Пара для Эммы

Время текло медленно и хотелось есть. Не так уж она была голодна, но приятно было бы посидеть на берегу горного озера в чужом мире и выпить чашечку эспрессо с конфеткой. Тяготясь бездельем, как могла, выстирала тонкий шарфик, а потом долго ругала себя, так как из-за ледяной воды заломило руки.

В моменты, когда солнышко светило ярко, Эмма пыталась подремать, греясь в его лучах, но как только наползали тучи, то приходилось придумывать себе дело, требующее движения. Она нашла немного ягод, раздобыла кедровых шишек и терпеливо выковыривала орешки.

Судья вернулся ближе к вечеру, таща на себе здоровенного барана. Пока он приближался, Эмма подмечала его нечеловеческие движения, и ей становилось жутковато.

«Надо бы держаться от него подальше», — думала она, вспоминая, что оборотни так и делают, но обстоятельства, как назло, складывались таким образом, что приходится с ним общаться.

Он ведь её удивил!

Не вызывало сомнений, что он получил образование. Это чувствовалось по поведению, по отношению к ней и реакции на её подчас заковыристые высказывания. Большой жирный плюс ему за подаренную лёгкость в общении!

А ещё возникает вопрос: есть ли смысл бояться его больше, чем простых оборотней? Ей-то какая разница, кто из них сильнее, если любой из них может одним когтём жизни лишить.

Как ни странно, последняя мысль помогла ей успокоиться. Доля пофигизма не помешает в её нынешнем положении. Она могла замёрзнуть и заболеть; свалиться с горы; упасть в ледяную воду; могла сгинуть у гномов; отравиться незнакомой ягодой… так что получается — опасности повсюду, и оборотни с судьёй не на первом месте.

Есть теперь хотелось неимоверно, и никакое понимание, что однодневное воздержание в пище не несёт никакого вреда, не успокаивало. С погодой вроде бы повезло, но это везение Эмма лучше оценила бы, если бы нашла место, где можно погреться и поесть.

Она держалась, не обращала внимания, что её потряхивает от нехватки тепла. Кроме неё самой, никто не виноват, что она ломанулась вслед за судьёй, не подумав взять с собою спички, котелок.

— Что-то вы совсем поникли, — с тревогой посматривая на неё, судья подобрался ближе, — можно? — Он протянул руку к её ладошке.

Эмма с удивлением подала её, не понимая зачем. А оборотень всего лишь пощупал температуру.

— Вы заледенели! Почему не разожгли огонь?

— Мне нечем, — признаваться, что лопухнулась со спичками, было стыдно.

Есть заковыристые и трудоёмкие способы добиться искры без спичек, но вокруг всё отсыревшее! Недоуменный взгляд судьи неожиданно обидел, а он ещё добавил:

— Тут повсюду камни, высекающие искры!

Ну что сказать ему на это?

Не знала, не догадалась походить и поискать хоть что-то в слепой надежде на то, что наткнётся на такие камешки.

Надо же знать, как они выглядят!

Видя, как нахохлилась магичка, судья молча развёл бурную деятельность по обустройству очага. Уже через десять минут на площадке весело потрескивал костёр, и мужчина подтаскивал к нему небольшие деревца, которые валил одним толчком плеча.

— Как раз на три-четыре часа хватит, — довольно резюмировал он, наблюдая за ожившей девушкой.

Эмма льнула к огню, как к родному. Рукам и лицу было жарко, а спина мерзла. Она разворачивалась спиной к кострищу — и вскоре начинали заледеневать колени. Запас прочности закончился, и организм капризничал, требуя одновременного и полного прогрева сию минуту.

Занятая поиском способа, как распластаться над огнём и не сгореть, Эмма не видела, как судья, изменив кисть руки, с лёгкостью прорезал когтём шкуру барана и очень тоненько напластал несколько кусочков мяса.

— Подвиньтесь-ка, — весело попросил он её, и как только она с сожалением переместилась, брызнул водою на положенный в костёр плоский камень. Вода с шипением испарилась, а судья покидал на него сначала комочки жира, а как только он потёк — тонкие пластины мяса.

Запах отвлёк Эмму от получения наибольшего жара от костра для обогрева. Готовящаяся еда заворожила. Наваждение!

Ещё не стемнело, но дневной свет уступил место сумраку, и отблеск огня на фоне осенней блёклости придавал романтичности происходящему. Эмма ничего не могла с собою поделать и с обожанием посматривая на судью, смаковала про себя слово «кормилец!»

