Семь порочных дней

— Вот что. На этот раз я не позволю вам выкрутиться! — Минерва сжала кулаки. — Я настаиваю, чтобы вы отвезли меня в Шотландию! Я требую, чтобы вы разрушили мою репутацию! Это дело чести!

Над дверью «Быка и цветка» звякнул колокольчик, и собеседники отскочили друг от друга на шаг. Похоже, вечеринке стало тесно в таверне: ее участники высыпали наружу и направились в сторону луга.

Шумно задышав носом, Минерва скрестила руки на груди.

— Послушайте, — тихо сказал Пэйн. — Мы можем побеседовать в другом месте в другое время? Только не в замке в полночь.

Немного подумав, она поправила очки.

— Встретимся в начале тропы, ведущей к пляжу, завтра утром перед рассветом.

— Перед рассветом?

— Чересчур рано для вас?

— О, нет, я ранняя пташка.

— Вы опоздали, — укорила его Минерва на следующее утро. Первые лучи зари играли на стеклах ее очков. — Мне пришлось вас дожидаться.

— И вам доброго утра, Марианна. — Колин потер усталые глаза и поскреб щетину на подбородке. — Мне нужно было попрощаться с кузеном.

Его взгляд скользнул по платью собеседницы, представлявшему собой мрачную, бесформенную мерзость из серой ткани, застегнутую до самого горла.

— Да что же такое на вас надето? Вы что, успели податься в женский монастырь за то время, что мы с вами не виделись? В Орден Серости и Невзрачности?

— Я подумывала над этим, — сухо парировала Минерва. — Возможно, это стало бы мудрым поступком. Но нет. Это всего лишь мой купальный костюм. — Она окинула виконта взглядом. — У вас, я полагаю, его нет.

Пэйн рассмеялся:

— Я тоже так полагаю.

— В таком случае вам придется раздеться лишь частично. Что ж, идемте.

Колин последовал за спутницей по каменистой тропе, ведущей к бухте, озадаченный, но, безусловно, заинтригованный.

— Если бы я знал, что придется раздеваться, то был бы более пунктуален.

— Скорее! Мы должны поторапливаться, иначе нас заметят рыбаки.

Вот и пляж. Дующий с моря ветер отрезвил и взбодрил Пэйна, хоть немного прояснив ему мозги. Мир начал приобретать более четкие очертания.

Виконт остановился у кромки воды. Волны плескались у его сапог. Он глубоко вдохнул и обвел глазами усеянный галькой берег и окутанную туманом бухту. Никогда раньше он не был тут на заре.

Сейчас это место выглядело почти мистическим, словно время было здесь не властно.

В лицо швырнуло капли соленой воды.

— Очнитесь! Время уходит. — Минерва сняла очки, убрав их в клеенчатый мешочек, привязанный к запястью, уверенно прошла мимо Колина и ступила в тихие волны.

Не веря своим глазам, он смотрел, как эта совершенно рехнувшаяся девица погружается в воду. Вот она зашла по колени, затем по пояс, а потом вообще по шею.

— Выходите оттуда! Немедленно! — приказал виконт, с сожалением понимая, что ведет себя, словно нянька.

— Почему?

— Потому что сейчас апрель. И очень холодно.

А еще потому, признался он себе, что было бы любопытно взглянуть на нее в мокрой, но не испачканной грязью одежде. Прошлой ночью ему не удалось как следует разглядеть свою гостью.

Она пожала плечами.

— Когда притерпишься, вода уже не кажется такой холодной.

Ради Бога! Вы только посмотрите на эту девчонку! Зубы стучат, губы посинели. Под этим отвратительным одеянием ее соски, должно быть, превратились в ледышки. И она всерьез думает, что он к ней присоединится? Он и все его драгоценные части тела, крайне чувствительные к чрезвычайным температурам?

— Послушайте, Маделина! Здесь какое-то недоразумение. Мы пришли сюда не плавать, а разговаривать.

— А мне нужно показать вам вход за теми скалами. Добраться туда можно только вплавь. Мы поговорим, когда окажемся там. — Она склонила голову набок. — Вы ведь не испугались?

Испугался! Ха! Что это только что с плеском упало в волны? Не брошенная ли ему с вызовом перчатка?

— Нет, не испугался.

