Е3

Ирина Манаева

Е3

ПРОЛОГ

Настя в который раз начинала новую жизнь. Старая ее порой не устраивала, вернее, некоторые моменты. С понедельника она начинала худеть: делала зарядку, прощалась с холодильником после шести, проходила мимо пирожных в супермаркете. Но холодильник позволял заглядывать в себя все чаще и чаще, диван прельщал больше приседаний, а булочки доставлялись мужем и манили аппетитными боками из пакетов.

Потом она решила поднять свой уровень английского, читая в оригинале, смотря фильмы и слушая аудиокниги. Запала хватило на три недели, фитиль слишком короткий. Мотивация изучения английского тускла день ото дня, и через время Настя забыла о данном себе обещании.

Новая жизнь все же планировала начаться. Семья Марковых купила небольшую уютную квартиру в центре города с прекрасным видом на Красную площадь. Не такую Красную как в Москве, конечно, но и в Красноярске живут люди, причем, некоторые очень неплохо живут. Настя к ним, правда, не относилась. У них с мужем и собакой на троих была одна комната, кухня, ванная, естественно, и все это требовало капитального ремонта. Наикапитальнейшего. Но эйфория была: перебраться от родственников мужа в свое гнездо. Это ли не великое начало?

При покупке пришлось повозиться с документами. Пятое наследование немного смущало, поэтому они решили расспросить соседей о квартире. Собеседница попалась говорливая, так они ее и звали потом меж собой, рассказала, что да как, развеяла сомнения.

Оказалось, бывшая хозяйка родом из Ленинграда, «это сейчас он Санкт-Петербург, а жила-то она в Ленинграде», – рассказывала соседка. Дом строили от завода: три кирпичные свечки выросли с 1968 по 1969 гг., новоселье справляли всем домом.

Тетя Лиза, как называла ее говорливая, а по документам Емельянова Елизавета Евгеньевна, приехала в Красноярск за мужем геологом. Работала на заводе инженером–конструктором. «А вот детей так не нажили», – выдавала соседка чужие тайны, – «она ж блокадница, может потому и не выходило это дело». Единственный ближайший родственник – племянник дяди Толи, мужа, он и стал нынешних хозяином квартиры.

Жила Емельянова в основном одна: муж дома бывал редко, работа брала свое. «А человек был хороший», – отмечала рассказчица, – «только рано умер, лет в пятьдесят пять». Емельянова держалась стойко, никто не видел, как она плакала. Да и привыкла она уже к одиночеству. С жителями дома редко поддерживала диалог, не сидела на лавочках со сверстницами и не вела длинных скучных разговоров, не жаловалась на пенсию и дороговизну жизни. Иногда к ней приходил племянник, примерно раз в две недели, чаще всего один.

Соседка бы и дальше говорила, но тут зазвонил телефон, и говорливая переключилась с Марковых на звонящего.

Информация была исчерпывающая, племянник внушал доверие – преподаватель в одном из ведущих вузов города, и спустя три недели Настя с мужем на правах полноправных владельцев вошли в квартиру.

Все вокруг было, что называется целомудренным, нетронутым, словно ты попал в тот самый 1968 год. По стенам побелка, ванна с признаками старения, зашарканный пол. Обговорили с мастером, что надо сделать, смету, сроки, решили увеличить расстояние от пола до потолка, поэтому были вскрыты половые доски. Как позже оказалось, что не только ремонт начался с этого момента, но и вся эта история.

ГЛАВА 1

Работа у Насти была веселая, праздник, одним словом. Не рутина, как у многих в офисе с 9 до 18, а плавающий график. Выходные – более насыщенные, да и среди недели было чем заняться. «Крошка Ру» пользовался популярностью у заказчиков, а из пяти аниматоров Настя была самой востребованной, как имеющая педагогическое образование и способная выпутаться из любой ситуации, а ситуации на детских праздниках бывали разные.

