Страница 66 из 66
- Лучше бы я повесился вчера.
Теперь он знал, что такое настоящие адские муки.
* * *
- Пусть только появится, - бурчал Ухтомский, мрачно глядя на поплавок. - Он у меня все праздники, все выходные из управления вылезать не будет!
Рядом сидел понурый Кожевников, выуживая из банки очередного червяка. Клева не было. Ильи тоже.
- Мне кажется, напрасно мы тут сидим, - вздохнул он, - помяни мое слово. Капитан сейчас где-нибудь в Алуште загорает. Надоело ему на наши пьяные физиономии любоваться, он и дал деру.
- Чушь! Записку бы оставил. В тридевятом он! Печенками чую, в тридевятом! Только вот нас, подлец, захватить туда не удосужился. Это ему дорого будет стоить. Пусть только вернется! Лично ухи надеру...
- Кому? - полюбопытствовал кто-то сзади.
Полковник повернулся, тихо охнул и бухнулся в воду. Вид у "прокурора" был внушительный.
- Не отвлекайся! - сердито шикнула Центральная, вынырнувшая из голубого марева. Оттуда вылезла еще одна голова, держа в зубах тяжелый сундук. Их на берегу была уже целая гора. Рядом стоял Илья, обнимая за талию юную красавицу с симпатичной золотой короной на огненно-рыжих волосах. Из марева выглянула ушастая голова министра финансов и деловито пересчитала сундуки.
- Маловато будет... - озабоченно пробормотала она. - Еще пару сундучков с золотом, один с каменьями самоцветными и пару с алмазами, распорядилась голова. - Думаю, на первое время хватит.
- Да куда столько? - засмеялся Илья. Однако министр финансов был непреклонен.
- Ты по-прежнему хочешь в тридевятое? - шепотом спросил Кожевников. Полковник выполз на карачках на берег, посмотрел на треугольные зубы Горыныча и отрицательно затряс головой. - Мне тоже почему-то расхотелось.
- Скорее вы там! - раздался из марева сердитый голос Кощея. - Думаете, легко столько времени портал держать?
- Прощайте! Удачи вам и благополучия! - крикнул Илья в медленно тающую голубую дымку.
* * *
Если бы "папа" знал, какая мина в тот момент закладывалась под благополучие государства тридевятого, он опрометью бросился бы обратно. Миной этой был полностью обрусевший Акира. Небритый и нечесаный, он радостно кудахтал над первым ведром духовитого первача, прикидывая, как бы повыгодней его продать, чтобы вырученные деньги пропить.