Колин стянул с себя сапоги, снял и положил в сторону сюртук, затем закатал брючины до колен, а рукава до локтей.

Что ж, можно сказать, он препоясал свои чресла, готовый к любым испытаниям.

— Ну, хорошо! Я иду! — Он поморщился, входя в холодные глубины. Когда вода дошла ему до пупка, он выругался вслух. — Надеюсь, вы понимаете, что это настоящий героизм. И за меньшее люди попадали в легенды. Даже Ланселот всего лишь поплескался в теплом озерке.

Минерва улыбнулась:

— Ланселот был простым рыцарем, а вы — виконт. Для вас планка выше.

Колин рассмеялся, но смех вышел каким-то дребезжащим, потому что дыхание почти свело от холода. Подплыв к спутнице, он спросил:

— Интересно, почему вы выказываете это восхитительно озорное чувство юмора, только когда замерзли и вымокли?

— Я… — Она так сильно захлопала ресницами, словно собралась с их помощью взлететь. — Не знаю.

Несмотря на обступающую тело ледяную воду, Минерва густо покраснела, и Колин ощутил, как тут же между ними снова поднялись все выстроенные ею ранее невидимые барьеры.

«Как странно, — подумал он. — Большинство из знакомых мне женщин пытаются спрятать за красотой и очарованием свои менее приятные качества. А эта девушка, наоборот, прячет все самое интересное за простым строгим фасадом. Какие еще сюрпризы она в себе таит?»

— Следуйте за мной, — сказала Минерва и поплыла дальше легко и неторопливо. Обогнув группу валунов, она приблизилась к небольшому отверстию в отвесной скале.

Колин запрокинул голову, рассматривая обрыв и думая: «Мне в жизни не понять, что заставляет мужчину или женщину рассуждать, глядя на каменную стену: «Кажется, я с удовольствием побываю на симпозиуме, посвященном этой теме».

— Ну и на что тут смотреть?

— Не наверху, а там, внизу, — ответила Минерва.

— Где внизу? — огляделся Пэйн, не видя вокруг ничего, кроме воды.

— Там есть пещера, вход в которую во время прилива не виден. Я покажу вам. Возьмите меня за руку.

Она протянула руку, которую виконт сжал чуть выше локтя. Минерва таким же образом ухватилась за него и приказала:

— А теперь сделайте глубокий вдох.

— Подождите! Что мы…

Колин так и не успел набрать воздух в легкие — прежде чем он это сделал, она нырнула и за руку потащила его под водой, болтая ногами, словно маленькими ластами.

Кажется, они плыли по какому-то туннелю. Колин ощущал, как спиной касается его свода, а попытавшись брыкнуть ногой, ударился ступней о камень. Потянувшись рукой туда, где должна была быть водная поверхность, он тоже уперся в камень и подумал, что попал в ловушку.

Пэйн открыл под водой глаза. Ничего не видно. Вокруг царила тьма, словно он плыл в смоле. Замурованный в скалах. Без воздуха. Повсюду лишь вода.

Он попытался вернуться, но Минерва тащила его вперед. И тут они вместе остановились, запертые в этом узком каменном коридоре. Легкие пылали огнем. Руки и ноги онемели, их покалывало. В ушах шумела вода, и грохотали неистовые удары сердца, бьющегося об ребра в грудной клетке.

Он может тут погибнуть!

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

Как ни странно, больше всего испугало то, что он может не умереть, а каким-то образом научится обходиться без воздуха и просто останется здесь, внизу, навечно запертый в безмолвных, бесконечных темных водах, вновь и вновь переживая эту адскую ночь.

Мозг пронзила мысль: «Это смерть. Я остался один».

Но тут Минерва цепко, словно оковами, обхватила пальцами руку Колина, другой рукой обвила его талию и изо всех сил толкнула его вперед. Он пронесся сквозь оставшуюся часть туннеля и вынырнул на другой стороне, хватая ртом воздух.

Здесь тоже встретила темнота, но зато можно было дышать, хоть и с некоторым трудом.

— Всё хорошо, — ободрила Пэйна Минерва. — Вы прорвались.

— Иисус! — наконец вымолвил он, проведя ладонью по лицу. — Иисус и Иоанн Креститель! И, коли на то пошло, Матфей, Марк, Лука и Иоанн.

Все равно не полегчало. Виконт решил углубиться в Ветхий Завет: