Воинство болот

— У меня также неприятности, мастер, хотя они и не идут ни в какое сравнение с катастрофой в Тайге, — начал было Амибал, но С’лорн перебил его.

— Я знаю. И тем не менее, дела на Лантическом побережье идут весьма неплохо, если смотреть на них беспристрастно.

«А ведь я подозревал, что здесь обошлось не без многомудрого главы Темного Братства», — подумал Амибал с ненавистью. Но он не зря был воспитанником С’лорна. Несколько мгновений, и чувства герцога оказались приведенными в полную безмятежность. Он был боец из бойцов, Черный Герцог, Амибал Аэо, сын ведьмы Фуалы, воспитанник Зеленого Круга.

— Я готов служить Великой Цели до последнего дыхания, мастер, — сказал он.

— Иного я и не ждал. Ты всегда был лучшим моим учеником, Амибал. Теперь, мой мальчик, после Озера Слез и воцарения Эфрема, роль и значение Зеленого Круга повышается. Собственно, мы теперь и есть Братство. Как ты знаешь, владения Круга далеко продвинулись на юг, за пределы варварских королевств и Зон Смерти, известных на севере. Ты нужен мне на юге, и ждет тебя великая миссия.

Вскоре хоппер Амибала двинулся по лесу длинными, стелющимися у самой травы скачками. Путь герцога лежал во Флориду. Туда же прорывались сквозь гиблые и безжизненные урочища войска принцессы Лучар. Оба они имели о далеком полуострове самые поверхностные представления.

Глава 3

Форпост Тьмы

За спиной маленького войска Лучар были сотни лиг непролазных джунглей, где из-за серебрящихся в ночи стволов гигантских деревьев в передовых и замыкающих верховых летели маленькие отравленные стрелы, выпущенные из духовых трубок.

Они миновали гиблые болота, где над пахнущей тухлятиной водой курились ядовитые испарения, а у самой поверхности мелькали расплывчатые силуэты гигантских рептилий, считавшихся вымершими многие века назад. Однажды, не выдержав напряжения марша, голода и отсутствия питьевой воды небольшой отряд лучников, последний осколок столичного гарнизона, повернул назад. Несчастные вознамерились с юга войти в пределы Каллины и там уж сдаться на милость местного владыки, все еще не вставшего в открытую на сторону Нечистого и Эфрема.

Принцесса не воспользовалась своим правом объявить их «врагами короны» за явный бунт, а лишь проводила грустными глазами. Со стрелками поделились последним — остатками солонины, дали одну из двух серебряных фляг с водой, в которой болотная жижа после трех суток становилась пригодной для питья. Напрасная трата, ненужный порыв! Беглецы не успели пройти и сотой доли пути до Каллины. Уже за ближайшим поворотом тропы, где бредущие на север сломленные джунглями солдаты остановились, чтобы выбрать себе вожака, их подстерегала смерть.

Заслышав причудливо усиленные лесным эхом крики о помощи, Лучар немедленно повернула своего хоппера и устремилась назад. Без всякого приказа толпа гвардейцев ринулась за ней.

Туман, клубящийся в хаосе лиан и искривленных стволов, обязан был поглощать звуки, однако они отчетливо слышали вопли умирающих мучительной смертью стрелков и рев неведомого чудовища, временами переходящий в хохот.

Полянка, облюбованная ренегатами, оказалась сплошь вытоптана. Повсюду валялись следы разыгравшейся трагедии: растерзанные тела, изорванная амуниция, разбросанные припасы и оружие.

— Живых нет? — устало спросила Лучар, не рискнувшая выйти на поляну и оставшаяся у начала тропы.

— Никого, ваше высочество, — констатировал командир дворянского ополчения, свесившись с седла и подхватывая втоптанную в грязь серебряную флягу.

— Кто это сделал, генерал? Мы можем догнать и уничтожить врага?

— Или врагов. Скорее — именно врагов. Вот следы.

Рука в латной перчатке указывала на многочисленные вмятины, оставленные убийцами. Это были большие углубления, оставленные трехпалыми лапами, словно на поляне топталась стая чудовищных кур или грандиозного размера ворон.

— Следы ведут в чащу, ваше высочество. Скоро опустятся сумерки, и мы вряд ли настигнем убийц.

