Семь порочных дней

— Она вас не любит.

— Она не испытывает ко мне антипатии, а любовь вряд ли необходима. — Пэйн, упершись рукой в колено, склонился над собеседницей. — Диана слишком хорошо воспитана, а потому не отказала бы мне. Ваша мать была бы вне себя от радости. Мой кузен мигом выслал бы специальное разрешение на брак. Мы с Дианой могли бы пожениться уже на этой неделе. И к воскресенью вы бы называли меня братом.

Нет! Всё тело Минервы, до последней его частицы, отказывалось это принимать.

Сбросив с колен одолженную шинель, гостья вскочила на ноги и начала большими шагами расхаживать по ковру взад и вперед. Мокрая юбка путалась вокруг ног.

— Это не может произойти. Не может. Этого не случится. — Минерва сжала кулаки, и тихий возглас досады вырвался у нее сквозь стиснутые зубы. — У меня есть двадцать два фунта, накопленных из карманных денег. И еще немного мелочи. Это всё ваше, если вы обещаете оставить Диану в покое.

— Двадцать два фунта? — Пэйн покачал головой. — Ваша сестринская жертвенность трогательна, но на такую сумму мне в Лондоне и недели не протянуть. Уж точно не с моим образом жизни.

Минерва закусила губу. Именно такой реакции она ожидала, но посчитала, что не помешает сперва попытаться подкупить повесу. Это намного упростило бы дело.

Она сделала глубокий вдох и вскинула подбородок: вот он — последний шанс отговорить Пэйна.

— Тогда убегите со мной.

После краткого замешательства виконт от души расхохотался.

Минерва скрестила руки и, не обращая внимания на этот смех, просто дождалась, когда тот иссякнет, завершившись глухим кашлем.

— Бог мой! — отсмеявшись, удивился Пэйн. — Вы серьезно?

— Абсолютно. Оставьте Диану в покое и сбегите со мной.

Он осушил бокал с вином, отставил его в сторону и, прочистив горло, сказал:

— Это смело с вашей стороны, лапочка, — предложить мне жениться на вас вместо вашей сестры. Но, в самом деле, я…

— Меня зовут Минерва, я не ваша лапочка, и вы не в своем уме, если полагаете, что я когда-нибудь выйду за вас.

— Но мне показалось, вы только что сказали…

— Сбежать с вами? Да. Выйти за вас замуж? — она хмыкнула. — Увольте.

Виконт в изумлении смотрел на гостью.

— Вижу, вы сбиты с толку, — заметила она.

— Что ж, должен признаться, это именно так. Но мне известно, какое удовольствие вы получаете, указывая на мои интеллектуальные изъяны.

Порывшись во внутренних карманах плаща, Минерва достала научный журнал и, раскрыв на странице объявлений, сунула под нос Пэйну.

— В конце месяца в Королевском геологическом обществе состоится заседание. Симпозиум (5). Если вы согласитесь поехать со мной, моих сбережений должно хватить на наше путешествие.

Пэйн бросил беглый взгляд на журнал.

— Геологический симпозиум! И это ваше скандальное полуночное предложение? Ради него вы проделали такой путь в темноте, в холод и дождь? Вы пригласите меня на геологический симпозиум, если я оставлю в покое вашу сестру?

— А что вы ожидали услышать? Предложение провести в вашей постели семь ночей грешного, плотского удовольствия?

Это была попытка пошутить, но виконт вместо того, чтобы рассмеяться, пристально уставился на ее мокрое платье.

Минерва покраснела под ним как рак. Проклятье! Вечно она ляпнет что-нибудь не то!

— Я бы счел это предложение более заманчивым, — произнес Пэйн.

Неужели? Минерва прикусила язык, чтобы не сказать это вслух. Как же унизительно сознавать, насколько взволновало ее бесцеремонное замечание повесы. «Я бы предпочел плотские утехи с вами лекции о грязи». Да уж, превосходный комплимент!

— Геологический симпозиум, — повторил виконт вполголоса. — Как же я не догадался, что все дело в камнях.

— Камни — основа всего, вот почему мы, геологи, находим их такими интересными. Во всяком случае, я пытаюсь прельстить вас не самим симпозиумом, а перспективой получить пятьсот гиней.

Вот теперь он превратился в слух, взгляд стал внимательным.

