражение его лица: на нем читалось еле сдерживаемое желание.

— Ничуть, Мин, — отозвался виконт, наклоняясь, чтобы поднять с земли чемодан. — Ничуть.

43) «Словно какой-то озорной мальчишка, стоя позади, надувал его, как свиной пузырь» — в средневековье люди надували свиные пузыри для игры в мяч. Эти дутые пузыри были непрочными, недолговечными и лопались от сильных ударов. Со временем люди додумались обтягивать свиные пузыри кожей, чтобы придать мячу долговечность.

44) Сандрик — архитектурная деталь в виде небольшого карниза или карниза с фронтоном разнообразных форм (треугольных, овальных и сложных композиций) над оконным или дверным проёмом.

Глава 18

Хотя снаружи особняк строгих линий выглядел сурово, внутреннее убранство напоминало о Древнем Риме времен расцвета разврата и излишеств.

Минерва не знала, радоваться или огорчаться, что она без очков: куда ни повернись, повсюду видны расплывчатые изображения обнаженных тел. На вздымающихся ввысь стенах в три ряда висели картины, изображающие женщин и мужчин, предающихся страсти. Из ниш в стенах выглядывали неприличные скульптуры. Декоратор претенциозно покрыл позолотой все, что только можно.

Одна из скульптур изображала резвящегося и кривляющегося Бога Пана. Основанием для нее являлась коринфская колонна. Прищурившись, Минерва разглядела на камне розовые и серебристые прожилки. Скорее всего, этот мрамор — из Италии.

— Такой красивый! Но как плохо его использовали! — она коснулась гладкой, прохладной поверхности камня и тут же отдернула руку, обнаружив, что выступающая деталь скульптуры под ее пальцами — вовсе не рог и не флейта.

В поисках места, куда можно безопасно устремить взгляд, Минерва уставилась на обои с традиционным бело-золотым рисунком. На них были изображены танцующие пары. Впрочем, танцующие ли?

Она снова сощурилась, подалась вперед, пытаясь получше рассмотреть расплывающийся перед глазами орнамент.

Нет. Эти пары занимались вовсе не танцами.

— Пэйн! Это ты! — Неторопливо пересекая зал, к ним направлялся мужчина приблизительно одного с Колином возраста в небрежно подпоясанном восточном халате. С появлением этого господина вестибюль словно наполнился атмосферой уточенного прожигания жизни и еле ощутимым запахом опиумного дыма. Незнакомец вел под руки двух девиц, на которых было еще меньше одежды, чем на нем: рыжую, с кудрявыми волосами, напоминающую тициановских натурщиц, и светловолосую. Минерва не могла разглядеть выражения лиц этих особ, но зато почувствовала исходившую от них почти физически ощутимую чувственность, а еще — их колючие ледяные взгляды на себе.

«Наверное, они решили, что такая бесцветная девица, как я, не может быть одной из них», — подумала Минерва. Ей захотелось крикнуть: «Да, я другая!» Она на мгновение представила, как устраивает разнос Колину, его испорченному дружку и двум распутным особам, разбивает эту статую бога Пана с торчащим фаллосом, затем поворачивается на каблуках и…

Но ведь у нее нет денег, и ей некуда пойти. Даже очки у нее отобрали.

Вспомнив об этом, Минерва вскинула подбородок, выставила вперед бедро и подалась ближе к Колину, чтобы опереться на его плечо. Но, разумеется, с ее плохим зрением она промахнулась, покачнулась и рухнула ему на грудь, изо всех сил пытаясь притвориться, что так и надо.

Но никого провести не удалось.

Одна девица захихикала. Другая рассмеялась в голос.

Минерве захотелось провалиться сквозь землю.

— Дамы, — произнес вошедший — судя по всему, герцог Хэлфордский собственной персоной, — вы помните моего доброго друга Пэйна?

— Ну конечно, — проворковала одна из его спутниц. — Мы ведь с ним старые друзья. Не так ли?

Теперь Минерве захотелось не только провалиться сквозь землю, но и умереть от стыда. Она понимала, что Колин на нее сердит, и всё-таки как он может поступать с ней подобным образом!

Виконт кивнул:

— Всегда рад тебя видеть, Хэл. Извини, что без приглашения. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я напрошусь к тебе в гости?

— Разумеется, нет! Но, черт возьми, ты появился словно из ниоткуда. Я даже не слышал, как подъехал твой экипаж. — Герцог отпустил руку одной из дам и шутливо заехал Колину кулаком в плечо. — Дворецкий доложил о тебе, но я ему не поверил. Ведь, по последним слухам, твой кузен держит тебя на коротком поводке.

— Как видишь, я сорвался с привязи.

— Рад за тебя. Ты очень вовремя. На этой неделе должен заехать Принни (45). Девочки, разыщите мою сморщенную домоправительницу и передайте, чтобы она приготовила для Пэйна те же комнаты, что и всегда.

— Да, ваша светлость.

Хэлфорд проводил своих дам, смачно шлепнув их по ягодицам, и перевел взгляд на Минерву, отчего у нее по телу поползли мурашки.

— А теперь позволь взглянуть на твою негодницу. Ты не собираешься мне ее представить? Не помню, чтобы встречал ее прежде.

— Вы не встречались. — Колин ободряюще провел ладонью по спине Минервы. — Мелисанда новенькая.

«Мелисанда?» Минерва торопливо закрыла глаза, чтобы не закатить их.

— Она не из тех, кого ты обычно предпочитаешь, верно? — спросил герцог.

— Мне всегда нравилось разнообразие. Может, Мелисанда и выглядит скромницей, зато в спальне она полна сюрпризов.

— Неужели? — Хэлфорд обратился к мисс Хайвуд: — Что ж, раз так, Мелисанда, уверен, мой приятель объяснит тебе, что мы тут все друзья. Разве ты не собираешься выказать хозяину дома признательность? Можешь начать с поцелуя.

У Минервы внутри всё перевернулось.

Колин сильнее сжал ее талию, привлек к себе, не давая пошевелиться, и торопливо произнес:

— Ты должен извинить ее. Мелисанда не знает ни слова по-английски.

— Ни слова? — герцог усмехнулся. — Парле ву франсэ?

— И по-французски тоже. Она родом из крошечного альпийского княжества — даже и не вспомню, какого. У них там все говорят на местном диалекте.

— Хм… — Хозяин дома ненадолго задумался, а потом заявил: — К счастью, удовольствие — это язык, который понимают все.