Синеглазка для Грома

От радости, мы с Женькой едва не запрыгали от счастья.

— Мы приедем через два часа — это максимум.

Выбежав из части, рванули к дороге. Как раз в этот момент подъехал небольшой автобус и мы успели запрыгнуть в него в последний момент.

Все складывалось как нельзя лучше. Только мысли об упрямстве комбата злили меня немного. Устроившись в конце салона, радостно переглянулись с Сугробовой.

— Хорошее дело с тобой затеяли, подруга — улыбнулась Женька. — Влюбленным помогаем.

— Они классные такие. Молот по ночам втихую к Сабине приходит. Чай пьют, болтают. И знаешь, столько любви в глазах у обоих. Любо посмотреть на них.

Сугробова кивнула.

— И Сабина храбрая. Уже неделю вдали от родственников, сидит запертая в комнате, и так сидеть еще два месяца… А она даже не пикнет против. Как она любит Сашку то нашего…

— Сашка хороший. Мне кажется, он замечательным отцом будет!

Женька засмеялась.

— Представляю лицо его мамы, да соседей, когда он к себе, в казачью деревню приведёт заморскую невесту, — засмеялась она.

— Помощница хорошая его матери. Сабина же трудяжка. Дома у нас чистота идеальная. Каждый день то пироги печет, то супы варит. Помимо того, что книги читает. В день по одной. Я в библиотеку без конца бегаю.

Не успела я договорить, вдруг автобус так резко затормозил, что меня впечатало в переднее сидение.

Испуганные и удивленный, мы огляделись по сторонам. Все пассажиры в автобусе замерли в страхе. А за стеклом, на обочине стояла толпа. Агрессивно настроенные мужчины, в тюрбанах и с автоматами в руках. Они трясли над головой оружием, выкрикивая что-то на своем языке. И кажется мне, они уж точно не приветствовали новых гостей города.

— Что там? — спросила водителя.

— Ничего хорошего. Попали мы, боевики это.

Он завел мотор, и тронулся с места. Впереди, в нескольких десятках метрах от нас был блок пост. Посреди дороги, перегородив проезд стояло несколько мужчин с оружием.

— Дяденька, вы не останавливайтесь только, — взмолилась девушка, сидящая на переднем сидении.

— Сейчас, девчонки, постараемся, — он поддал газу, стараясь пробраться, буквально тараня бандитов. Те, в ответ, открыли огонь по нам.

Завизжав от страха, мы все попадали на пол, прижавшись к полу. Автобус рвануло еще резче, а затем резкий удар. Мы во что-то врезались. Стекла автобуса разлетались на мелкие осколки от таранящих их пуль. Мне было так страшно, я даже головы не могла поднять.

Кто-то рыдал, кто-то кричал, а у одной девушки через два сидения от нас шла кровь из шеи, она лихорадочно прижимала ладонь к месту ранения. Мне поплохело. Все тело сковало паникой, я зажмурилась, обняв подругу и прижавшись к полу.

Гром

— Молотов, ты не видел Виту?

— Нет, товарищ комбат, а что случилось?

Я осмотрелся по сторонам. Дерьмовое предчувствие не отпускало весь день.

— Нет ее нигде. В комнату к ней полчаса стучался.

Молот напрягся.

— И что? Открыла?

Посмотрел на него как на идиота.

— Нет, раз ищу ее.

— Может в город поехала?

— Какой в город? Ты слышал, что там происходит? Погромы, стрельбы. Я запретил ей в город выезжать.

Поднялся в кабинет. Попытался работать, но мысли разбегались в разные стороны. В последнее время все из рук сыпется. И на службе полный беспорядок, с местными вообще хрен пойми, что делать. Еще и Синеглазка бегает от меня как от прокажённого. И что ей нужно, черт побери? С ума сходит, то Литвинова от нее отгоняй, то Молота.

В дверь постучали.

— Гром, привет, — в дверях появилась Юля.

— Привет. У тебя срочное что? Я занят сильно, — не хотел говорить с ней. После произошедшего с Синеглазкой, когда Донская просто спрятала документ, подставив всех нас, я зол на нее. Чего, а подобного уж точно не ожидал от нее. Думал, она разумная и ответственная. Оказалось все совсем не так.

— Я не задержу надолго, — Донская уселась за стол, подняла на меня грустные глаза.

— Ты в последнее время не приходишь совсем.

— Я же говорю, работы много.

Она мнется. Не знает, как себя вести. То опускает глаза на руки, то смотрит на меня.

