Наизнанку

Бекка познакомилась с ней, когда однажды, зайдя в туалет кафе, услышала странные пискливые всхлипы – Мышка сидела на полу в дальней кабинке и рыдала – ее бросила очередная наглая стерва. Вообще, как потом выяснилось, про Мышку ходили легенды – необыкновенно талантливая в своей области, одаренная, с пронзительным цепким умом и деятельная на работе, она совершенно терялась, когда дело доходило до личной жизни. Влюбить ее в себя могла любая льстивая бездарность, и таких находилось немало – Мышка писала за них работы, помогала подняться по служебной лестнице, но, добившись успеха, любовницы бросали Мышку за ненадобностью, находя себе более красивых партнерш. Много раз наступала она на эти грабли, каждый раз надеясь, что очередная пассия оценит ее внутренний мир, за неимением внешней красоты, и каждый раз это заканчивалось разочарованием.

Тогда, обнаружив эту хроническую неудачницу в состоянии истерики, Бекка утешила ее разговором вместо того, чтобы вызвать дежурную психологическую помощь и с тех пор стала для Мышки своего рода кумиром – попади она к психологам, загремела бы в клинику на полгода, и прощай работа. Мышка выражала свое почтение при всяком возможном случае, и в сложившейся ситуации это было опасно. Можно было сказать Гретхен: «Я отойду ненадолго», смешаться с толпой, выйти и быстро спуститься в гараж, где Бекка оставила свою малышку-Пежо (ну, в самом деле, не ехать же в переполненном метро в вечернем костюме и на каблуках), сесть в машину и, как поется в старой классической песне, «Нас не догонят!». Но наличие за столиком почти у самой двери Мышки исключало такой вариант – завидев Бекку, она непременно начнет звать ее, а поскольку голос у Мышки тихий, при таком столпотворении она непременно попытается выкрикнуть «Бекка, приве-ет!» как можно громче и пронзительней. И тогда Гретхен обернется и увидит, что Ребекка Беннет улепетывает со всех ног.

Все эти мысли пронеслись в голове Бекки за пару секунд. Возможно, выводы ее были чересчур сумбурными, но, учитывая состояние, в котором она находилась, ее удивляла уже сама способность хоть как-то мыслить. Поглаживания Гретхен становились все настойчивее, хотелось резко выдернуть ладонь, однако Бекка заставила себя мило улыбнуться и заговорить.

– Мне нужно отойти на пять минут, – спокойно сказала она и, за неимением лучших вариантов, удалилась в туалет.

Первым делом она бросилась к раковине, налила полную ладошку мыла и принялась энергично тереть руки, затем перевела ручку крана в положение ледяной воды и плеснула себе на лицо. В ту же секунду ужасная мысль пришла Бекке в голову – что, если Гретхен восприняла ее уход как приглашение перейти к интиму прямо здесь, в кафе, что если Гретхен сейчас идет сюда, с твердым намерением… Думать дальше Бекка не смогла – такой испуг ее охватил. Кровь прилила к голове и застучала в висках, паническое «беги, беги, беги!» сотрясало разум. Взгляд ее упал на отраженную в зеркале дверь, из-за которой в любую секунду могла появиться опасность, затем в противоположную сторону… И тут мысли Бекки стали проясняться.

***

Бэбилон очень надеялся, что выданное Хелльсом снадобье подействует. Потому что больше надеяться было не на что – в последний момент, когда друзья, уже одевшись, собирались выходить из квартиры (Мэт, переживавший за друга после его внезапного недомогания, почти переехал к Бэйби), зазвонил персональник Мэтью. Это оказалась Грымза, она обнаружила какую-то ошибку в составленных Мэтом документах, а документы, якобы, могли понадобиться завтра.

– Это чушь собачья, Мэт! – кипятился Бэбилон. – Завтра суббота, выходной, никому эти цифры не нужны! В крайнем случае, придешь завтра утром и сделаешь.

– Не могу, Бэйби. Раз Грымза сказала – сейчас, значит нужно делать сейчас, ты же сам понимаешь.

– Не понимаю! Она все равно не узнает, когда ты придешь – наверняка попрется отмечать юбилей…

– И не проверит в понедельник время активации моей карты при входе? Ты, правда, веришь, что она упустит возможность проконтролировать, насколько точно исполнено ее требование? Бэйби, ты знаешь, что я прав.

