Страница 30 из 57
— Варвара, подними тулуп! — приказал Богдан.
Костя обернулся. Варя стояла вся в снегу и грызла край варежки. Рот затыкала, чтобы не закричать. А, может, и кричала, да он оглох от выстрела. Богдан повторил приказ, и Варя сумела нагнуться к земле.
— Не отставайте! У меня нет времени возиться с вами, — бросил румын, уже стоя к ним спиной.
Костя подтолкнул девушку и заставил идти перед собой. Ружьё било по спине, но он боялся его перевесить. Богдан ушёл вперёд довольно далеко и пришлось догонять. Он, видимо, боялся заморозить отца, руки которого безвольно болтались вдоль спины сына. А что если Михей мёртв, и Богдан просто не желает сцен в лесу? Машины нет. Есть только хладнокровный убийца и тишина.
— Богдан! — Румын не остановился, и Костя повысил голос. — Где все люди?
Ответа не последовало, только ступать тот начал совсем тяжело — или дорога просто пошла под горку, и он боялся оступиться с тяжёлой ношей.
— Богдан! Я задал вопрос!
— Я просил не задавать вопросов. Шевелитесь!
Они и так почти бежали, но Костя поднажал и дотащил Варю до Богдана, хотя в ушах ещё скрипел стариковский приказ идти в совершенно другом направлении — бежать от его сына.
— Где люди?
— Какие люди? — переспросил Богдан, не оборачиваясь. — Здесь никогда не было никаких людей. Спроси Варвару, видела ли она кого-нибудь?
Варя вцепилась в рукав Костиной куртки, но тот отцепил её и, поборов страх, обошёл деда и преградил Богдану путь. Если что, он сделает из ружья биту!
Богдан остановился в шаге от него. Пока будешь снимать ружьё, получишь ногой в пах — всё рассчитано у гада.
— Где все люди? Где Анна? Отвечайте, иначе мы дальше не пойдём!
— И не идите! Мне до вас нет никакого дела. Подохните вы здесь или нет, мне плевать!
По перекошенному лицу румына Костя видел, что тому действительно плевать.
— Верните ключи и машину, и нас не будет здесь через минуту.
— У меня нет ни того, ни другого!
— Не врите! — послышался истошный крик Вари, и Богдан даже обернулся, а Костя тут же скинул ружьё. Спасибо, Варенька! — Я не спала. Я видела…
— Ничего ты не видела! Я только хотел взять ключи, но меня опередили.
Не оборачиваясь, одним ударом руки Богдан вышиб у Кости ружьё, а следующий удар пришёлся ему в грудь, и уже со снега Костя увидел, как румын подбросил на плече безвольное тело, схватил ружьё и зашагал прочь. Варя будто приросла к месту и глядела в спину румына остекленевшими глазами. Костя откашлялся и сумел встать. В то же мгновение Богдан обернулся — дуло ружья было направлено на Варю.
— Если не пойдёте со мной, сдохните, — голос Богдана дрожал в морозном воздухе. — Так что лучше пристрелю вас, чтоб не мучались. Сначала её, а тебя, если патронов хватит. Тебя не жалко…
— Не стреляй! — прокричал Костя и сделал шаг в надежде, что Богдан переведёт ружьё на него, но румын продолжал целиться в грудь Вари. Даже не целился, просто держал ружьё — тут промахнётся только слепой.
— Пожалуйста, не стреляйте! — взмолился Костя. — Мы идём!
Варя не двинулась с места, даже когда дуло ружья опустилось в снег. Пришлось схватить за руку и, не разбирая следов, волочь за собой. А она ещё, казалось, упиралась.
— Анна взяла машину, — сказал Богдан, когда Костя не дошёл до него нескольких шагов. — Боюсь, мы уже её не найдём.
— Анну? — еле выговорил Костя.
— Обеих. Я должен был предположить, да с отцом закрутился. Ей совсем плохо. Искать машину, думаю, нужно на каком-нибудь склоне. Или ждать, когда это сделают власти. Она думала разбить грузовик. Но я уничтожил вторые ключи, а со своими не расставался. Она не боялась умереть. Она боялась одного — что меня обвинят в её смерти. О вас она не думала. Наверное, мне надо отвезти вас в аэропорт, чтобы вы убрались из страны и заявили в компанию, что машину у вас украли. Так я и сделаю.
Костя на мгновение прикрыл глаза.
— А если она жива?
