Семь порочных дней

— Боже правый! Что это за место? — выдохнула Минерва.

— Усадьба Уинтерсет. Я знал, что она где-то тут, неподалеку. Здесь живет мой хороший приятель. Нам ведь нужно где-то переночевать, залечь на дно на случай, если эти разбойники все еще нас ищут.

— Мы что, вот так просто постучим в двери к вашему другу? Явившись ниоткуда, без приглашения? В таком виде? — она указала сначала на себя, а потом на Пэйна.

— О, никто и не удивится. В Уинтерсет постоянно кто-нибудь приезжает или уезжает отсюда. Когда герцог гостит в усадьбе, тут творится одна бесконечная вакханалия.

Минерва оторопело уставилась на Колина:

— Герцог? Мы направляемся в гости к герцогу?

— Ну, он не королевской крови. — Можно подумать, это могло хоть немного ее успокоить. — Хэл очень дружелюбный малый, вот увидите. Он покровитель клуба азартных игроков «Шиллинг», членом которого я являюсь, и никогда не рассердится на мое незваное появление, если у меня в карманах достаточно денег, чтобы проиграть их за его карточным столом.

— Но вам не на что играть! У нас на двоих всего один соверен!

— Это мелочи.

Путники начали спускаться по заросшему травой склону. Огромный особняк, казалось, увеличивался в размерах по мере их приближения, словно какой-то озорной мальчишка, стоя позади, надувал его, как свиной пузырь (43). Дом был причудливо огромен. Его глубоко утопленные в стену окна с сандриками (44) напоминали похотливые глаза сластолюбца.

Он не понравился Минерве. Ни капельки.

Подойдя к подъездной аллее, Колин увлек мисс Хайвуд в сад, располагавшийся за высаженными в ряд кипарисами, и, окунув носовой платок в струи фонтана, вытер свои лицо и шею. Затем он развязал галстук, аккуратно завязал его снова, стряхнул грязь с сюртука и быстрым, изящным движением тряхнул головой, укротив растрепавшиеся волосы.

«До чего же это несправедливо! — подумала Минерва. — Тридцать секунд — и он выглядит лучше, чем могла бы выглядеть я, если бы воспользовалась щипцами для волос, папильотками и помощью двух горничных-француженок.

— Ну, как я выгляжу? Прилично?

— Вы, как и всегда, незаслуженно красивы.

Колин, склонив набок голову, внимательно оглядел Минерву.

— А теперь посмотрим, что можно сделать с вашей внешностью.

Она фыркнула, подумав: «И в самом деле, что?» — и язвительно ответила:

— Вероятно, ничего, милорд.

— Вы должны сойти за мою любовницу, а значит, не можете войти в этот дом в таком виде: зашнурованная и застегнутая на все пуговицы.

— Вашу… — Минерва понизила голос, словно кипарисы могли ее подслушать. — Вашу любовницу?

— А как еще объяснить ваше появление здесь? С герцогом Хэлфордским мы дружны уже много лет, и оттого я не могу сказать ему, что вы — моя сестра. Он прекрасно знает, что у меня нет сестер. — Пэйн начал одну за другой расстегивать пуговицы на ее дорожном спенсере, начав сверху. — Сначала нужно избавиться от этого. — Колин распахнул спенсер и снял его с Минервы, которая оцепенело стояла, даже не пытаясь протестовать. Смяв жакет, виконт отбросил его в сторону и, разглядывая дорожное платье из переливчатого шелка, проворчал: — Это тоже не годится. Сегодня вам нужно было одеться в красное.

Мисс Хайвуд рассердилась.

— А что не так с этим нарядом? — Это было одно из ее лучших платьев, и оно ей нравилось: ведь его ярко-синий цвет был Минерве к лицу. Ну, или, по крайней мере, ей так говорили.

— Он слишком скромный. Вы в нем похожи на гувернантку, а не на любовницу.

Скромный? Минерва опустила глаза и осмотрела себя. Лиф платья тесно облегал грудь, а завышенная талия обхватывала ребра, переходя в свободную, собранную складками юбку. Этот наряд подчеркивал изгибы фигуры и на примерке у швеи показался Минерве определенно смелым. Особенно рукава. Возле плеч они были собраны лентами в буфы, а далее облегали руки до самых запястий.

Колин дотронулся до одной из стягивающих рукав лент, потеребил бант, а затем провел пальцами вдоль всего рукава. Вслед за их скольжением по блестящему шелку по руке Минервы прокатилось пьянящее ощущение.

