Доступна и беззащитна

Мол­ча­нов ос­во­бодил од­но ухо от на­уш­ни­ка, от­стег­нул ре­мень бе­зопас­ности и по­вер­нулся ко мне вмес­те с крес­лом — пря­мо как офис­ный ра­бот­ник на кру­тящем­ся сту­ле. Мед­ленно ос­мотрел ме­ня, за­дер­жавшись на го­лых но­гах. Я ма­шиналь­но сом­кну­ла ко­лени. Са­молёт про­дол­жал взле­тать и да­же нак­ре­нил­ся на пра­вый бок. Силь­но нак­ре­нил­ся. Я смот­ре­ла на ноч­ное мо­ре, усе­ян­ное свер­ка­ющи­ми ях­та­ми, — где-то там бе­лый «Ос­кар» и чёр­ная «Ко­хана». Очер­та­ния бе­рего­вой ли­нии мель­ча­ли и уда­лялись.

Мол­ча­нов смот­рел на ме­ня. Мол­ча. Это­му че­лове­ку очень под­хо­дила его фа­милия. Я не­воль­но улыб­ну­лась:

— А это нор­маль­но, что са­молёт ле­тит без уп­равле­ния? Вам раз­ве не на­до кру­тить штур­вал и на­жимать на пе­дали? Вы же лёт­чик.

— Я-то лёт­чик, а вот ты кто?

Воз­можно, я рас­счи­тыва­ла, что в от­вет на мою не­лов­кую шут­ку он ус­мехнёт­ся и рас­ска­жет о сво­ей ра­боте. Я что-то от­ве­чу, сло­во за сло­во, и мы нач­нём об­щать­ся как нор­маль­ные лю­ди. Но его гла­за ни на гра­дус не по­теп­ле­ли, а гу­бы бы­ли сжа­ты в тон­кую ли­нию. От не­го вол­на­ми ис­хо­дила враж­дебность. Я в жиз­ни не встре­чала та­кого хо­лод­но­го по­доз­ри­тель­но­го ти­па.

Я-то ду­мала, он хо­тел мне по­мочь. При­вел в ка­бину, дал эф­фектив­ное ле­карс­тво. А он ре­шил доп­ро­сить ме­ня в оди­ночес­тве — ког­да я приш­пи­лена к сте­не, не мо­гу убе­жать, и ник­то не при­дёт мне на по­мощь.

Моя улыб­ка ста­ла ещё ши­ре:

— Я сту­ден­тка чет­вёрто­го кур­са, сей­час у ме­ня ка­нику­лы. Стё­па приг­ла­сил ме­ня по­катать­ся на ях­те, и я сог­ла­силась. Мы встре­ча­ем­ся уже нес­коль­ко ме­сяцев, поз­на­коми­лись зи­мой на премь­ере филь­ма.

— Как те­бя зо­вут?

Стран­ный воп­рос. Он от­лично зна­ет, как ме­ня зо­вут.

— Ди­ана.

— В честь по­гиб­шей прин­цессы Ди­аны?

— Да, а от­ку­да вы зна­ете? Ме­ня ма­ма так наз­ва­ла, но это сек­ретная ин­форма­ция, — я всё ещё шу­тила, хо­тя мне не нра­вилось, ку­да по­вора­чивал раз­го­вор.

— А, мо­жет, она наз­ва­ла те­бя в честь ба­лери­ны Ан­ны Пав­ло­вой? По­думай хо­рошень­ко, преж­де чем от­ве­тить.

Так, зна­чит, то бы­ла не шу­точ­ка. Мол­ча­нов знал про мой псев­до­ним.

Он не от­ры­вал от ме­ня глаз. Его боль­шие ру­ки рас­слаб­ленно ле­жали на ко­ленях, и весь он был та­кой без­мя­теж­ный и не­воз­му­тимый, но это бы­ла об­манчи­вая не­воз­му­тимость. Я шку­рой чувс­тво­вала опас­ность, ис­хо­дящую от не­го. Ес­ли ему по­надо­бит­ся, он при­душит ме­ня пря­мо тут. Луч­ше ему не лгать.

— Да, — ска­зала я, — в честь Ан­ны Пав­ло­вой. А, мо­жет, и не в честь. Я по­нятия не имею, по­чему мать выб­ра­ла это имя, — я во­об­ще её пло­хо пом­ню. Мне бы­ло три го­да, ког­да… ког­да она… ког­да отец её убил. Те­перь вы до­воль­ны?

Его ли­цо не дрог­ну­ло. Это не бы­ло для не­го но­востью — по­хоже, у не­го на ме­ня есть под­робное досье. И ког­да толь­ко ус­пел?

— На ко­го ты ра­бота­ешь?

