С волками на Вы

Богдан остановился на крыльце, и Костя поспешил открыть дверь, в надежде вслушиваясь в тишину — так хотелось услышать шаги Анны. Но увы — старые доски встретили их тишиной. Богдан уложил отца в каморке за кухней. Топчан, стул и стол составляли её убранство. На крючках висела старая одежда. Здесь, старик, видать, и жил. Взаперти. Костя заметил, как Богдан сунул руку в карман, точно за ключом, когда вышел обратно в кухню.

— Дашь ему воды и хлеба, — остановился он перед Варей. — На бредни не обращай внимания. Вернее обращай, — он зло усмехнулся. — Это не сказки, это сумасшедшая вера трансильванцев в существование оборотней. Моей матери это стоило жизни. Я, как видишь, постоянно борюсь за свою.

Он махнул рукой, и Костя вернулся с ним в зал с пустыми столами. Богдан повесил ружьё обратно на шкуру.

— Зачем вы держите его на виду? Не проще ли спрятать от старика?

— Подальше спрячешь, поближе найдёшь, так ведь говорят? А так я хоть буду знать, что он взял ружьё. Да и самому оно в любой момент может понадобиться. Нас трудно найти, но всё же возможно. Однако сейчас заряжать его не буду — когда ты рядом, это опасно, — усмехнулся Богдан зло. — Ноги мокрые, дурень! Поднимись к себе, смени носки, а я пока отыщу валенки.

Костя поднялся в спальню, достал две пары — себе и для Вари. Заодно сунул в карман оба паспорта, чтобы они не исчезли, как ключи. Богдану доверять — себе дороже. Когда скажет, зачем пригласил их к себе, тогда и видно будет, кто кому друг, а кто враг. Может, они с отцом оба чокнутые. Очень уж похоже на правду.

Костя заглянул в кухню: Варя неподвижно сидела на табурете.

— Переодень, — он швырнул носки убедившись, что Варя собралась их ловить. — Мы, думаю, скоро вернёмся. Не скучай. И не разговаривай с дедом.

Он ничего не сказал про паспорт. Подумал, что Варька и так едва жива от страха. Надевая валенки, Костя ещё раз покосился на ружьё и вышел в придерживаемую хозяином дверь. Богдан шёл впереди и ни разу не обернулся. Костя глядел под ноги, желая забыть увиденную разруху, чтобы не думать о необъяснимой силе румына.

Грузовичок стоял на дороге. Выходит, хоть в одном Богдан точно не врал — он куда-то ездил. Костя не успел пристегнуться, а Богдан уже рванул с места. Потом всё же притормозил на повороте, то ли чтобы вписаться в него, то ли чтобы узнать, что торчит из кармана пассажира. Однако ничего не сказал, и Костя не стал засовывать документы глубже, боясь помять уголки. У самого Кости вопросы тоже не облачались в слова. Наверное, мозг не мог выбрать тот, ответ на который на данный момент являлся самым важным.

— Богдан, зачем вы пригласили Варвару? — наконец открыл он рот. Его-то точно не приглашали, но именно с его головой Богдан начал играть, а не с Варей. Значит, от неё он не собирался скрывать свой образ жизни.

Румын не повернул головы и не прибавил скорости, будто не расслышал вопрос. Тогда Костя повторил его.

— Я не глухой, — огрызнулся румын. — Я не хочу отвечать на твои вопросы и просил не задавать их.

— А я хочу наконец получить ответы!

Костя хотел для пущей важности топнуть ногой, да та чуть не вылезла из валенка, так и не подняв его, а он и не заметил, насколько валенки ему велики.

— А я хочу, чтобы ты заткнулся! — Богдан газанул, но быстро сбросил набранную скорость. — Скажешь ещё слово, я высажу тебя, и мне плевать, как ты вернёшься в деревню. Мне вообще плевать, вернёшься ли ты — можешь отправляться прямиком в аэропорт. Паспорт при тебе, а о Варваре я позабочусь всяко лучше твоего, — Богдан рычал в стекло, а Косте отчего-то хотелось стереть с лица забрызгавшие его слюни. — Зачем ей раздаривать себя тому, кто чёрствый, что чурбан! Я, дурак, понадеялся, что ты хотя бы способен уважать чувства других, раз не можешь чувствовать на их уровне. Лучше бы оставил тебя с отцом и взял Варвару! Если бы ты даже не подал ему воды и хлеба, не беда!

Костя сжал ручку над окном.

— Простите меня, Богдан. Действительно сейчас не время для подобных разговоров. Потом уж ответите…

— И потом не отвечу, — оборвал румын извинения пассажира. — Я не приглашал Варвару. Это всё отец и Анна.

