Страница 23 из 31
- Осип! - закричал ему вслед Афоня. - Ты куда?!
Только подьячий не слышал криков товарища. Не до криков ему было - бушевала в душе сыщика буря. Буря радости и негодования. Радости от того, что он, всё-таки, подступился к тайне смерти Фёдора Алексеевича, а негодование от чего, так тут всё яснее ясного.
- Осип, - догнал подьячего Афоня. - Ты чего убежал-то?
Подьячий, может быть, и не ответил бы любопытному помощнику, но по улице навстречу им скакал отряд всадников. Прошлось отбежать в сторону и остановиться, пропуская конников.
- Ты чего? - повторил Афоня свой вопрос, прикрывая лицо от комьев грязи, летевших из-под копыт горячих коней.
- Знаешь, Афоня, - Осип никак не мог справиться душевной бурей, и ураганная радость так рвалась наружу, что непременно хотелось ею с кем-нибудь поделиться. Подьячий развернул рогожу и показал Афоне нож. - Вот этот нож убил: и Ваську, и Никитку, и Груню с Дуней, и ещё одного человека, о котором я тебе сказать никак не могу. Понимаешь?
- Неа, - качнул головой Афоня. - Как так нож убил? Сами ножи не убивают.
- Ещё как убивают, - прошептал подьячий, оглядываясь по сторонам, и повернул ручку ножа. - Если сюда налить отравное зелье, то вот через эти дырочки будет оно медленно сочиться на одну сторону ножа. Вон, видишь две дырочки крошечных на лезвии... Не трогай руками! В ноже такая отрава, что только держись... Осторожней... Теперь понимаещь, почему четверо яблоко ели, а живой только Нюша осталась?
- Как-то не очень, - пожал плечами Афоня.
- Так всё просто! - Осип даже ногой притопнул. - Разрезал яблоко напополам - половина отравлена. Неотравленную половину еще напополам разрезал, вот тебе и осталась только одна четвёрка хорошая... Теперь-то понял?
Афоня нахмурился, что-то кумекая, но ответить не успел. Совсем недалеко от них стоял глашатай на крыльце одной избы и кричал.
- Нарекли сегодня на Российское государство в цари государя царевича и великого князя Петра Алесеевича! И целовали ему сегодня крест бояре думные и окольничие! И повенчал на царство патриарх Государя нашего Петра Алексеевича!!!
- Как Петра? - аж поперхнулся Осип. - Иван же должен быть? Неужто прав был Иван Михайлович. Бежать нам надо к Кремлю, Афоня! Поскорее к Кремлю! Они не знают ничего.
А вокруг крыльца, глашатай в который раз вещал уже о наречении в цари государства Российского царевича Петра, уже собралась изрядная толпа. Всю дорогу толпа эта заполонила. Люди удивлёнными глазами смотрели на глашатого и потихоньку начинали переглядываться и шушукаться.
Подьячий протолкнулся сквозь строй любопытствующих и припустил что есть сил по дороге. Так припустил, только пятки засверкали.
- Осип, постой! - Афоня догнал Осипа уже за воротами Кукуевой слободы и, едва переводя дыхание, стал спрашивать. - А ты знаешь чей это нож?
- Ешё бы, - подьячий чуть умерил свой бег. - Он же его ночью, после трапезы царской искать приходил. Я ещё подумал: чего ему тут надо, когда все бояре давно разошлись, а он всё под стол да под лавки заглядывал... Сейчас Ивану Михайловичу Милославскому нож отдам да расскажу всё, а он уж знает чего и как дальше делать. Побежали! Не отставай! Немного осталось! Вон уж мост рядом, а там до терема Милославского рукой подать!
Чуть отдышавшись, подьячий опять собрался бежать в полную силу, но испуганный крик своего товарища.
- Осип помоги! Друг! Помоги!
Осип обернулся. Афони на дороге не было, крик о помощи доносился из густых придорожных кустов.
- Помоги!
Подьячий на мгновение задумался, что важнее: скорее доставить весь о страшном ноже Милославскому или броситься на помощь, который уже не раз помогал ему в трудной ситуации.
- Наверное, Афоня споткнулся, свалился в кусты и ногу там сбедил - подумал Осип, подбегая к кустам откуда доносились крики о помощи. - Никак нельзя Афоню без помощи оставить. Сейчас вытащу его на дорогу, потом дальше побегу. На дороге-то он не пропадёт. На телегу какую-нибудь попросится...
Афоня стял прислонившись к стволу полуповаленой черёмухи, и смотрел куда-то себе под ноги.
- Афоня, ты чего? - торопливо спросил подьячий, спускаясь с наезженной дороги в заросли кустов. - Чего случилось?
- Помоги, Осип, - еле слышно ответил Афоня. - Вон, смотри...
Осип посмотрел туда, куда показывал палец друга, но ничего страшного там не увидел.
- Чего там? - тихо переспросил он, наклоняясь ниже, чтобы рассмотреть что-то очень нехорошее.
И тут же почувствовал страшный удар по затылку. Вернее, даже и не почувствовал ничего подьячий, а просто провалился в какую-то беспросветно темную яму...
15
Очнулся Осип на жестком каменном полу в маленькой темной конурке. Подьячий попробовал сразу же встать, и чуть было не взвыл от боли. Всё у него болело: и голова, и спина... Всё до самой последней косточки, во всяком случае, так ему показалось. Потерпев неудачу, подьячий и не подумал сдаваться. Он сел осторожно и осмотрелся. Конурка его, а точнее сказать, застенок - был до того мал, что даже лечь в полный рост никак не получилось бы. И всё тут каменное: пол, стены, потолок. Хотя нет, не всё каменное - дверь из дерева. Из какого-то черного промасленного дерева. И откуда-то из небольшой дыры над дверью струился бледный свет. Он-то и помог Осипу разглядеть своё узилище.
Раглядеть он всё разглядел, а встать - никак не получалось. Когда к боли, вроде бы, привык, так тут голова закружилась, и комок тошноты к горлу подкатил. Пришлось опять сесть, прислониться спиной к холодной жесткой стене и отдышаться. Отдышавшись, решил пока сил на попытки стать не тратить, а стал размышлять: куда это его злая судьбинушка зашвырнула. Стал Осип вспоминать и сразу встревожился не на шутку.