— Я сейчас отнесу отца в трактир и оставлю с ним Варвару. Если хочешь, можешь поехать со мной, сделаем ещё круг. Но я не настаиваю. Я это сумею пережить.
— Я поеду с вами. Фу, — Костя даже за коленки схватился, чтобы унять в них дрожь. — Так что с людьми? Они ищут Анну, и даже дети? А где животные?
— Тоже ищут Анну, — хохотнул Богдан. — Тебе самому не смешно? Здесь никого нет, кроме нас. Мы поселились здесь с отцом после смерти матери. Одни-одинёшеньки, и он любил меня, пока не обнаружил во мне материнский дар, за который он её и убил, потому что жутко боялся.
— Что за дар?
— Я тебе его уже показывал. Я подчиняю людей и зверей своей воле. Мать звали за глаза ведьмой, а меня отец в лицо называет оборотнем. И готов перестрелять всех моих волков, не понимая, что у меня, кроме них, ничего нет и никогда не было. Они моя семья, и теперь единственная. Отец недолго протянет. Боится, что я даже его не похороню. Могилу себе роет. Пойдём, а то очнётся, а вторым ударом я и прибить могу.
— Люди в деревне…
— Они тебе привиделись. Там никого нет. Только снег и волки. Не стой. Замёрзнешь.
Богдан развернулся и зашагал вперёд. Костя потащил Варю следом.
Глава XVII — Вопросы
По-зимнему яркий солнечный диск сообщил, что дело близится к обеду, которого сегодня ни у кого не будет. Мороз усилился, но Варя старалась ёжиться незаметно, потому что не хотела вновь услышать весь татаро-монгольский фольклор, который был известен Косте, а она всего лишь спросила, далеко ли ещё?
Костя изучал свои ботинки, иногда косясь на Варины — у обоих из-за валяния в снегу промокли ноги.
Страх перед Богданом уступил место злости. Похоже, тот специально плутает, чтобы они не запомнили дорогу. Противная мысль упрямо лезла в голову — он врёт про машину и Анну. Если он собирается отвезти гостей в аэропорт, то какой смысл скрывать от них дорогу на кладбище… Вернее, не на кладбище, а путь побега, который сообщил Михей. Они с Варей шли долго, но и близко не так долго, как сейчас, когда они просто бегут за провожатым.
Варя шмыгнула носом и протянула парню руку. Только Костя не взял её, а наоборот прибавил шагу, чтобы догнать Богдана.
— Куда мы идём? — Вторая мысль наступила первой на пятки: они идут к дому Михея, вот и путь другой. Хорошо бы так и было. Очень хотелось верить в несчастье Богдана, оно обеляло его и объясняло то, что второй день пугало Костю своей непонятностью.
— В трактир, — бросил румын, не повернув головы. — В лесу стая вышла на охоту. Не хочу рисковать. Патронов нет. Да и две человеческих жизни не стоят одной волчьей.
Две? Они с Варей, себя с отцом он не считал!
— Волки не приглашали вас в свой лес. Вы сами попёрлись туда. На ваше счастье по следу шёл волк, не то отец мог бы разрядить ружьё в вас. Он не в себе, а если грубо — совсем тронутый. Я ещё вечером обнаружил пропажу ружья, но не мог оставить ни тебя, ни Анну без присмотра, а потом… Потом я уснул, а когда проснулся, нашёл готовый завтрак… Она до последнего утра хотела оставаться хорошей женой.
Богдан прибавил шагу, но Костя решил не догонять. Почему он должен сомневаться в его словах? Ответ не находился, как и полная вера в честность румына не приходила тоже. Всё потому, что помощь с Вариным дипломом не вписывалась в эту живописную картину. Михей о них ничего не знает, а что Анна, что Богдан — оба прикрывались стариком и его желанием передать потомкам трансильванские сказки. А сказок никаких нет, а от здешней реальности хочется убраться куда подальше. Ничего, останутся они в грузовичке один на один, от ответов этот оборотень больше не увильнёт, а сейчас не стоит лишний раз нервировать Варьку. У неё не сопли, у неё глаза на мокром месте. То ли по Анне, то ли по ним самим. Окажись он в самолете прямо сейчас, он бы забыл весь этот фольклор, как страшный сон. Но пока они в горах и уже начали спускаться к жуткой деревне. Вернее к тому, что когда-то ей было. Снег прикрыл рухлядь. А трактир хозяева поддерживали в более-менее сносном состоянии, это видно.