Пришёл, обогрел, сейчас покормит — и будет хорошо! Она как кошка готова была ластиться, только бы он нарезал ещё порцию, а она сама приглядит за жарящимся мясом. Словно в трансе, нашла палочки и потеснила его, чтобы самой тыкать и поворачивать уже подгорающие по краям кусочки.

Первая порция приготовилась быстро и, честно говоря, пахла вкуснее, чем была на вкус. А усмехающийся судья тем временем подготовил более крупные куски и плюхнул их горячий камень.

— Не прожарится, — обеспокоенно заметила Эмма, облизывая пальцы.

— Я люблю такое, — и рассмеялся, увидев, что девушка растерянно приоткрыла рот. — Я торопился и не ел, пока охотился, — пояснил он, с лёгкой улыбкой наблюдая за сменой выражения её лица.

— Простите, я что-то растерялась… так устала, и… — хотелось сказать, что каждый новый день в заданных условиях — это маленький подвиг, что не раз уже казалось, что больше нет сил, но каким-то образом она держится и даже не подаёт виду, что такая жизнь не для неё. Душа жаждет сочувствия, но разве поймёт её мужчина, если для него окружающее — дом родной?

— Мне нравится заботиться о вас, — увидев смену настроения магички, неожиданно признался он.

— Нравится заботиться? — весь Эммин вид говорил: «Не верю!»

Он ухмыльнулся, вроде как сам себе не веря, но признавая факт, безразлично пожал плечами и вернулся к бараньей туше.

Эмма приглядывала за костром и жарящимся мясом. Вскоре она получила ещё несколько красивых тонких кусочков и шмат жира. Вовремя, а то к камню стало слишком много прилипать мяса.

Последнее признание судьи напрягло её. Первая реакция была: вот это мужчина! А потом вспомнились нечеловеческая составляющая, в частности, звериная голова на мощном почти человеческом торсе. Отрезвляет.

— Вы там себе не придумывайте того, чего нет, — неожиданно произнёс он, присев рядом и подталкивая каменную плитку поглубже в костёр, где образовались новые угли.

Эмма приподняла бровь, выражая некоторый скепсис, на что он вновь улыбнулся:

— У оборотней все сами заботятся о себе, даже дети, если они уже не совсем малыши.

Хотелось бы возразить ему, но ведь он прав! Искра и Вьюн, не попади они в ужасные условия, нашли бы себе пропитание.

— Вы, как малыш, только интереснее, — припечатал он и расхохотался в ответ на Эммину реакцию.

Она была ошеломлена. Она тут важные думы думает: что может её связывать или не связывать с этим судьёй, и как вообще это понимать, а оказывается, она для него вроде теста на отцовство.

Подумать только, он заботится о малыше! В пору бы обидеться, но ведь кормит… и пусть хохочет! Укоризна в её взгляде сменилась улыбкой. В конце концов, ему от неё сегодня тоже досталось неприятных сравнений, так что квиты.

— Спасибо, я наелась, — Эмма с разочарованием смотрела на жарящиеся кусочки мяса и печалилась о том, насколько аппетитный вид не соответствует их вкусу.

Но в животе больше не было пусто, и необходимая энергия работает на обогрев тела. Конечно, всё ещё хотелось попасть в уютную обстановку, где есть защищающие стены и тепло, мягкая кровать и сервировочный столик, заполненный яствами, но жить можно.

— А остальное куда? У нас ещё почти целая туша, — делая маленькие глотки озёрной воды и подолгу держа её во рту, чтобы нагрелась, Эмма потыкала палкой в барана. Не удержалась, поморщилась, когда холодная вода проскользнула в горло. Всё отдала бы сейчас за горячий зелёный чай!

— Покормим ребят.

— О, — стало неловко, что обо всём на свете забыла, — конечно. С одеждой проблема…

— К нам уже кого-то послали, он поднимается, чтобы передать одежду и, судя по запаху, вам несут еду.

— Да?! — Эмма встрепенулась, зачем-то повела носом, но, естественно, ничего не учуяла и, видя, что за ней наблюдает судья, да ещё веселится за её счёт, сосредоточилась на улавливании эмоционального фона территории. Если поднимается не альфа, то она почувствует.

Конец ознакомительного фрагмента.