Дорога в Ад

Нергал перечитал отрывок несколько раз. Клаудия довольно завуалировано выгораживала Ханса, как бы подталкивая убийцу помогать спецгвардии. Может, именно это место правили грамотеи спецслужбы? В то же время, написанное звучало весьма искренне и непротиворечиво, не выпадая ни из общей стилистики письма, ни из того образа женщины, что хранился в памяти Рихтера.

«…Наконец, в завершении, умоляю тебя не разыскивать мою могилу. Я рада, что умру в одиночестве, и ты запомнишь Клаудию молодой и здоровой, а не той развалиной, в какую я превратилась со временем. Я приказала уничтожить все поздние фотокопии, а потому рассчитываю остаться для тебя вечно молодой и желанной.

Живи счастливо и свободно! Будь собой!

С любовью, Клаудия Сенна.»

Аккуратно сложив листок, Рихтер убрал ценное послание обратно в конверт.

Трудно сказать, сколько из написанного действительно принадлежит перу чародейки, а сколько вставлено позднее. Тяжело понять, на какой эффект рассчитывал Краузе, решивший не уничтожать письмо, а передать его убийце. Но то, что запись произвела мощнейшее воздействие – в этом сомневаться не приходилось.

Мужчина еще долго стоял неподвижно, направив невидящий взор на ночной город. Берлин, такой близкий и привычный, но в то же самое время – чужой, мерцающий огнями и гудящий звуками воплотившегося будущего. Будущего, где убийце предстояло найти свое место. Ну или хотя бы попытаться.

Сна не было ни в одном глазу, беспокойные мысли скакали в голове, не давая сосредоточиться ни на чем конкретном. Усмехнувшись, Нергал отодвинул опустевший стакан подальше. Небольшое усилие, прыжок – темная тень мягко мелькнула со второго этажа на землю, не издав ни звука, не привлекая никакого внимания. Миг – и силуэт убийцы растворился в тенях близлежащего переулка.

А спустя несколько секунд следом беззвучно рванулась крупная, черная как ночь, хищная кошка.

Почти в то же самое время, на диаметрально противоположном конце гостиницы, на схожем, как брат-близнец узком балконе стоял седовласый старик. Он облокотился на каменный парапет, в руке подрагивал стакан с крепким алкоголем, задумчивый взор блуждал по сверкающим улицам ночного города.

Марио смотрел на Берлин, вспоминая долгие прожитые годы.

Все-таки, как ни крути, а спецгвардия справилась! Они сумели построить поистине процветающую страну. Государство, где живут свободные личности, не опасающиеся за собственный карман или, уж тем более, жизнь. Ухмыльнувшись, Грассо решил, что есть и его личная заслуга в том, что по ночным улицам теперь ходят без оглядки. Да что там – при желании можно пересечь всю Пруссию с запада на восток и с севера на юг – не подвергаясь при этом ни малейшему риску! Конечно, из нынешних сограждан мало кто ценит обретенную защищенность… Лишь те, кто, подобно Марио, разменял шестой десяток – те помнили лихие времена; понимали, что безопасность дорогого стоит…

А ведь все Краузе! Как бы ни хотелось Грассо присвоить чужую заслугу себе, стоило признать – это целиком замысел и план дознавателя! Именно благодаря Хансу выросла та держава, где легко и радостно жить, и за которую не грех и умереть.

Стрелок пригубил напиток, в очередной раз поражаясь способностям покойного дознавателя. За сорок лет сменилось три канцлера – но именно Краузе продолжал руководить спецгвардией! Пусть за последние десятилетия он и отошел от непосредственных дел, но все же… Рука Ханса чувствовалась за любой операцией, его незримое присутствие ощущалось на совещаниях и планерках. Именно к нему на поклон шли, если не знали, как поступить. Старого дознавателя уважали, боялись, ценили… Пожалуй, именно Краузе можно назвать истинным правителем Республики, творцом ее процветания.

Великий был человек, что ни говори…

Опустошив стакан, Марио выплеснул последние капли вниз, на тротуар.

