Могильщик. Цена покоя

— Говорят, сейчас там всё по-другому, — произнёс он так, будто это могло успокоить рубаку.

— Не для всех, — криво усмехнулся Валлай и, одёрнув клятый камзол, сказал: — Ну, мы идём?

— Идём. Только меч оставь здесь. Его принесут в Храм Безликого и Столикого, где мы первое время и будем ночевать. Не перечь, — одёрнул раскрывшего было рот наёмника Настоятель, — тебя не пустят туда с оружием. Оно будет в безопасности. И мы, поверь, сейчас тоже куда в большей безопасности, чем были на дороге.

Они спустились на первый этаж, прошли по главному залу, полному полуголых шлюх обоих полов и разных возрастов, нашли сверкающего голым задом служку, который открыл им заднюю дверь, и вышли к конюшне, миновав двух вышибал, сверкающих намасленными голыми торсами на солнце. Здесь им уже запрягли двух прекрасных породистых скакунов. Конюх, беззубый лысый старик, был одет, как и полагалось конюху. И хвала за это богам. Валлаю хватило отвисших прелестей бабульки, родившейся, должно быть, за пару лет до Великой войны.

— Он тоже здесь работал, когда был помоложе, — сказал Настоятель, когда они отъехали.

Валлай ничего не ответил.

Ехать, к счастью, было недалеко — буквально через пару кварталов жрец направил своего коня к воротам небольшого поместья, чья крыша едва торчала над каменным забором, увитым плющом.

— Место не ахти, но здесь соберутся лучшие люди, — насмешливо произнёс жрец. — Или худшие, смотря с какой стороны посмотреть.

Ворота оказались закрытыми на засов, но Настоятеля это не смутило. Наклонившись, он дважды ударил железным кольцом о биток и гордо выпрямился. В воротах открылось небольшое окно.

— Кто? — нетерпеливо спросил привратник.

— Гости. Ангиур и Валлай.

Ворота открылись через пару мгновений. Привратник, невысокий седой старик с пышной бородой, учтиво поклонился и приглашающе простёр руки. Но голос у него был по-прежнему недовольным.

— Вы опоздали.

— Мы едва успели переодеться с дороги. А путь был долгим.

Старик фыркнул так, будто знал, где они отдыхали после долгого пути.

За воротами располагалась небольшая аллея, ведущая к поместью — двухэтажному зданию с толстыми стенами и окнами, несмотря на резные ставни и подоконники, больше напоминающими бойницы. Двери тоже были под стать: их сделали из толстенных досок морёного дуба, накрепко стянутых железными полосами. Обернувшись, Валлай увидел на вершине забора стальные шипы, практически не скрытые плющом. Да и засов больше походил на бревно. И всё равно старик-привратник с ним управился, будто сил у него было на человека вдвое младше и крупнее, чем он сам.

— Где мы? — спросил рубака у жреца, когда конюх забрал у них коней.

— В столичной резиденции герцога Олистера, героя Битвы при айнсовских бродах. Знаешь такого?

— Видел его пару раз, но лично не представлен.

— Неужто в битве при айнсовских бродах?

— Перед ней. И в ней, да.

Настоятель заговорщически улыбнулся и, наклонив голову поближе к рубаке, прошептал:

— И что же насчёт легенды? Он и вправду защитил короля, Гризбунга Свирепого, грудью приняв удар неприятельского копья на себя?

— Конечно, — кивнул Валлай. — А что ему оставалось? Без Гриза нам всем пришёл бы пиздец.

***

Разведчик, Рыло, прежде чем говорить, надолго припал к баклаге с водой, хотя по уставу полагалось сперва дать доклад и только потом справлять свои нужды. Но вести были не слишком-то срочными, а Рыло — слишком уважаемым бойцом.

И всё равно мог бы потерпеть. Валлай угрюмо смотрел на воду, капающую с бороды разведчика, и нервно теребил перевязь, на которой висел его меч. Впрочем, ему всегда говорили, что терпения у него ни на осьмушку гроша.

Напившись, Рыло тяжело перевёл дыхание и утёр кривой рот. Ему повезло в своё время — удар шипованной булавы пришёлся вскользь, выдрав лишь шмат верхней губы, выбив несколько зубов и разорвав нижнюю до ямки на подбородке. Рану-то ему зашили, но теперь вся нижняя часть его рожи будто была повёрнута на правый бок.

