Страница 35 из 75
Пэйн кивнул.
— Видите ли… суть в том… — он накрыл ее руку своей ладонью. — Возможно, мы — члены королевской фамилии.
Все дамы в экипаже раскрыли рты от удивления, в том числе и мисс Хайвуд. Впрочем, она сама это затеяла. По крайней мере, на этот раз не будет никаких кобр и прокаженных.
— Королевской фамилии? — мисс Гейтсхэд выпрямила спину. — Поразительно!
— Именно так подумали и мы, когда нас разыскали поверенные. — Колин снова начал походить на самого себя: неисправимого и озорного. — Но лишь недавно обнаружилось, что наш отец, возможно, принадлежит к тому же роду, что и князь Амперсанд (42), правящий монарх Крабии.
— Крабии, — повторила за ним Корделия. — Никогда не слышала о такой стране.
— Так ведь и мы тоже! — воскликнул Пэйн. — Когда в прошлом месяце мы получили письмо с этим известием, нам пришлось откопать в отцовской библиотеке географический атлас и сдуть с него пыль. Судя по всему, Крабия — очень маленькое княжество, расположенное высоко в горах на границе между Испанией и Италией. Вся его экономика держится на экспорте календулы и козьего сыра.
Минерва подавила смешок. Любой идиот, у которого есть географический атлас, знает, что Испания не граничит с Италией. А календуле, растущей на горных вершинах, остается только пожелать удачи.
— А что говорилось в том письме? — спросила Корделия.
— Несколько месяцев назад в крошечном альпийском раю разыгралась трагедия. Все королевское семейство Крабии погибло от крайне опасной разновидности фиолетовой лихорадки.
— Никогда не слышала о фиолетовой лихорадке.
— Так ведь и мы тоже, — ответил Колин. — Поэтому далее нам пришлось открыть несколько старых отцовских книг по медицине. Не так ли, Эм? — Виконт погладил ее по руке. — Это чрезвычайно редкая болезнь, но почти всегда смертельная, — он прищелкнул языком. — Истинная трагедия! Лихорадка унесла жизни князя, княгини и всех их детей. Жителям Крабии нужно найти кого-то королевской крови, чтобы корона не досталась этому отвратительному узурпатору с бородавками и вечным насморком… Как бишь его зовут? — Пэйн взглянул на Минерву. — Сэр Аласдэр, так?
Она фыркнула.
— Они искали повсюду и нашли нас. Вот мы и направляемся в родовое поместье, чтобы изучить записи в церковной книге, в семейной Библии, а также прочие источники. Кто знает, возможно, уже в следующем месяце мы станем князем и княгиней Крабии.
Эммелина вздохнула:
— Прямо как в сказке.
«Так и есть, — подумала Минерва. — Как в волшебной сказке, где всё вздор от начала до конца».
— О, это не сказка! — возразил Колин. — Не завидуйте нашему внезапному возвышению. Если мы окажемся членами королевской фамилии, то больше не будем хозяевами собственных жизней. Ведь у нас появятся обязанности. Нам придется покинуть Англию, родной дом и друзей. А еще — навсегда отказаться от надежды обрести любовь, ведь принц не может себе этого позволить. — Он изобразил на лице уныние.
— Не может? — удивилась Корделия.
— Нет, — с задумчивым и искренним выражением лица Пэйн наклонился вперед. — Видите ли, если бы я оставался всего лишь бедным, скромным мистером Колином Сэндом из Суссекса, я мог бы, путешествуя, повстречать милую девушку и попросить разрешения за ней ухаживать. Постепенно мы бы все лучше узнавали друг друга, делились своими мечтами, фантазиями и тайнами. Я бы дарил ей сладости и цветы.
Он бросил тоскливый взгляд в окно экипажа.
— Как и всякий мужчина, я отдавался буйным увлечениям юности, но в глубине души всегда мечтал о том, что когда-нибудь смогу насладиться нежными, романтическими отношениями с достойной девушкой.
Боже милосердный! Виконт сочинял эти небылицы так убедительно, что даже Минерве пришлось напомнить себе, что все это выдумки. А ведь она однажды уже совершила ошибку, поверив его вранью. Такая уж она. И всегда была такой. В ее ушах до сих пор стоял издевательский смех, звенящий под сводами башни.
