Страница 21 из 139
- А Сагрон к тебе приходил? – ни с того, ни с сего спросила она.
- Приходил, - согласно кивнула девушка.
- И что хотел?
Арко покраснела. Ей казалось, что больше уже некуда – тепло деканата, сменившееся холодом библиотеки, оставило на её коже яркие красные пятна, не сходившие, наверное, почти никогда за лето, а жар то и дело ударял в голову, - но теперь чувствовала, как становилась ну попросту свекольной.
- Понятно… Эй! – Элеанор вновь стукнула по стойке кулаком, настойчиво разгоняя всю книжную магию библиотеки. – Мне тоже надо сдать книги, и чем быстрее я это сделаю, тем лучше!
Библиотекарь не отреагировала. Она как раз успокаивала книжку, которой попали на страницы несколько капелек дождя, и, кажется, пребывала в абсолютной прострации.
Элеанор закатила глаза.
- Ну вот что за человек? – недовольно вздохнула она. – Ладно. Говоришь, жить негде? Что, совсем беда?
Девушка кивнула, слишком резко, потому что яркие пятна расплылись и распрыгались перед глазами с невообразимой скоростью.
- Не удивлюсь, если у тебя ещё и температура зашкаливает, - подвела неутешительный итог Ольи. – Слушай, - она скосила быстрый взгляд на библиотекаршу, но та, кажется, до сих пор не обратила на новую гостью своего святилища никакого внимания. – А ты поэксплуатируй Сагрона.
Котэсса удивлённо посмотрела на него.
- А ты не знала? – удивилась Элеанор. – Его к тебе постоянно будет тянуть. Любое женское внимание чревато последствиями, а уж поверь, на него вешаются очень часто. Оттолкнуть привлекательную девушку для такого мужчины – та ещё беда, а потом год всё будет продлеваться и продлеваться. Да не пройдёт и месяца, как ты займёшь все его мысли!
- Мне это не нужно, - покачала головой Тэсса. – Тем более я не собираюсь с ним…
- И не надо! – отмахнулась от неё Ольи. – Нет… Но намекни на свои проблемы, на то, что все поцелуи, снимающие последствия его похождений – только после того, как ты хоть что-то получишь. Не раздавай исцеление бесплатно. К тому же, Сагрон, поверь, сам предложит тебе и пожить у него, и всё на свете. Я абсолютно уверена, что с каждым разом проклятье будет действовать всё ярче и ярче, а значит, и проблемы у него будут всё увеличиваться и увеличиваться.
- Это неправильно – издеваться над человеком, - возразила Арко. – К тому же, мне правда жаль, что так получилось, но я не могу снять с него заклинание. На то, что требует проклятие, я просто не пойду, а другого способа, он сам говорил, нет… Ох, а что с доцентом Роланом?
- Вот за него, - хмыкнула Элеанор, - можешь не переживать. К одной девушке могло привязать исключительно одного мужчину.
- И с чего такая уверенность, что несчастье в виде Сагрона досталось именно мне?! – возмутилась Котэсса чуть громче, чем позволяли библиотечные правила, и на неё тихонько и шикнула книжка с ближайшей полки.
- Ну, - аспирантка закатила глаза, - не такое уж и несчастье. Мно-огие о таком только и мечтают – о том, чтобы Сагрон достался именно им. Не я, - Элеанор улыбнулась, - но я была изначально предупреждена мамой. Правда, ведь твои поцелуи уже однажды ему помогли? Поможет и всё остальное. Ну… Не стоит, если честно, пусть помучается – заслужил, - но я думаю, что ты не должна мёрзнуть, сидя на лавке. В крайнем случае, - она оглянулась в поисках какого-нибудь клочка бумаги, - можешь прийти к нам домой. Ты нравишься маме, она будет не против, пока отец в командировке. Вот если вернётся, то лучше не надо. Не то чтобы мать тогда возражала или ревновала, но папа может позволить себе лишнее.
Котэсса отрицательно покачала головой. Между глупыми язвительными выражениями Сагрона и посягательствами со стороны отца Элеанор она выбирала всё-таки первое. По крайней мере, для этого не приходилось разбивать никому сердце, семью и жизнь, а ещё – под прикрытием проклятия можно было и улизнуть.
Супруг Хелены Ольи, конечно, был не самым примерным мужчиной на свете, и почему госпожа профессор, при её-то статусе, доселе терпела своего мужа, никто не знал. Но – терпела, да, и никто не собирался вмешиваться в слаженный строй их семьи, разве что по незнанию.
- В общем, - продолжила Элеанор, - увидишь, Сагрон от тебя не отступится. Я не советую быть с ним ласковой и милостивой, это да, но, пожалуйста, не делай ничего себе в ущерб.
- Я и не собиралась, - хмуро ответила Котэсса.
- Сколько ночей ты уже провела на улице?
Девушка промолчала. Элеанор обладала пресловутым напором своей матушки, умела убеждать – а самое главное, наводила ряд замечательнейших аргументов.
- И вообще, у тебя же повышенная, - возмутилась она, когда наконец-то библиотекарь приняла и её книги, ласково покивав проректорской дочери. – Почему торчишь на улице и ждёшь общежития? Ты не напоминаешь мне девушку, что так легко и просто рассталась бы со всеми своими деньгами ради ненужного платья или каких-то гулянок!
- Родителям отправила, - Котэсса надеялась, что в её голосе не было ни единой нотки горечи, но, судя по тому, как нахмурилась Элеанор, трудно не понять, что происходило в её семье. – Они болеют…
- Ленью? – девушка скрестила руки на груди и сердито посмотрела на свою собеседницу. – Котэсса! Ты живёшь здесь, в столице, не требуешь от них ни гроша. Им должно быть стыдно просить у тебя хотя бы копейку. Сколько твоим родителям лет? Пожилые, бедные люди? Да ты выгрызаешь эти деньги, как можешь, страдаешь тут, колдуешь, сколько станет сил, а теперь носишься без крыши над головой. Я тебя прошу – поиздевайся хотя бы над Сагроном, вот уж кто-кто, а он этого точно заслужил, но не живи под открытым небом всё лето. Заболела уже, а потом затянет – умрёшь!