— Я уезжаю, подписала отпуск. У меня отец в больницу попал. Вечером самолёт.

Я киваю, прислушиваясь к себе. Странно, но ничего не чувствую. Даже сожаления нет в груди.

— Давай договорюсь, тебя Родичев в аэропорт отвезет. Деньги нужны?

— Нет, что ты. Не надо. У меня все в порядке. Я просто хотела, чтобы ты знал, где я, чтобы не потерял, — она улыбнулась, а меня чувством вины накрыло. Столько лет рядом с ней был каждую секунду, а тут, выходит брошенная на произвол судьбы.

Стиснул пальцами виски. Бл*ть, с этим разборками бабьими голова кругом.

В дверях появился Молот.

— Товарищ комбат…

— Молот, давай позже, — рыкнул на сержанта.

Но тот упрямо стоял на месте, и не думая покидать кабинет.

— Нет, простите. У меня срочное дело.

Уже было хотел послать его, но…

— Счастливцева с Сугробовой в городе с самого утра. Они пропали, товарищ Комбат.

***

— Громов, не смей, слышишь!?! Даже, бл*ть, не вздумай соваться туда! — Оверьянов орал как резаная свинья.

Его слова вывели из себя. Посмотрел в окно, попытался выдохнуть, чтобы не послать его к чертям.

— Товарищ майор, а что мне делать?! Вы понимаете, что девчонки там, они не выходят на связь уже практически десять часов!

— Ты понимаешь, что на кону, комбат?! Если ты сунешься туда, со своими ребятами, завяжется война! Мы — российские военные. Мы, бл*ть, не имеем права действовать без разрешения Москвы!

— Ну так позвони в свою Москву и возьми разрешение! Скажи, что на наших людей напали, взяли в заложники, а, возможно, и… — я не смог договорить предложение. Просто не мог произнести это слово.

— Гром, не прикидывайся идиотом! Ты прекрасно знаешь, что может повлечь за сбой твое самоуправство! Не смей! Иначе трибунал, слышишь?! Я сейчас свяжусь с руководством, буду ждать ответа от них.

Я бросил рубку. Саданул ей по аппарату так, что она разлетелась на части.

— К херам ваше начальство! — крикнул, что есть мочи. Схватив со стола фуражку, направился к выходу.

— Товарищ комбат — раздалось за спиной. Уже и забыл, что Молот здесь.

— Чего тебе?

— Товарищ комбат, я свами пойду.

— Ты понимаешь, чем это пахнет Молот? Если что случится, тут уже от штрафбата я тебя не защищу.

— Они — мои друзья. Я с тобой шеф, отдавай приказы.

***

Каждый нерв в теле напряжен настолько, что я буквально ощущал его. Словно и не было стольких лет мира, я снова был на войне.

Синеглазка у них. И я, бл*ть, даже думать не хочу, что с ней может что-то случился. Если хоть одна падла, хоть пальцем тронула — четвертую. И похер мне на все. Пусть хоть завтра сажают и на расстрел ведут. Пока она не в безопасности, меня никто не остановит.

— Все, Гром. Дальше пешком.

Молот затормозил у небольшого оврага, до города осталось меньше километра. Вышел из салона, осмотрелся.

— Там дальше блок пост. На нем и будет засада. Нужно взять языка.

Подошел к багажнику. Открыв спортивную сумку, вытащил автомат и пару магазинов к нему, четыре гранаты и вручил их Молоту.

— Ты должен понимать, на что мы идем. Ели придется — нужно будет стрелять, без сомнений.

— Я понял, командир.

Он вставил магазин в автомат. Я вытащил из сумки последний, важный предмет маскировки. Вручив один тюрбан Молоту, второй надел сам. Посмотрел на него в одеянии.

— Ничего так, ты темненький, зайдешь за своего. Только рот не раскрывай, я сам говоришь буду.

Мы шли около получаса. Автомат за плечом, в карманах патроны и гранаты. В голове ни капли иррационального — полный хаос. Злость, тревога. И это не нравилось мне. Всегда шел в бой с чистой головой, а сейчас все, о чем я мог думать — как найти ее. Спасти. И похер, какой ценой. Честно, если надо будет, город к чертям снесу.

Чуть вдалеке послышись мужские голоса. Кое-где раздавались звуки стрельбы. Чуть справа стояла военный камаз. Эта машина соседней части, мотострелков. Автобус был перевернут, виднелась кровь на разбитом стекле. От ее вида по спине пробежал озноб.