— Это животные? Я имею в виду — птицы, как вы думаете?

— Не знаю, что и сказать…

Дворянин задумчиво изучал флягу, потемневшую в мгновение ока, словно пролежала в земле несколько лет. Или — побывала в дымном костре. Наступившее на нее в суматохе охоты чудовище получило ожог и, судя по следам, ведущим в заросли гигантского папоротника, лишилось пальца.

— Больше напоминает нежить, — подытожила Лучар, проследив за его взглядом. Откинув волосы со лба, она тяжко вздохнула. — Неужели у Зеленого Круга такие длинные руки? Может статься, что мы бредем прямо к их главному логову.

— Это вряд ли, ваше высочество?

— Почему же? — Ответив вопросом на вопрос принцесса поставила в тупик своего генерала. Тот опустил глаза и тихо сказал:

— Надо же во что-то верить.

— Это правда. И пер Дистин учил меня тому же самому.

Лучар сжала губы в тонкую ниточку и с ненавистью посмотрела сквозь зеленую толщу на юг.

— Мы пробьемся. Не знаю когда и куда, но пробьемся обязательно.

На поляну выбежали му’аманы с саблями наголо. Эти великолепные скороходы не слишком отставали от стремительных хопперов на коротких участках неровных лесных троп. Убедившись, что принцессе не угрожает непосредственная опасность, они принялись озирать место побоища.

— Еще немного, и сюда прибегут остатки моего двора. Вот уж кому совсем не стоит смотреть на это непотребство. — Лучар повернулась к командиру му’аманского полка. — Распорядитесь, чтобы тела предали земле и завалили камнями. По крайней мере, дикое зверье не сразу доберется до них. А остальные — в путь.

— Это правильно, ваше высочество. Пусть впереди и ночь, но негоже останавливаться здесь на ночлег. Расправившиеся с лучниками твари явно неподалеку, я все время чувствую на затылке голодные взгляды из чащи. Да и боевой дух окажется безвозвратно подорван.

Во время ночного перехода в войске не роптал никто. Всем хотелось как можно дальше удалиться от страшного места.

Рациональнее было бы оставаться на месте, не увеличивая с каждым шагом вероятность встречи с вышедшим на охоту зверьем, но дворян и простых ратников подгонял страх, волнами поднимающийся из самых сокровенных глубин души.

К счастью, хоть на отряд и таращились из окружающего чернильного моря желтые, зеленые и бог еще знает какие глаза, да перекликались над головами неясные голоса, заставившие суеверных вспомнить о душах предателей, оставшихся бродить в джунглях навеки, но темнота не унесла ни одной человеческой жизни. Только один из хопперов с первыми лучами солнца, пробившими кроны деревьев, рухнул на колени, а потом медленно завалился на бок. Всадник успел отпрыгнуть, и отделался лишь ушибами о корни деревьев.

Под левым мохнатым ухом павшего животного темнел странный бурый нарост. Как только один из му’аманов прикоснулся к нему кончиком сабли, комок оглушительно запищал, и взвился в воздух.

Провожая убийцу задумчивым взглядом, Лучар прошептала:

— Про летучих вампиров я слыхала, но не о таких, что могут уложить вполне здорового, хоть и смертельно уставшего хоппера.

Короткий дневной привал не прибавил отступающим ни сил, ни оптимизма. Вечером колонна вновь выстроилась на тропе и обреченно поползла на юг в полном молчании. Трубить построение выходцы из Д’Алви перестали дней пять назад, когда на звуки рогов и горнов стали отзываться призрачные голоса из таинственных лесных глубин, от которых у самых стойких мороз пробегал по коже, а хопперы приходили в неистовство.

На следующий день, когда Лучар с превеликим сожалением допила последние капли воды из своей маленькой серебряной бутыли, в которой раньше хранила благовония, из авангарда примчался юный маркиз, лицо которого казалось принцессе знакомым, а имя напрочь стерлось из памяти. Остановив беснующегося хоппера не лишенным изящества приемом вольтижировки, каковому юноша мог обучиться разве что в личной гвардии покойного Дэниеля, маркиз сказал:

— Ваше высочество, мы нашли заброшенный особняк.