На этот раз, по крайней мере, смеялись не над ней, а смеялась она.
Надо отдать должное Пэйну: такое обаяние — это настоящий талант! Всего двадцать минут в одной карете с двумя благовоспитанными дамами — и вот они уже пылко восторгаются князем поневоле, отвергающим мирские сокровища ради настоящей любви, и готовы ради одного зовущего взгляда подарить ему свои сердца, души, улыбки и целомудрие. Возможно, даже сменяя друг друга.
Мисс Хайвуд внезапно осознала, что Колин никогда не использовал весь свой талант обольстителя в Спиндл Коув — по крайней мере, не с Дианой. При этой мысли Минерва неожиданно испытала признательность к нему.
— Если я стану князем, то, конечно, постараюсь исполнить свой долг наилучшим образом. Но порой я думаю, каким облегчением было бы узнать, что всё это — лишь большая ошибка, — добавил виконт.
От обезоруживающей застенчивой улыбки на одной его щеке появилась ямочка — словно некий тайный символ его уязвимости, исцелить которую может только любовь добродетельной женщины.
Внезапно карета, качнувшись, резко остановилась.
— О! — воскликнула Эммелина, наклонившись вперед. — В чем дело?
Минерва выглянула в окно. Эта часть их пути проходила через лес. Может, они подъехали к дорожной заставе, или впереди развезло дорогу?
Но тут дверь с треском распахнулась, в проеме блеснуло дуло пистолета, и чей-то голос произнес:
— Кошелек или жизнь!
42) Амперсанд — графическое сокращение латинского союза «et» («и»), изображается как «&».
Глава 14
Колин чуть не рассмеялся горьким смехом. Ну не забавно ли, что он сам в глубине души хотел такого развития событий, предпочитая скорее оказаться на мушке у разбойника, чем провести хотя бы еще одну минуту в этой отвратительной, вызывающей удушье, карете? Даже сочинение невероятной бессмыслицы и наслаждение обществом трех дам не могло отвлечь от того, что салон экипажа чересчур тесен, а воздух в нем очень спертый. Когда карету качнуло из-за неожиданной остановки, виконт возликовал.
Ему так хотелось выбраться отсюда. При виде пистолета он едва не взмолился: «Да, пристрелите меня. Положите конец моим страданиям!»
Но едва дуло обратилось в сторону Минервы, сразу вернулась ясность мышления. Теперь Колин не паниковал. Он был чертовски рассержен.
Прочистив горло, чтобы привлечь внимание напавшего на них ублюдка, Пэйн произнес:
— Если вам так уж обязательно наставлять эту штуковину на кого-нибудь, то цельтесь лучше в меня.
Разбойник сделал ему это одолжение, а затем бросил в открытую дверь холщовую суму.
— Все по очереди сложите сюда деньги, часы и драгоценности. — Он с угрожающим звуком взвел курок пистолета. — И поживее!
Дамы Гейтсхэд и их компаньонка съежились от страха.
Колин поднял суму с пола и, развязывая стягивающую ее края веревку, обратился к спутницам:
— Боюсь, нужно сделать, как он говорит, а затем мы отправимся дальше. Всё будет хорошо.
Проклятье! Единственный безопасный и разумный выход — расстаться с ценностями, и Пэйн это понимал. Ведь он в невыгодном положении, потому что не вооружен, если не считать спрятанного в сапоге ножа. А у грабителя, по-видимому, есть сообщники, которые сейчас держат под прицелом кучера и лакея. Любая попытка проявить геройство, несомненно, закончится чьим-то ранением или гибелью. Нельзя рисковать, когда в карете четыре дамы. Но до чего же не хочется сдаваться! Виконт проклинал свою глупость: почему он не захватил с собой пистолет, отправляясь в путешествие?
Ответ был прост: потому что он не собирался в поездку и тем утром, у дороги, пытался отменить эту затею.
Надо было пытаться усерднее.
Трясущими пальцами три дамы сняли с себя медальоны, браслеты, кольца и гребни для волос. Пэйн вытряхнул из кармана несколько монет.
— Как насчет нее? — грабитель ткнул пистолетом в сторону Минервы.
— Она не носит драгоценности. — Колин наклонился, закрывая собой мисс Хайвуд.