Возможно, все это лишь стариковское брюзжание, но ему как никогда казалось, будто время титанов уходит. Вспомнить, хотя бы, былую вундертим…

Он не застал живого Вольфа, хоть и много слышал о могучем оборотне. Зато Анжела, Григорий, Ян… С ними довелось поработать плечом к плечу! Грассо до сих пор испытывал смутную гордость за то, что посчастливилось свести знакомство с этими гигантами! Мощь, непоколебимость, безудержность! Казалось, для той команды не существовало невозможного!

Стрелок не мог бы высказать словами, почему так возвеличивал образы былых сослуживцев. Он невольно сравнивал их с теми, с кем приходилось иметь дело сейчас.

Георг – совсем еще мальчик. Исилиэль – лишь тень от могущества Сенны. Пантера – сильна, но слишком уж уязвима. Рокстеди…

Грассо поморщился. Вроде бы все при них – и ум, и сила, и решимость… Но чего-то не хватает, чего-то неуловимого. Может, хребта? Характера? Духа?

Раньше люди вели за собой, собственным примером пробуждая в других гордость, величие, готовность к подвигу. Каждый являлся лидером, пусть и не гласным. Они не боялись брать на себя ответственность… Да, допускали грубейшие ошибки, но и – созидали невероятные свершения!

А что теперь? Какие интересы у молодежи? Кому они могут быть примером и в чем?

Марио со злостью сплюнул. А может, права эльфийка? Он просто слишком стар, и как всякий старик, завидует молодым, видит в них собственную тень. Потому и бесится, что не может угнаться за временем.

Впрочем, скоро им предстоит выяснить этот вопрос. Когда Глеб, Крюгер и Хельга вернутся, будущее столкнется с прошлым…

Стрелок мрачно усмехнулся. Если бы на этом противостоянии работал тотализатор, ставки явно были бы не в пользу современности. Только вот цифры не учитывают наличие «темной лошадки», того самого Рихтера. Как ни крути, а Нергал являлся той фигурой, что способна в одночасье перевернуть проигрышную партию с ног на голову.

Убийца никогда не испытывал особого благоговения ни в церкви, ни на кладбище. Но сейчас, оказавшись в ночи перед крайне простой, но одновременно и особой могилой, он внезапно почувствовал нечто вроде проснувшегося уважения. Все-таки здесь лежал человек-символ, человек-знамение, человек-эпоха…

Впрочем, лежал ли на самом деле – это Рихтер как раз и собирался выяснить.

Поддев надгробную плиту ломом, мужчина с превеликим трудом сумел сдвинуть ее в сторону. Лопата вонзилась в утрамбованную землю, Нергал принялся за долгую монотонную работу. В тусклом свете раздолбанного фонаря отражалась единственная надпись, выгравированная на камне: «Ханс Краузе». И ничего больше – ни дат, ни эпитафии.

Найти нужную могилу оказалось не так уж просто, учитывая количество кладбищ, да и мертвецов вообще. Но Рихтер справедливо сообразил, что столь значимую личность похоронят не абы где, а в поистине королевском месте.

Проникнуть сюда вышло тоже не тривиальной задачей. Количество защитных чар и ловушек поражало. Впрочем, Нергал в очередной раз убедился, что фантазия заклинателей со временем лишь увядает. Во всяком случае ничего нового для себя убийца не увидел.

Точное расположение захоронения пришлось уточнить у смотрителя. Там же Рихтер одолжил и незамысловатый инструмент. Сторож не возражал, да и не смог бы при всем желании – ассасин спеленал его по рукам и ногам.

Теперь же Рихтер остервенело орудовал лопатой, откидывая землю в аккуратную кучу. Хотя бы до решения этого вопроса убийца решил докопаться, как бы двусмысленно это не звучало.

Отдавшись физической работе, Нергал не забывал время от времени осматривать окрестности внимательным взглядом. Но даже утонченные инстинкты убийцы не смогли распознать затаившуюся во тьме пантеру. Неподвижную кошку выдавал лишь изредка проявляющийся отблеск желтых глаз, так похожий издали на мерцание одиноких звезд.

Минуло не меньше часа изнурительного труда, прежде чем лопата ударила в дерево. Еще некоторое время ушло на то, чтобы расчистить крышку гроба. Рихтер не стал утруждаться излишними сантиментами, просто пробив деревянную преграду ломом.