— Михей ничего не знает про Варю, — не удержался Костя и тут же поймал злой тёмный взгляд водителя.

— Тогда мы точно не узнаем уже ответа, — прорычал Богдан. — Зато я знаю, что сделаю с вами, — Пауза оказалась настолько долгой, что Костя успел почувствовать спиной неприятный холодок. — Отправлю восвояси. Мне подобные гости ни к чему сейчас. И сказок я больше рассказывать не буду.

Они уже отъехали от деревни на довольно приличное расстояние. Вокруг царили тишина и покой. Никакого намёка на присутствие в этих диких краях человека. И, конечно же, никаких следов аварии. Костя даже не заметил, чтобы Богдан смотрел по сторонам. И червь сомнения вновь принялся подтачивать доверие к румыну. Костя смотрел на его профиль, поражаясь каменному спокойствию. И вдруг ремень безопасности резанул плечо, голова ударилась о дверцу, перед глазами поплыло, и когда всё замерло, Костя не сразу сообразил, что грузовичок встал поперёк дороги. Он выругался, глядя на по-прежнему спокойное лицо румына, а потом проследил за его взглядом и не сумел сдержать возгласа изумления. Посреди дороги стояла Анна. Они только вошли в поворот, и Богдан едва не сбил жену.

«Тойоты» на обочине не было. Анна стояла неподвижно. В том же тулупе, что они первый раз увидели её. Отсутствующий взгляд шёл мимо машины. Богдан хлопнул дверью и сделал два нерешительных шага к жене, но Анна, похоже, не заметила его. Он сказал ей что-то по-румынски, но она так и осталась каменным изваянием. Богдан подошёл вплотную к жене и закрыл её от Кости. Парень и сам отвернулся и принялся растирать ушиб, а когда вновь повернул голову к боковому стеклу, на дороге никого не было.

Без секундного колебания Костя выскочил из грузовичка и огляделся, ища на снегу следы от валенок, но их не было. По обе стороны высились сугробы, в них по горло провалишься — румыны могли уйти только по дороге, и Костя побежал к повороту, не боясь встречной машины — откуда ей тут взяться! Там тоже никаких следов. Ошибся направлением? Рванул назад. Дверь у грузовичка открыта. Богдан не возвращался. Через сто метров та же тишина. Хоть бы ветка в лесу хрустнула, что ли!

— Константин!

Костя обернулся. Богдан бежал к нему в облепленном снегом свитере.

— Куда тебя опять черти понесли?!

Он схватил его за плечо и толкнул в спину с такой злостью и силой, что Костя едва удержался на ногах. Румын толкнул его ещё и ещё, подгоняя, точно лошадь.

— Ты умеешь водить механику?

Костя кивнул и поймал ключи.

— Езжай в деревню. Я отыщу Анну. Она совсем невменяема.

— Что с ней?

По лицу Богдана пробежала судорога.

— Я сказал, езжай в деревню!

В этот раз Богдан толкнул его так, что Косте пришлось повиснуть на открытой двери.

— А вы?

— О нас не волнуйся. У нас есть ваша «Тойота». Вернее, должна быть где-то поблизости, но сначала мне надо догнать Анну.

И Богдан принялся карабкаться на сугроб. Снег посыпался под его ногами. Может, потому Костя и не заметил тропку в лес, когда искал, куда подевались румыны. Ключ жёг ладонь. Последний раз он водил механику, когда сдавал на права. Но это волновало его меньше, чем-то, что он оставляет Богдана и Анну одних в лесу. Черти знает, сколько километров от дома. Оплакивать смерть жены вместе с Богданом он действительно не мог, но с ней живой его помощь могла пригодиться. Однако румын поспешил избавиться от него. Что ж, он не заслужил доверие Богдана, да не очень-то и пытался. Теперь главное не разбить его машину. Впрочем, спешить некуда, дорога безо льда. И хоть что-то в этой чёртовой Трансильвании он должен сделать хорошо! Раз Анна оказалась живой, Богдан не повезёт их в аэропорт, но не станет и удерживать. Да их теперь никаким фольклором не удержишь. Хватит — пусть психи живут с психами и не вмешивают в дурацкий междусобойчик нормальных людей. Косте уже и лыжи были не нужны. Он готов доплатить и поменять билеты на ближайшее число. А Варька выберет себе другую тему для диплома. Менее опасную, чем трансильванский фольклор. Во всяком случае, он больше ни в какие экспедиции не ездит. А без него пусть делает, что хочет!