Пара для Эммы

Распогодилось, и Эмма, раскрасневшись возле костра, расстегнула куртку, сняла лёгкий шарфик. Молния на одежде привлекла к себе внимание, но вопросов не последовало. Ситуация всё больше напрягала девушку, и та уже готова была, как Белка, начать сыпать вопросами, вот только вряд ли её погладят за это по голове и одарят родительским взглядом.

Тот оборотень, что принёс кабанчика, не дождавшись Эмминого внимания к добыче, сам начал разделывать его, а тем временем рыбку уже можно было есть.

Дети ещё не проголодались, поэтому взрослые угощались без оглядки на них. В какой-то момент все, кроме Эммы, замерли и одновременно повернули головы в одном направлении. На полянку вышел ещё один… ну, наверное, вожак… хотя, упоминали о каком-то судье. Эмма по-новому посмотрела на уже знакомых оборотней, думая, что возможно, кто-то из них не альфа, а судья, но… нет.

Тот, кто подходил, был не таким крупным, как сидящие у костра оборотни, не мог похвастаться разворотом плеч в ширину дверей, но он нервировал и напрягал сидящих сородичей.

«Боятся!» остро почувствовала она.

А ещё присутствие этого судьи словно бы пробило эмоциональную броню вожаков и стало возможно воспринимать их настроение.

Эмма ощутила, что они недовольны его нахождением здесь, не рады появлению новичков, не желают, чтобы их в принципе контролировали, но признают силу и подчиняются. Всё это сумбурной лавиной хлынуло на Эмму, но как только альфы чуть успокоились, так она вновь потеряла нить их эмоций.

Положив последний кусочек печёной рыбки на разделочную доску, покрытую листиками с деревьев, чтобы не пришлось её потом мыть, подала судье.

Он смотрел на неё.

Мельком взглянув в ответ, Эмма отвлеклась на Жара. Ей хватило мгновения, чтобы понять — этот мужчина скуп в общении, возможно, упёрт и ей никогда ещё не приходилось близко сталкиваться с подобным типажом. Она игнорировала таких закрытых мужчин, впрочем, как и они её.

Эмма сжала губы, сердясь на себя. Она свободная женщина и невольно приглядывается к мужчинам, чтобы понять, подходит ли ей кто-нибудь, но какого кренделя она вдруг произвела оценку и этого типа? В топку его! В кучу к этим «йетти», что принесли мясо-рыбу и не вызвали у неё никакого интереса, кроме делового.

Глотнув остатки холодного отвара, гордо именуемого чаем, стала смотреть на небо. Тучи разошлись, и ровный голубой цвет показался скучным после тяжеловатых, подсвеченных прячущимся в вышине осенним солнцем, перламутровых облаков.

Эмма, не задумываясь, погладила по голове обеспокоенно посматривающего на неё Жара, улыбнулась подскочившей Белке, не терпящей, когда ласку раздают без неё, а потом вздрогнула, услышав голос судьи:

— Вы вкусно готовите, на него с удивлением посмотрели альфы, а Эмма лишь кривовато улыбнулась:

— Рыбу сложно испортить, буркнула она, чувствуя душевную усталость и сейчас, как никогда, желая оказаться дома. Ещё раз посмотреть в график выплаты кредита, посчитать, что осталось совсем немного и побаловать себя изысками, доступными благодаря современной цивилизации. Чувствуя кожей, что судья продолжает смотреть на неё, спросила:

— Где стая Пепла сможет поставить свои жилища?

— Пепла? Разве он вожак, а не его отец? — нахмурился один из альф.

— Пепел ведёт оставшихся в живых соклановцев, Эмма перевела на него взгляд.

Она ждала, что её спросят о том, почему они с детьми пришли отдельно, но поняла, что пока восстанавливала свои силы, ребята уже доложили, каким путём они добирались.

— Мне надо дождаться Пепла, чтобы передать детей, но я не могу ночевать в лесу… Эмма смутилась. Судя по взглядам крупногабаритных вожаков, она та ещё неженка!

— Альфа стаи сам выберет место для домов, но предполагаю, что он не станет строиться вблизи гномов, ответил судья и, видя, что его слова не удовлетворили магичку, добавил:

— Если вы уже отдохнули, то можно прогуляться.