Да уж! Эти рукава — пикантные, чувственно облегающие руку, словно ножны из ткани. В них абсолютно нет ничего скромного.

— Думаю, это поможет, — Колин безжалостно рванул манжету Минервы.

— Нет!

В мгновение ока изящный рукав исчез: от резкого движения шов под завязками из лент разошелся, и пронырливые пальцы Пэйна оторвали остаток ткани. За пару мгновений Колин уничтожил один рукав и принялся за другой.

В конце концов от рукавов остались лишь укороченные буфы, прикрывающие плечи Минервы — два маленьких шелковых апострофа там, где до этого были полноценные круглые скобки.

Пэйн отступил на шаг, осмотрел спутницу и развязал один из бантов, оставив концы ленты свободно свисать.

— Зачем вы это сделали?

Он вскинул брови:

— Это наводит на мысли.

— На мысли о моей безнравственности?

— Это вы сказали — не я.

Пэйн обхватил Минерву за талию и повернул к себе спиной. Его руки пробежали по ряду застежек-крючков на ее платье, начав расстегивать их сверху один за другим.

— Ну, это уж слишком! — запротестовала Минерва, пытаясь увернуться. — Я не желаю выглядеть так неряшливо.

Но Колин держал ее крепко. Его неровное горячее дыхание касалось ее шеи.

— Вы будете выглядеть так, как угодно мне. В конце концов, именно это требуется от любовницы. Не сомневаюсь, что сэру Алисдэру нравится, когда его женщины аккуратны и скромны. Но вы же выбрали в спутники меня. А мне нужно оправдывать свою репутацию.

Он расстегнул платье Минервы до лопаток и спустил его с плеч до почти неприличной границы. Теперь в вырезе под обнажившейся ложбинкой между грудей виднелось кружево нижней сорочки.

Затем виконт осмотрел плоды своих трудов, снова развернув мисс Хайвуд к себе. Она покраснела от стыда. Пэйн превратил ее абсолютно респектабельный дорожный костюм в наряд, скорее годившийся для портовой шлюхи.

Но Колин еще не закончил. Он начал вытаскивать шпильки из растрепавшейся прически Минервы. Она ни за что не потерпела бы такое обращение с собой, если бы не ощущала сильный голод и страх быть брошенной посреди Англии без гроша.

Это уже не походило на дружеское подтрунивание. Неужели… Неужели Пэйн ее ревнует?

— Прошу прощения, если вас задело мое уважение к сэру Алисдэру. Но, унижая меня подобным образом, вы вряд ли заслужите мое расположение.

— Может, и нет. — Он вынул последнюю шпильку и расправил распущенные волосы Минервы вокруг ее лица. — Но я уверен, что это принесет мне немалое удовлетворение и избавит нас обоих от нежелательных расспросов.

Виконт снял с мисс Хайвуд очки и, сложив их, убрал в нагрудный карман.

Она потянулась за ними.

— Я не могу без очков.

Колин схватил ее за руку.

— Они вам не понадобятся. С того момента, как мы войдем в эти двери, не вздумайте отойти от меня хоть на шаг, вы поняли? Поверьте, вам не понравится, если кто-то из гостей Хэлфорда решит, что я не прочь поделиться вами.

«Поделиться ею?» В какое логово порока они собираются ступить?

— Со своей стороны, — заверил Пэйн, — я обещаю вести себя как ваш покорный, страстно влюбленный, ревнивый защитник.

Минерва чуть не расхохоталась самым неприличным для леди образом.

— Да уж, это будет незабываемая роль.

— А вам… — Он пальцем приподнял ее подбородок. — Вам советую сыграть вашу роль идеально.

— Мою? Но я не знаю, как ведут себя любовницы.

Тем более с герцогами. В присутствии сильных мира сего она всегда терялась.

— Только не надо себя недооценивать. Думаю, вы прекрасно справитесь. Видите ли, любовница — это такое коварное, безжалостное существо. Если ей что-то нужно, она может заставить мужчину чувствовать себя неотразимым, желанным, бесконечно очаровательным, лучшим на свете. — Колин наклонился к собеседнице и понизил голос до шепота. — Она так правдоподобно плачет. А когда получает то, чего хотела, дает понять жестокую правду: что этот мужчина ей абсолютно безразличен. Полагаю, вы рождены для этой роли. Не так ли?