Вольный Флот

– Как долго по вашим каналам займёт справки о нем навести?

– Быстро. А по пути в местный участок заедем – дату узнаем и протоколы почитаем, чтобы понимать насколько показаниям этого Авсена доверять можно. Потому что если он на него с топором прыгал, то тут всякое может быть.

– А кто он вообще?

– Главный электрик в грузовом порту. Привозил сюда жену на лечение. Что-то легочное. Тут она и скончалась. Потом несколько раз приезжал с детьми могилу проведать. Останавливался у Варенихи – он вдовец, она – вдова, то се. Перевелся сюда, стали жить вместе. Сын в Североокольске в Институте учится на физика, дочь в этом году школу оканчивает.

– Ого! Все знаешь! – удивился Коваль, – Из спецкадров? Эйдетик?

– Не – память просто хорошая и слушать умею. А так-то я эмпат. Слабенький правда – десятка. Но умею людей к себе располагать. Очень помогает в работе.

– Ну десятка – это не такой уж и слабенький.

– Да ладно – я свои возможности хорошо понимаю… – Гриша некоторое время молча рулил, – А правда, что вас учат людей на расстоянии ушатывать? Ну вот бежит, к примеру, человек с ножом, а вы его раз – и, не касаясь руками, уложили?

– А вас в ГБ не учат?

– Ну, кого-то может и да. Может и меня научат, когда я на повышение пойду. Просто интересно – как это?

– Давай сперва с делами закончим.

– Понял, товарищ майор, не дурак. Был бы дурак – не понял.

Машина въехала на узкую мощеную булыжником улицу. Гриша поморщился, слушая скрипы и кряхтение подвески, и предложил прогуляться пешком – тут недалеко.

…

Местный милицейский участок располагался в утопающем в зелени домике с мезонином, и если бы не табличка и антенна радиостанции, то ничем бы не отличался от жилого дома. Во дворе пожилой усатый сержант, скинув китель и старательно орудуя тряпкой, наводил лоск на мотоцикл с коляской. Чуть дальше двое парней лет шестнадцати пилили дрова двуручной пилой. Возле них, похлопывая крыльями, важно расхаживал жирный белый гусь.

– Дядя Леша… – заныл один из пильщиков, – Ну может хватит уже?

– Пили-пили. Я сам скажу когда хватит.

– Ну руки уже отваливаются…

– А гусей тырить – не отвалились? Вот и работайте, лиходеи. Совместный труд облагораживает. Ишь додумались! Ладно бы на другой стороне, где вас никто не знает. А то ведь посередь бела дня да при знакомых! Вот теперь, коли башкой думать не умеете – тренируйтесь пилой работать, потому как если за ум не возьметесь, то оно вам пригодится.

– Да мы больше не будем!

– Вот и покажи это. Упорным трудом на благо общества, – сержант что-то прикинул в уме и ухмыльнулся, – Баба Маня! Да за гуся! Тут чтоб она вас извинила, два куба дров – не меньше! Так что пили – не отвлекайся. Тебе ещё вечером от бати огребать.

Парни, понурив головы, закинули на козлы следующее бревно и снова принялись дергать пилу туда-сюда.

Коваль с Гришей прошли по дорожке, поднялись на крыльцо и вошли внутрь. Там за столом сидел усталый капитан милиции и, задумчиво грызя карандаш, перечитывал написанное. Рядом со столом на табуретке примостился с виноватым видом ещё один гражданин. Увидев Гришу, милиционер удивлённо вскинул бровь.

– У-у-у! Какие люди!

– Здрасьте, Петр Егорьевич. Работаете?

– Работаем… – милиционер повернулся к гражданину на табуретке, – Ну что, Макарьев? Дошутился? Вот, пожалуйста – пришли за тобой!

– Ну мы, вообще-то, тут по другому вопросу, – Гриша сделал официальное лицо, – Но если по нашей части, то чтоб не прихватить? Что сделал?

– Он то? Пошутил он!

– Пошутил?

– Ну да. У нас на Канатной улице здание, то ли Лонгского, то ли Аменского, шут их разберет, торгпредства стоит… Или как там у них это заведение называют? А рядом – Канатный переулок. И иностранцы часто путаются.

– Да – есть такое. А в чем шутка?

– Я, товарищи, телефонистом работаю, – пояснил Макарьев, – И вот сижу я на столбе, никого не трогаю, линию прозваниваю. А внизу двое иностранцев Канатную улицу ищут. Карту крутят, что-то на своём ругаются.

– А вы язык знаете?