Многозначительно переглянувшиеся между собою вожаки с искренним любопытством смотрели на неё и судью. Что бы это могло означать, Эмма не понимала, и её это сильно тревожило.

Через десять минут она оставила котелок с супом настаиваться и отправилась с детьми смотреть будущее место для стаи. Они шли (хотя Эмма практически бежала) около получаса и выбрались к небольшой быстрой речушке.

— Думаю, вон там на холме можно ставить дома, указал рукой судья.

— А не ветрено? — она потянулась вправо-влево, разминая разогревшееся тело и стараясь прогнать одеревенелость мышц после вчерашнего напряжения.

— Главное, чтобы весной не затопило, ответил ей один из альф, догнавших компанию, при этом с интересом поглядывая, как Эмма упирается в дерево и прогибает поясницу вверх-вниз, растягивая её.

— Вы же будете дожидаться Пепла? — спросила Эмма сразу у всех, уцепившись при этом за ветку и повиснув на ней, стремясь дать облегчение позвоночнику. Глядя на оборотней, поняла, что вопрос на счёт новой стаи — скользкий момент.

В принципе вожаки могли бы появиться здесь позже и под видом одолжения показать границы новому соседу, но их явно удерживает на месте присутствие судьи. И тогда становится интересно, что судья тут забыл? Какова его роль и насколько широко влияние? Дождавшись кивка, она опустилась на землю, одёрнула болтающуюся на ней куртку и обратилась к мужчинам:

— Быть может, вы поможете построить хоть какой-то домик, чтобы мне и пришедшим не спать под открытым небом? Может так оказаться, что в стае будут раненные, а им необходимо тепло.

Эмма уже многое поняла и особо не надеялась, что ей пойдут навстречу, но не могла не думать о том, что рядом с ней три здоровенных лба будут бездельничать, в то время как она не знает, как уберечься от холода. Видимо что-то отразилось на её лице, так как они придирчиво осмотрели человечку, переглянулись и выразили своё согласие.

— Вот бы с печкой и с погребом! — обрадовалась она и улыбнулась в ответ на их хмыканье.

— Хозяйственная, пробасил альфа и наконец-то представился: я Орлик.

— Эмма Горчакова, от неожиданного потепления в общении она смутилась.

Напускной образ хмурого сурового оборотня исчез, и теперь перед ней стоял простоватый мужчина с приятной улыбкой, в глазах которого мелькала хитринка и, конечно же, особо обольщаться на его счёт не стоило.

— А я Мрак, оттесняя Орлика, выдвинулся вперёд второй альфа и даже решил щегольнуть, протягивая вперёд ладонь. Эмма подала руку для поцелуя, помня поступок гнома, и только по ухмылке Орлика и заминке Мрака поняла, что ей хотели пожать кисть по-дружески, как это принято у людей, а она… впрочем, Мрак быстро сориентировался и даже состроил на лице гримасу опытного соблазнителя молодых девиц. Она перевела вопросительный взгляд на судью, который оказался не таким угрюмым и молчаливым, как она подумала сначала.

— Судья, коротко бросил он, вновь подтверждая первое впечатление и развеивая второе. Прямо какой-то мужчина — загадка!

— И всё? К вам так и обращаться?

— Да.

Улыбки сами собою сошли на нет.

— Полноценного дома не получится, но кое-что можно попробовать сделать, Орлик хозяйским взглядом смотрел на лес.

— Я займусь погребом и фундаментом, определил свой фронт работ Мрак.

— Ну а я поставлю стены и крышу, поддержал Орлик.

— За мной печь. Сегодня же начнём, глядя из-под насупленных бровей, подытожил судья.

Эмма думала, что все сразу возьмутся за работу, но Мрак с Орликом обернулись волками и убежали в разные стороны.

— А…

— Они за своими, пояснил ей судья.

Эмма стояла рядом и, задрав голову, смотрела на него. Если альфы приведут себе помощников, то кто поможет ему с печью?

— А вы? Как быстро ставят печь?

Он не отвечал и с каким-то странным интересом разглядывал её. Эмма отступила и перестала на него смотреть. Что-то не то! Наверняка его интерес к ней скорее академический. Она определённо чего-то не понимает и поступает неожиданно для него, чем привлекает ненужное и какое-то особенное внимание.