Синеглазка для Грома

— Вопросов больше нет, — я сделала знак Родичеву, чтобы тот трогался.

— Саша, а где я буду жить? Дорогой, это полное безумие… — она положила голову на плечо Молоту.

— Жить будешь в комнате у Виты. А через два месяца я демобилизуюсь и мы поедем домой. У меня очень хорошая мама, тебе понравится.

Мы с Женькой, довольные собой, переглянулись. Пока что план удавался. Осталось пробраться незамеченным в часть. Стоило мне подумать об этом, как на дорогу вышел мужчина в форме и перегородив нам путь жезлом, потребовал остановиться.

— Ну все мы попали! — всхлипнула Женька.

— Черт, он документы спросит, а у нас увольнительных нет. Че делать то? — взмолился Родичев.

Великолепно. Двое срочников, ушедших из части в самоволку и одна украденная девушка. Ну все, мы попали. Уже представила лицо Грома, когда он узнает о содеянном мной. И как Юля снова станет лучшей девушкой на свете.

Ну уж нет.

Порыскав по карманам, выудила из него банкноту.

— Держи, дай ему, — вручила ее Родичеву. — Скажи, что едем в больницу. Что плохо девушке, спешим.

— Сабина — позвала ее.

— Накройся и притворись, будто у тебя живот болит.

— Почему я?

Я обернулась и посмотрела на нее строго.

— Потому что к тебе больше всего вопросов будет.

Тем временем, милиционер уже стоял возле машины. Посветив в нас фонариком, он хмуро посмотрел на каждого.

— Кто такие, куда едем?

— Товарищ капитан, — Родичев протянул ему документ с вложенной купюрой. — Да вот, везу дочку начполка. Острый приступ аппендицита. Были на дне рождения, плохо стало. Отпустите, а…

Раскрыв документ, посмотрев на купюру, он вернул к нам взгляд.

— А почему едите из города?

Родичев молчал. Тогда на помощь пришла я.

— Так мы заблудились, я еще плохо знаю город. Может, подскажете куда проехать?

Он заглянул в салон, посмотрел на сидящих на заднем. Сабина, укрытая одеялом (к нашей удаче, оказавшимся в машине Родичева), для большей убедительности несколько раз простонала.

И это убедило милиционера в нашей добропорядочности. Объяснив, куда проехать, он отпустил нас.

Неделю спустя

— Молот, привет! — окликнула Сашу, заметив его у казармы. Протянула ему сладость.

— Держи, пирог вам к чаю. Сабина пекла вчера весь вечер.

При виде сюрприза от любимой, Молот засиял как медный таз.

— А вот это вам, — Сашка осмотрелся по сторонам и вытянул из-за пазухи две банки сгущёнки.

— Зачем, Саш? Лучше сами съешьте. Нам всего хватает, тем более вчера Родичев из города еды привез.

— Бери, бери, Сабина пусть сладкого поест. Расстроенная, небось.

Я улыбнулась, умиляясь его заботе. Хотя, Молот прав. Конечно, Сабина расстроенная. У нее вся жизнь с ног на голову, она от родных сбежала. Странно, если бы она бегала радостная. Но Молота расстраивать я не стала.

— Все хорошо у Сабины. Ждет твоего дембеля. — я буквально почувствовала спиной чей-то напряженный взгляд.

Обернувшись, увидела Грома, стоящего чуть поодаль с сигаретой в зубах. Он не сводил с нас взгляда.

— И ты веди себя потише. Не привлекай внимание, — прошептала, подавшись ближе к Сашке. — А то каждый день меня сгущенкой задариваешь, комбат уже ревновать начал.

Молот хохотнул.

— К Кому? К тебе чтоли?

Я посмотрела на него обиженно.

— Ну знаешь что, я ведь и обидеться могу.

Молот не обратил внимание на мое недовольство.

— Вы еще не помирились?

— Мы не ссорились, мы вообще не вместе, — буркнула в ответ.

— А теперь о деле. У Сабины не хватает кое-чего из одежды. Я хочу с Женькой смотаться в город. Как раз, завтра выходной.

Молот нахмурился.

— Я бы поехал с вами, да у меня дежурство. Сейчас, — он потянулся к карману за деньгами.

— Вот, держи, здесь должно хватить, — Сашка ткнул мне в руку стопку купюр.

— Этого много, — отсчитав несколько бумажек, вернула ему остальные. — Не переживай, мы быстро. Туда и обратно.

Заметив, что Гром уж сорвался в нашу сторону, я поспешила попрощаться с Молотом и быстрым шагом направилась в кабинет.

Всю неделю мы с комбатом ведем себя сдержанно. Словно друг другу не более чем работники. Я не собираюсь делать ни шага ему навстречу, пока он не признает свою неправоту.

Пока ставила на стол банки со сгущенкой, за спиной раздались шаги комбата.

— Доброе утро, — прозвучало его громкое. Выдохнув, и, подготовив себя для разговора, обернулась.

— Доброе утро, товарищ комбат.

Гром стоял слишком близко, вплотную ко мне. Он облокотился ладонью о край стола, взяв меня в так называемый плен. В его глазах пылал огонь.

— Я смотрю, Молот зачастил с подарками. У него деньги лишние или мозгов не хватает?

Его голос звучал гневно, а запах мужчины заставлял мое сердце биться слишком быстро.

— Не понимаю о чем вы, товарищ комбат. Не с той ноги встали, почему не в настроении?

Я попыталась отойди, но он схватил меня за плечо.

— Не надоело еще? А? Может хватит наказывать меня? Я понял все, Вит. Прекращай этот детский сад, я соскучился, — обхватив мое лицо ладонями, попытался поцеловать. Но, я, поднырнув под его руку, отстранилась.

— Простите, товарищ комбат. Может просто я слишком маленькая для вас, детский сад, мне кажется вполне уместным. А если хотите сгущенки, так и скажите. Я завра в городе куплю вам баночку. А подарок, уж простите, не отдам, — я схватила сладость со стола и прижала к груди.

Когда подняла глаза на Грома, едва не охнула — таким разгневанным он выглядел.

— В каком городе? Ты в своем уме? Ты в курсе, что там за обстановка?! Беспорядки кругом, захватывают русские предприятия, выгоняют наших! Ты хочешь, чтобы тебе по голове дали? У нас вот-вот объявят режим повышенной боевой готовности!

Я смотрела на него и понимала, что детский сад вовсе не я. Режим повышенной готовности, такой же, как и его карантин. Высосанный из пальца. На что только не пойдешь, лишь бы свою зазнобу Юленьку не расстраивать и меня не упустить.

— Вы, товарищ комбат, собака на сене. Все и сразу, а по факту ничего не надо. Я еду.

Он прищурился. На губах появилась улыбка. И от нее стало еще тревожней.

— Тебя не выпустит никто. Я прямо сейчас дам команду!

Вы посмотрите на него, командир. И довольный то какой. Устав от этих перипетий, я прошла к своему рабочему месту.

— Давайте работать. У меня много дел.

***

— И что, он больше ничего не сказал?

— Ничего. Это же Гром. Мастер по прятанию головы в песок.

Женя покосилась на меня.

— Мне кажется, ты слишком строга с ним. Ну смотри, Донская больше не мотается к нему. Сидит, кстати на работе грустная. Он с тобой помириться хочет, а ты все в позу.

Меня не трогали ее слова.

— Вот пусть признает, что Юля его — мымра, тогда и помирюсь.

Мы подошли к зданию КПП.

— Ванька то где? — спросила у подруги, выуживая из сумочки военный билет.

— Ванька на новых учениях. Замучили уже ставить его. Словно нет других офицеров.

Пройдя внутрь, увидели сидящего за постом дежурного Литвинова.

— Привет, — улыбнулась Остапу. Он кивнул.

— Девчонки, а вы куда?

— В город, на рынок.

Остап задумчиво почесал затылок.

— Так это, комбат запретил в город выезжать. И, кстати, лично тебя запретил выпускать.

Ну что я говорила? Детский сад какой-то.

— Остап, ну ты же понимаешь, что без особой необходимости я бы не поехала. Меня Молот попросил, — я улыбнулась ему так широко, насколько могла. Литвинов все еще не спешил пропускать нас.

— Мы быстро — туда и обратно. Рынок на окраине, мы оттуда сразу на автобус и в часть.

Литвинов вздохнул.

— Фиалка, ты же понимаешь, если с вами что- то случится, мне конец.

Я подошла к нему, взялась за воротник, заглянула в глаза, умоляющим взглядом.

— Остап, миленький, ну пусти.

— Ладно, — вздохнул, поправив фуражку. — Но если к двенадцати часам вас не будет, я пойду докладывать комбату.