— Эмм… Ну…

Я не зна­ла, что он знал обо мне. Ес­ли зна­ет нас­то­ящее имя, то на­вер­ня­ка и в кур­се мо­их за­нятий. Но го­ворить мне об этом не хо­телось. «Не бол­тать» — третье пра­вило. Мол­ча­нов тер­пе­ливо ждал, по­ка я об­ду­маю от­вет. Са­молёт на­конец вы­ров­нялся, наб­рал вы­соту и по­летел пря­мо. Я не­замет­но пе­реби­рала паль­ца­ми в по­ис­ках за­щёл­ки на рем­не бе­зопас­ности. Её ниг­де не бы­ло.

— Я вас не по­нимаю.

— Кто твой ку­ратор?

Ка­кой серь­ёз­ный воп­рос! Мож­но по­думать, я Ма­та Ха­ри, а не эс­корт для сос­то­ятель­ных муж­чин. Хо­тя она ведь то­же…

— Ну, Ва­силий Ива­нович, — ос­то­рож­но ска­зала я.

— Нет, Ва­силий Ива­нович — твой су­тенёр. А я спра­шиваю про то­го, кто при­думал под­ло­жить те­бя под Ки­рил­ла.

Зна­чит, про агентство он то­же в кур­се. Я вздох­ну­ла. При­дёт­ся го­ворить прав­ду, врать се­бе до­роже:

— Сте­пан.

— Он сам при­думал эту ма­хина­цию?

— Я не знаю. Сам, на­вер­ное. От­пусти­те ме­ня, я хо­чу в ту­алет.

— Рас­ска­жи всё, что зна­ешь, — пот­ре­бовал он.

Ни­чего дру­гого мне не ос­та­валось. Я на­чала го­ворить:

— Сте­пан на­шёл де­вуш­ку во вку­се Ки­рил­ла и про­иг­рал её в по­кер — жест доб­рой во­ли, так ска­зать. По­дарок в на­деж­де на сот­рудни­чес­тво. Ки­рилл при­нял этот по­дарок, и они… — Я не хо­тела го­ворить «по­мири­лись», что­бы не об­суждать ин­ци­дент пят­надца­тилет­ней дав­ности с воз­люблен­ной Ки­рил­ла и бу­дущей же­ной Мол­ча­нова. — И они зак­лю­чили до­говор. Боль­ше я ни­чего не знаю. А вы от­ку­да про ме­ня уз­на­ли?

— Я про­веряю всех, кто приб­ли­жа­ет­ся к Ки­рил­лу.

Мол­ча­нов пе­рес­тал свер­лить ме­ня взгля­дом и пос­мотрел на при­боры. Оче­вид­но, он по­терял ко мне ин­те­рес. Всё, что я ему рас­ска­зала, он знал и без ме­ня.

— Да­же де­вушек?

— Де­вушек тем бо­лее.

— А от­ку­да вы уз­на­ли про моё враньё — про то, что ме­ня наз­ва­ли в честь Ди­аны? Я ни­кому об этом не го­вори­ла, кро­ме Сте­пана. Это он вам рас­ска­зал? — Из ме­ня гра­дом по­сыпа­лись воп­ро­сы: — А Ки­рилл зна­ет, кто я? Вы ему до­ложи­ли о ре­зуль­та­тах про­вер­ки? Он силь­но на ме­ня злит­ся? — Воп­ро­сы ис­сякли и я до­бави­ла, на­де­ясь, что мой го­лос проз­ву­чит дос­та­точ­но ис­крен­не: — К со­жале­нию, я не мог­ла ска­зать ему прав­ду, Сте­пан зап­ре­тил.

— Пос­лу­шай, Ан­на, — Мол­ча­нов по­ложил ру­ки мне на ко­лени ус­та­лым неб­режным жес­том. Я за­мети­ла, что его за­пястья опо­ясы­ва­ют тон­кие свет­лые ли­нии, слов­но в юнос­ти он ре­зал ве­ны. Но по­чему на тыль­ной сто­роне? Вок­руг глаз прос­ту­пили мор­щинки, ле­вую бровь пе­ресе­кал шрам. — Ки­рилл ни­чего не зна­ет и не уз­на­ет. Вы боль­ше ни­ког­да не встре­титесь. А сей­час иди в са­лон и за­будь обо всём, что с то­бой слу­чилось за эти три дня.

Про­мол­чать я не смог­ла:

— А Ки­рилл ска­зал, что мы ещё встре­тим­ся.

— По­тому что не знал, что ты шлю­ха. Не соз­да­вай се­бе проб­лем, иди, — он быс­трым дви­жени­ем рас­стег­нул мой ре­мень, — ту­алет нап­ра­во.

Мо­им ко­леням ста­ло хо­лод­но без его рук.

— И пос­леднее, — ти­хо до­бавил он, ког­да я вста­ла. — Ес­ли ты по­пыта­ешь­ся ра­зыс­кать Ки­рил­ла или как-то с ним свя­зать­ся, я те­бя унич­то­жу. Вмес­те с тво­им Ва­сили­ем Ива­нови­чем, Ви­кой и де­душ­кой в Ов­ся­нов­ке.

Ни­чего бо­лее уг­ро­жа­юще­го я в сво­ей жиз­ни не слы­шала. Я мо­мен­таль­но ему по­вери­ла.