Именинников в феврале было предостаточно, скучать не приходилось. Обычно Настя работала в паре с Мишей, тандем более распространен в их работе, так клиенты решают, но иногда к ним присоединялась Аллочка или Лена, и шоу приобретало широкий размах. Работала Настя «на тетю», а муж говорил, что надо на себя, тем более, что уже знала весь расклад, пора двигаться дальше, а не отдавать часть прибыли начальнику. Настя думала об этом, но все не решалась. Заказать несколько костюмов, а вдруг не пойдет? Да и конкуренция приличная, хоть сравнивать с тем же «Крошкой Ру», где в арсенале было более ста отличных костюмов и клиентская база, наработанная годами. Поэтому Настя превращалась в очередного мультгероя и шла делать то, что у нее лучше всего получалось.

Сегодня половина дня была свободной, Настя планировала приготовить обед и поваляться с книгой. Она заваривала чай, когда вошел Паша.

– Слушай, сегодня надо к Лехе зайти, глянуть, что он там сделал.

– Ты про рабочего на квартире? – решила уточнить Настя у мужа.

– Ну да, ты сегодня можешь?

Настя невольно цокнула языком, но тут же спохватилась – «Мир без жалоб», напомнила она себе, поправляя фиолетовый браслет. В конце концов книгу можно почитать и на ночь.

– Давай в обед, – согласилась она.

– Часа в два тогда, я как раз с показа вернусь.

Паша не работал «на дядю», он был из самозанятых. Плохо чувствуешь – болей, нужны деньги – работай, нет настроения – не работай. Простая арифметика. Он и Насте предлагал примерить его профессию, перечисляя одни достоинства, но бездушное риэлторство ни в какую ни шло с ее любимой работой. Кесарю – кесарево.

Листая ленту в социальной сети, она наткнулась на движение Уилла Боуэна, который предлагал прожить двадцать один день без жалоб, нытья, критики и сплетен. Браслет надевался на руку, но как только хозяин позволял себе нелестное высказывание в чей–то адрес или начинал жаловаться, браслет должен был перекочевать на вторую руки, и отсчет начинался с нуля.

У Насти был двенадцатый первый день, но она не сдавалась, ожидая, что упорство принесет свои плоды. С удивлением для себя отметила, она стала больше молчать, понимая, что основную часть всех разговоров и составляло то, что теперь нельзя. Люди стали казаться злее, нетерпимее, раздражительнее, любая мелочь способна вывести их из себя, любая оплошность другого ложилась в жернова злословия и мололась там медленно и со смаком. Видя все это, тяжело не обсуждать, не осуждать, и Настя часто ловила себя на том, что говорит с мужем про очередной случай. Пин-понг браслетом продолжался.

Леха встретил их с испачканным лицом, да и неудивительно, учитывая погром в квартире.

− Вижу, работа в самом разгаре, − констатировал Паша, перешагивая через разрезанные доски.

− Начало положено, − кивнул рабочий в сторону вскрытого пола, − пока успел снять только половину комнаты, − он вытер скатывающуюся каплю пота со лба. − Кстати, тебе тоже придется поработать, − обратился он к мужу, − мусор-то вывезти надо.

− Займусь-займусь, − закивал в ответ тот.

– И деньги кончились, подкинь.

– Деньги – это зло, заходишь в магазин, и зла не хватает, – Паша вставил любимую шутку. – Сколько надо?

Настин телефон завибрировал.

– Я на лоджию выйду, – негромко сказала Настя, и оставила мужчин наедине.

– Да, – ответила она на звонок, – в пять буду на месте. – Она выслушала собеседника. – Ну Лена, так Лена, я со всеми нормально работаю. Пусть только Миша мой костюм тоже захватит, а не как в прошлый раз. – Звонящий снова говорил. – Да, поняла, мальчик с особенностями, я сориентируюсь, Марин, сделаем мы хороший праздник, он запомнит свой день рождения. Давай, пока.

Настя сбросила вызов и оперлась локтями на парапет. Вид все–таки хороший: площадь как на ладони, вдали знаменитые красноярские Столбы. Да и лоджия просторная – целых 5,5 квадратов, можно шкаф встроить, велики поставить, цветы летом вынести. Девушка заметила небольшой складной стул, рядом пепельницу и раскрытую тетрадь, видимо Леха вносил туда какие–то записи по ремонту. Пепельница была полная. Настя покачала головой: надо бы выбросить. Она нагнулась, чтобы взять ее и случайно заглянула в тетрадку.