— Пять сотен гиней?

— Да. Это премия за лучший доклад. Если вы отвезете меня туда и поможете представить мои находки геологическому обществу, все эти деньги достанутся вам. Надеюсь, пятисот гиней хватит, чтобы напиваться и распутничать в Лондоне вплоть до вашего дня рождения?

Пэйн кивнул.

— Если немного ужать расходы. Возможно, придется отказаться от новых сапог, но надо ведь идти на какие-то жертвы.

Он встал, оказавшись лицом к лицу с собеседницей.

— Однако есть одно затруднение: как вы можете быть уверены, что выиграете премию?

— Выиграю. Я могла бы подробно рассказать вам о моих находках, но для этого потребуется куча многосложных слов. Сомневаюсь, что вы в данный момент в состоянии их воспринимать. Достаточно сказать: я уверена, что премия достанется мне.

Виконт бросил на Минерву пытливый взгляд. Чтобы выдержать его, она собрала все свои силы и посмотрела в ответ твердо, убежденно, не мигая.

Через мгновение его глаза потеплели, и в них вспыхнул незнакомый огонек. Таких чувств Пэйн ранее к ней не выказывал.

Она подумала, что это могло быть… уважение.

— Что ж, уверенность вам к лицу.

Сердце забилось подозрительно неровно. Это было самое приятное, что она слышала от лорда Пэйна. Да и никто, наверное, не говорил ей ничего лучше.

«Уверенность вам к лицу».

И внезапно все изменилось. Выпитый чуть ранее глоток вина цветком распустился в животе, согревая и расслабляя. Неуклюжесть исчезла. Стало уютно. Минерва почувствовала себя невозмутимой и довольно искушенной: словно нет ничего естественнее, чем вести ночную беседу с полураздетым повесой в башне его замка.

Она опустилась в кресло, томно в нем раскинулась и подняла руки к волосам, нащупывая и вытаскивая те немногие шпильки, что еще не растеряла по дороге. Затем медленно и задумчиво пропустила сквозь пальцы влажные локоны и разложила их на плечах, чтобы равномерно просушить.

Пэйн сперва стоял и смотрел на гостью, а затем отошел, чтобы снова налить вина.

Струя кларета лентой заструилась в бокал, закручиваясь в нем водоворотом, рождая в сознании чувственные образы.

— Заметьте, я не согласен на такой план. Ни при каких условиях. Но просто ради интереса спрошу: как именно вы себе представляете его исполнение? Однажды утром мы просто проснемся и поедем вместе в Лондон?

— Не в Лондон. Симпозиум будет в Эдинбурге.

— Эдинбург. — Бутылка с глухим стуком встретилась со столом. — Но это в Шотландии!

Минерва кивнула.

— Однако мне показалось, вы вели речь о Королевском геологическом обществе.

— Так и есть. — Она помахала перед ним журналом. — О Королевском геологическом обществе Шотландии. Разве вы не знали? Именно в Эдинбурге ведется самая интересная научная работа!

Снова подойдя к Минерве, Пэйн всмотрелся в текст объявления.

— Боже! До симпозиума осталось меньше двух недель! Мариетта, разве вы не знаете, что такое поездка в Шотландию? Речь идет о двух неделях пути, как минимум.

— Из Лондона — всего четыре дня в почтовой карете. Я узнавала.

— В почтовой карете? Лапочка, виконты не путешествуют в почтовых каретах. — Покачав головой, он уселся напротив. — И как воспримет эту новость ваша дорогая матушка, когда обнаружит, что вы сбежали со скандальным лордом?

— О, она будет приятно удивлена. Если одна из ее дочерей выйдет за вас, ей будет неважно, какая.

Выпростав из промокших, грязных ботинок ноги, Минерва поджала их под себя под юбками, усевшись на озябшие пятки.

— План идеален, разве вы не видите? Мы обставим все как тайный побег двух влюбленных. Моя мать возражать не будет. Так же, как и лорд Райклиф. Он будет только рад узнать, что вы наконец-то женитесь. Мы отправимся в Шотландию, представим мои находки, получим приз, а затем объявим всем, что передумали идти к алтарю.

Чем больше Минерва излагала свои идеи, тем легче слова срывались с ее губ и тем больше росло волнение. У них может получиться. Этот план на самом деле может сработать!