– Знаю, просто…

– Расслабься. Там будет куча народу, этот придурок не посмеет к тебе сунуться, тем более твой загадочный Хелльс дал тебе эту штуку.

– Он не загадочный, но ты прав. Я просто параноик.

Друзья прошли по коридору и сели в лифт. Мэт вышел на пятидесятом этаже, а Бэйби поехал до самого низа – до гаража. Он решил, что в этой малоприятной ситуации лучше иметь под рукой собственное средство передвижения.

У въезда в гараж корпорации была длиннющая очередь – видимо, вечеринку многие восприняли как возможность пощеголять своими авто, которые обычно не попадались на глаза коллегам. Бэйби ненавидел очереди, потому проехал чуть дальше, свернул за угол и остановил машину на тротуаре. Вообще-то в деловой части города это было строго запрещено, но он надеялся, что его никто не заметит – стоящие вокруг небоскребы бросали гигантские черные тени, не пропуская на землю необыкновенно яркий сегодня свет луны. В связи с глобальным энергетическим кризисом окна в офисных зданиях были темны, все вокруг казалось застывшим. Бэбилон вышел из машины, нажал кнопку сигнализации (ее обычно тихий щелчок при включении прозвучал оглушительно в мертвенной тишине опустевшего делового квартала), и быстрым шагом направился к зданию «Food Fusion».

Первый этаж корпорации казался единственным освещенным пятном на километры вокруг, в окнах мелькали сотрудники, уже начавшие отмечать юбилей – Бэйби специально приехал попозже, чтобы пропустить невыносимо-помпезные речи, обязательные в таких случаях. Чем ближе подходил Бэбилон к зданию, тем медленнее он шел, глядя по сторонам и оправдывая себя тем, что редко видит свое рабочее место с этой точки – ведь обычно он приезжает на метро. По небольшой лестнице из пяти ступенек он поднимался в таком темпе, что любая улитка показалась бы рядом с ним спринтером. В ту же секунду, как среагировал на него фотоэлемент на входе, и двери разъехались, выпуская наружу шум вечеринки, в образовавшийся проем прямо на Бэйби выскочил Боб.

– Так-так, кто же это пожаловал? – протянул он, как обычно с легким презрением в голосе. – Значит, поставил машинку и решил подняться пешком? Впрочем, для такого любителя древностей, как ты, это неудивительно – лифт для тебя слишком новое изобретение, да? – он нагло усмехнулся, наклонившись к Бэйби так близко, что тот едва не задохнулся от отвратительного запаха – от Боба разило алкоголем, причем, похоже было, что он успел смешать несколько видов спиртного.

– Стало быть, – продолжал Боб, почти вплотную приблизившись к Бэбилону, – потом обратно в гараж пешочком? Или тоже на лифте? Хотя, какая разница – все равно пойдешь за своим драгоценным авто, не то, что нормальные люди, которые оставляют машины на работе, чтобы как следует выпить. Не-ет, ты дрожишь над своей железякой, ты ее не бросишь, я же знаю. Но даже если и бросишь – в переходах метро темно и пустынно, а твой драгоценный дружок сидит наверху, трудится, наверняка связь отключил? Даже ради тебя не оставит работы? Так? – он откинул голову назад и захохотал преувеличенно громко и безумно. Бэйби был в шоке – во-первых, его поразило, что Боб знает о нем столько – и о привязанности к машине, и о любви к историческим древностям. Во-вторых, он понял, что это Боб стал причиной внезапного звонка Мэту от Грымзы – наверняка сочинил что-то о нетерпеливых заказчиках, а ведь ей только повод дай погонять сотрудников. Бэйби оставалось лишь возблагодарить небо за то, что Боб, прилично нагрузился и не соображал ничего, иначе, с какой стати он стал бы столь откровенно рассказывать о своих планах. Очевидно, весь его монолог был попыткой выяснить, как именно Бэбилон собирается возвращаться домой, плавно перетекшей в декларацию: «тебе не уйти от меня». Бэйби мысленно пожал себе руку за то, что оставил машину на улице – этого никто, в том числе он сам, заранее предположить не мог.

Двери за спиной Боба снова разъехались, выпуская на улицу нескольких парней. Бэбилон не замедлил воспользоваться случаем: