Страница 113 из 139
Последним под руки попалось зелёное платье. Она застыла, глядя на красивую, сверкающую ткань, такую праздничную – символ её вчерашнего счастья, сгоревшего, словно мотылёк, полетевший на огонь. Да что там, она сама чувствовала себя всего лишь глупым насекомым, поверившим… Во что? Сагрон ведь даже не тронул её; он просто дождался того момента, когда артефакт освободится, и воспользовался им. Но как же это было низко!
Зачем она сказала, что Сагрон невиновен? От чего его спасла? Всё равно, если это его рук дело, к нему вернутся. А если не его – куда ж тогда могло пропасть проклятие? Она помнила магический откат, помнила ударивший его в грудь луч, но теперь всё это было лишь жалкой подделкой воспоминаний.
Она хотела сжечь это платье. Растерзать на мелкие кусочки. Выбросить его подарок вместе со всеми мыслями о Сагроне.
Но куда собиралась? Куда собиралась бежать? Котэсса знала, что её ждёт, стоит только соседкам вернуться. Истерика, обвинения, бесконечные крики… Она отказывалась проходить через это ещё раз.
Девушка шмыгнула носом. Ей хотелось сдержать слёзы, но те, непослушные, сами текли по щекам, оставляя невидимые солёные полоски на коже.
Тэсса бережно сложила зелёное платье и опустила его в сумку. Та не закрывалась; она даже выложила остальную одежду, но этот проклятый подарок опустила прямо на книги, чтобы ничего не помялось. Сверху – сбросила всё, что осталось, бормоча под нос заклинания, может быть, и необоротные, и не заботясь о том, что будет дальше. Схватила сумку и помчалась прочь из общежития.
Пойти к тётке? Или бросить университет, уехать к родителям? Она устала бороться; она чувствовала себя разбитой, будто бы кто-то нарочно расколотил её на мелкие кусочки, оставив по себе только выжженное поле.
Котэсса игнорировала холод. Тот подбирался из каждого угла коридоров общежития, и девушке следовало бы остановиться, набросить на плечи накидку – но ведь она оставила её в аудитории, когда ждала профессора Куоки. Да и кого теперь это волновало? Гори она пропадом! Последнее, что ей хотелось – возвращаться в университет и видеть, как соседки терзают бедный плащ, пытаясь вытрясти из неё рецепт приворота для Сагрона или что-то вроде того.
Что они скажут? Приворожила преподавателя, сама же потом распрощалась со всем, что могло называться гордостью и честью.
Потому ли ей было так больно? Котэсса хотела сказать, что да. Но, хотя сознание и отрицало это, дело было в Сагроне. В том, что она влюбилась, а теперь чувствовала себя ненужной, выброшенной на улицу собачонкой, которую уже некому гладить. Даже против шерсти. Или котом, когда функция его уже выполнена, ребёнок наигрался и больше не желает смотреть на надоевшее животное. Она брела по снегу – хотя снег и был всего лишь камнями коридора, - с трудом переставляя ноги, и чувствовала, как фантомный снег падал на фантомную кошачью шерсть.
Всё закончилось.
Сколько б она ни сопротивлялась мысли, что влюбилась, сколько б ни отрицала свои чувства, это было так легко отбросить! И сдалась же всего несколько дней назад, позволила себе поверить в то, что и ему она важна – зачем?
- Тэсси? – она почувствовала, как чужие руки крепко сжали плечи, и, не разбирая дороги, рванулась вперёд. Мужчина оказался сильнее; он рывком притянул её к себе, сдерживая, не позволяя сделать и шагу. – Послушай, Тэсси…
- Если тебе так мешало это проклятье, - она попыталась оттолкнуть Сагрона, - то ты мог бы… Да будь ты проклят!
Из уст проклятийницы это обычно звучало особенно грозно, но сегодня оказалось лишь жалким, тихим писком испуганной девчонки. Она шмыгнула носом, и мелкие слезинки впитались в его пальто, не оставив за собой и следа.
Как не оставят и следа воспоминания о ней через несколько дней. Он же теперь свободен.
- Мне пора, - она вновь дёрнулась, но Сагрон только отобрал сумку и отрицательно покачал головой. – Замечательно, значит, я уйду так, - Котэсса бросилась вперёд, уже почти увидев выход, зная, что он за следующим поворотом.
- Без тёплой одежды, вещей и денег? – окликнул её Дэрри. – Тэсси, будь разумной, пожалуйста.
Она застыла на повороте, не зная, бежать ли вперёд или всё-таки остановиться. Оглянулась на него и с трудом сглотнула, чувствуя, как подступает к горлу комок.
- Я и так была достаточно разумна, - прошептала Котэсса. – Теперь я имею право делать всё, что захочу, доцент Дэрри. Всё равно уже хуже не будет.
- Всегда есть что-то, что хуже, - он примирительно улыбнулся. – Подойди ко мне.
Она сжала пальцами острый угол поворота, словно надеялась вернуться в реальность. Эти улыбки – это просто уловка. Его мягкий тон – попытка заговорить ей зубы, чтобы не сказала Ирвину правду.
- Я не собираюсь отрицать то, что заявила сегодня утром, - ответила Котэсса, заставив себя расправить плечи и взглянуть на него со всем возможным достоинством. – Пусть они считают так, если это будет им удобно. Но я не собираюсь оставаться здесь ни на минуту. Верните мне сумку, господин доцент.
- Тэсси, - он подошёл вплотную, и девушка попыталась выдернуть вещи из его рук, но – безуспешно. – Нам надо поговорить. Я всё тебе объясню.
- Нам не о чем разговаривать, - если б не эти проклятые слёзы, прозвучало бы более правдоподобно. Как же она хотела не плакать! – Я хочу уйти.