– Да. В армии радистом был – слушали мы их. Так что я и знаю и говорю. И вот сижу я наверху, а они спорят. Потом один юморнуть решил. Говорит: «Знаю что делать! Тут в Залесье везде агенты ГБ. Давайте их позовем и у них дорогу спросим!». И вдвоём: «Джи Би! Джи Би!». Ну как тут удержаться? Свешиваюсь со столба и на чистом ихнем говорю: «В чем проблема, господа? Канатную улицу ищете? Это вон туда. А тут – Канатный переулок.»…

Гриша некоторое время держал серьезное лицо, потом, не выдержав, всхлипнул и расхохотался. Макарьев показал на него милиционеру.

– Вот – я же говорил! Смешная же шутка!

– Обхохочешься! Только они теперь в гостинице заперлись и не выходят. Даже есть боятся! Это не говоря уж о том, что сотрудником Гос Безопасности представляться – уголовка.

– А я не представлялся! Они сами уже додумали!

– А они написали что представлялся. И жалуются теперь куда только можно. В Спортлото скоро напишут, кляузники долбаные!

– Так, товарищи… – отсмеявшийся Гриша поправил кепку, – Шут с этими иностранцами. Человек не виноват, что они нашего юмора не понимают. Вы, Макарьев, раз языками владеете и телефонистом работаете, как время будет в Управление подойдите. Скажете, я прислал.

– Это зачем?

– Нужны нам такие люди. Веселые. За этими фруктами забугорными сами видите – глаз да глаз нужен.

– Понял… А мне пистолет дадут?

– По ситуации. А к вам, Петр Егорьевич, мы по поводу Бабкина и Турухаева. Это давно было – нужно протокол из архива поднять.

– Это легко! – милиционер с готовностью поднялся, – Когда было?

– Вот это и хотим узнать.

– Тогда немного сложнее – у нас архив по датам.

– Ориентировочно лет пятнадцать назад.

– Пятнадцать? Пятнадцать – это уже в хранилище. Пойдёмте…

– Мож я тоже пойду? – поинтересовался Макарьев, – Меня уж потеряли поди?

– Иди… Юморист… Хотя стой! Раз уж тут все равно, посмотри телефон – там в трубке шорохи какие-то – ничё не слышно! Скажешь, что у нас связь делал. Пройдемте, товарищи.

Архив располагался в цоколе того же здания. Выйдя во двор и отперев низенькую дверь, милиционер нащупал сбоку бакелитовый вертушок и, включив свет, начал пристально вглядываться.

– Что такое?

– Сейчас… Одну минутку… Кажется… ЕСТЬ!

С победным кличем метнув тяжеленную связку ключей куда-то в угол, Петр Егорьевич гордо поднял за хвост толстую крысу.

– Вот она, падла! Вредительница казенной собственности! Попалась-таки!

– Вам бы кота завести – архив все таки.

– Да в архивы она не доберется – нам с завода старые металлические шкафы под это дело отдали. Ржавенькие, конечно, но запираются плотно. Она проводку портила – латать умаялись. А котов нам нельзя – кот по углам метить будет. У нас тут, все таки, правоохранительные органы. У нас тут люди ходят. Нам нельзя чтобы котами воняло.

Милиционер отпер архивный шкаф и достал кипу протоколов за нужный год.

– Вот – ищите. А я пойду эту тварь прикопаю со всеми почестями.

Гриша благодарно кивнул и принялся искать нужный протокол.

– Нашел, товарищ майор! – он быстро прочитал написанное, – Интересно… Турухаев заявил, что Бабкину не угрожал и даже не сразу узнал его в потемках, а тот сразу принялся убегать. Бабкин не отрицал. Пояснил, что не знал что в его бывшую комнату уже кто-то въехал и испугался, что его примут за вора.

– И поэтому, вместо того чтобы объяснится, попытался сбежать?

– Ну да – мне это тоже кажется странным. Зачем бежать, если ничего такого не сделал?

– Давайте-ка, Григорий, прокатимся в Управление и посмотрим что там у ваших есть на Бабкина этого. И на Турухаева – его тоже стоит проверить.

– Понял. Поехали, заодно там и пообедаем. У нас вот такая столовка!

…

В столовой и правда кормили неплохо. Расположившись под плакатом «Не обсуждай рабочие вопросы в общих помещениях», Коваль похлебал солянки, съел кашу с котлетой, запив все компотом, поблагодарил поварих и поднялся на второй этаж где ему выделили временный кабинет. Гриша, который съел тоже самое, но в два раза быстрее, уже бегал по этажу, рассказывая коллегам новую хохму и попутно собирая информацию на интересующих их лиц.