Дело 'Тридевятый синдикат'

Теперь я Чебурашка, мне каждая дворняжка

При встрече сразу лапу подает.

Министр финансов представил себе эту сцену, и глаза его молниеносно просохли. Музыка кончилась. Малыш потряс игрушку и обиженно посмотрел на "папу".

- На пятачок ему нажми, - усмехнулся капитан.

Илюша послушно нажал, но ушастая плюшевая голова мягко подалась назад, и контакт не сработал. Недолго думая, наследник престола приставил игрушку к стене и с размаху вмазал ей по носу. Жалобно пискнув, плюшевый министр финансов с бешеной скоростью проверещал то же самое на бис. Это привело Илюшу в такой бурный восторг, что он повторил экзекуцию, подхватил "певца" и запрыгал с ним по комнате в такт музыке. Василиса с Иваном весело смеялись, глядя на забавные прыжки сына. Министр финансов позеленел и бочком выскользнул в дверь, в которую тут же сунулась голова сотника Авдея.

- Ваше Царское Величество, все готово. Народу пропасть. Яблоку упасть негде. Все на папу посмотреть хотят.

* * *

Народу действительно было многовато. Тронный зал не в состоянии был вместить всех желающих, а потому догадливая Василиса заранее распорядилась распахнуть огромные двери в трапезную, не уступавшие габаритами приличным воротам, объединив таким образом два зала в один. Несмотря на большое скопление гостей, центр зала был пуст. Весь народ столпился вдоль стен, а повинно в том было очередное новшество Василисы. Шведский стол. Сидели на этом пиру только трое - Иван на своем троне, по правую руку от него Илья в огромном кресле да Василиса по левую. Царь-батюшка хотел было "папу" на трон усадить, да тот воспротивился.

- Богу - богово, кесарю - кесарево., - решительно сказал он, заставив отца Митрофания усиленно почесать затылок.

Идею шведского стола Василиса почерпнула у Чебурашки, тот, в свою очередь, у Гены, а Гена, естественно, у блюдечка. Столы, заваленные снедью, стояли вдоль стен залов. И каких только изысков на них не было! Даже сосиски и заморское блюдо под названием плов, изготовленное., разумеется, в русском варианте. Кроме риса и мяса шеф-повар Василисы набухал туда тертого хрена, редьки, капусты, морковки и украсил все это симпатичными веточками укропа и петрушки. Между столами и стеной сновали слуги, подтаскивая все новые и новые блюда, которые исчезали со столов довольно быстро, ибо с другой стороны шел обратный процесс. Послы, бояре, купцы и заводчики энергично работали руками и челюстями, злобно поглядывая на шведа, растерянно топтавшегося неподалеку. Стол под названием "шведский" шведскому послу был незнаком.

- Как лошади стоя жуем, - пробурчал Демидов. - Федька! Поднос тащи!

Расторопный слуга приволок поднос, и один из гостей царской четы смог наконец-то оторваться от стола. Эликсир и закуска на подносе двигались перед ним с помощью ног Федьки. Примеру разбогатевшего заводчика последовали остальные гости, и в зале стало еще теснее, так как кое-кто из бояр решил, что один поднос - это не престижно. За самыми спесивыми тянулся шлейф из трех, четырех, а за боярином Нарышкиным даже из пяти подносов. Мимо него проскользнул худенький китаец, приветствуя каждого встречного кивком головы, отчего она у него тряслась не переставая.

- Срочный пакет от императора Цинь-Дриня, - прошептал он на ухо послу, достигнув своей цели.

Китайский посол облобызал печать, сломал ее и углубился в чтение. Стоявший рядом отец Митрофаний добил третью рюмку и, набравшись храбрости, двинулся к "папке".

- А что, сын мой... - Походка его была уже не совсем тверда, а в руке вместо рюмки почему-то оказался фужер. И не пустой, а полный.

- Какой еще сын?!! Он папа! - Иван грозно насупил брови. - Брат мой старшой!

Однако подогретый отец Митрофаний не испугался. Илья успокаивающе похлопал Ивана по руке:

- Какие проблемы, святой отец?

- Вы в делах богословских человек просвещенный...

Илья заерзал в своем кресле:

- Это с какой стороны посмотреть... - В свое время из чистого любопытства он раскрыл Библию, но дальше "Книги бытия" продраться не смог. То ли терпения не хватило, то ли ума.

- Не верю, - категорично заявил батюшка, заглатывая содержимое фужера, - мудростью делиться не хотите.

Впервые в жизни Илья почувствовал тяжкое бремя славы. Все ждут от него чудес, которых он делать не умеет, мудрости, которой не имеет...

- Ну что ж, - вздохнул капитан, - поговорим о Боге. Какие у тебя к нему претензии?

Отец Митрофаний нервно икнул и яростно затряс бородой.

- У меня? К Богу? - Глаза его готовы были выскочить из орбит.

- Веруешь?

- Верую! - дыхнул свежим перегаром поп.

- Молодец! Благословляю! - Капитан перекрестил святого отца, позволил приложиться губами к своему знаменитому массивному кресту и небрежным жестом дал понять, что аудиенция окончена. Счастливый до соплей отец Митрофаний двинулся обратно, однако был еще не настолько пьян, чтобы так быстро забыть о главной цели своего визита во дворец. Его по-прежнему терзали сомнения. Он обернулся:

- А с Марьей-искусницей-то как?

Илья отреагировал мгновенно. Он постеснялся сообщить друзьям, что счастьем лицезреть его особу они обязаны в первую очередь сестрице Василисы.

- Вываливай, святой отец, - живо согласился он, что отец Митрофаний и сделал, честно выложив свои сомнения относительно крестин Марьи-искусницы.

- ... ведь на метле летает! А я, старый дурак, грех на душу взял! Отец Митрофаний стукнул себя кулаком в грудь, сердито зыркнув в сторону Ивана.

- Чушь. - Илья начал тихо закипать. - А ну-ка напрягись, святой отец. Хоть одно худое дело за девой этой вспомнишь? - Влюбленный капитан был уверен в ответе, но на всякий случай засучил рукава.

- Ни боже мой! - Поп мотнул головой, опасливо косясь на пудовые кулаки "папы".

- То-то, - облегченно вздохнул Илья. - Я тебе так скажу. Если человек дерьмо, злодейством да неправдою живет, то хоть он лоб себе расшиби, грехи свои замаливая, в раю не пропишут. Его место там! - Капитан выразительно ткнул пальцем в пол. - А коль душой живешь, добру служишь, то плевать крещеный ты аль нехристь, Аллаху или Будде поклоняешься, Бог тебя примет!

- Аллаху?!! - затрясся отец Митрофаний, мелко крестясь.