— Это пиздец, — сказал, наконец, Рыло. Говорил он ещё невнятней, чем обычно. Видать, действительно устал. — Не знаю, что за кретин посоветовал им ввязаться в драку до нашего прихода, но они сделали это. — Разведчик ещё раз тяжело перевёл дыхание и вновь припал к фляжке.

Валлай выругался. Вести стали из не слишком-то срочных вообще не срочными. Рыло должен был выяснить точку встречи маневрирующей у неприятеля под носом армии Шератли и их армии. А привёз весть о том, что никакой встречи уже не случится.

— И что? — напряжённо спросил Гриз, держащий карту у себя на коленях.

Вот таков и был их военный совет — шкура у костра, на которой сидят полдюжины сонных мужиков. Котелок с затирухой уже пару часов как пуст, но в воздухе ещё витает запах еды. Хотелось бы, чтобы ещё пахнуло элем, но Гриз запретил пить, пока они не присоединятся к армии короля Шератли. Интересно, можно будет выпить перед сном, если никакой встречи уже не будет?

— Я спросил «и что?», — раздражённо произнёс Гриз.

— Да ничего. Я тебе всё уже описал двумя словами, как ты любишь. Их разнесли. Вернее, их выебали так, что за Туманными горами было слышно. Вы разве не слышали? Горливцы разбили армию Шератли на две части, одну окружили и почти полностью вырезали, второй удалось бежать, стоят сейчас в пяти милях на север. Если бы Шератли не надел перед битвой чужой доспех, был бы сейчас в плену — горливцы думали, будто окружили именно ту часть войска, где был он.

— Сколько их?

— «Сколько их» — что? Убили человек двести, столько же взяли в плен. Около пяти сотен сейчас, говорю же, вместе с Шератли, свинячий хер ему в жопу, стоят в пяти милях на север. Человек шестьсот разбежалось. Гриз, жрать мне охота, я полдня в седле. Нужно двигать на юг или восток, нет больше войска, к которому мы шли. В лагере Шератли уже сидят решают, как откупиться от Горлива, чтобы остаться при своих землях и чинах, а сам король собирается дать дёру. Нам никто не заплатит за битву, которой не будет. Тем более никто не будет платить за битву, на которую мы опоздали.

Гриз какое-то время молчал, уставившись в карту.

— А горливцев сколько? — спросил он после паузы.

Рыло тяжело вздохнул и, кажется, едва удержался, чтобы не сплюнуть.

— Сложно сказать. Больше трёх тысяч, но меньше четырёх — вот так будет более или менее точно.

— Они успели перейти Малую Крейну?

— Авангард, думаю, успел. А назавтра, к полудню, вся армия будет здесь, у Айнса. Боги, кому вообще пришла в голову идея форсировать реку и вступать в бой без нас? Нахер ты связался с этими жопоголовыми, Гриз?

Вопросы Рыла остались без ответа. Гриз вновь уткнулся в карту, сам Валлай взялся за седельную сумку, чтобы найти разведчику хоть какой-то еды, а остальные парни вроде задрёмывали.

Всё, пора с этим кончать. Нужно вернуться к тому делу, к которому привык, — убивать людей за деньги. Только делать это не в составе армии, а лично, по-простому: взял предоплату, нашёл нужно человека, убил, вернулся за остальной суммой. Все эти игры в войну ему осточертели. Если Гриз хочет продолжать — Низвергнутый с ним, он, Валлай, вернётся к тому, что ему с самого детства уготовала судьба.

Рыло впился зубами в кусок солонины и захрустел сухарём. В этот же момент Гриз тихо произнёс:

— Бычара, пройдёмся?

Валлай едва сдержался, чтобы не вздохнуть. Гриз что-то задумал, это ясно, как день. Что-то такое, в чём не уверен. А это плохо. Очень плохо. Потому что, скорее всего, на кону будет всё.

— Как скажешь.

Они отошли недалеко, за пару палаток, а лагерь как будто уже и кончился, до полосы рогатин, где держат охрану часовые, рукой подать.

— Сколько у нас людей? — спросил Гриз, останавливаясь.

— Столько же, сколько и вечером, надеюсь, — тысяча четыреста семьдесят шесть.

Гриз кивнул, а после поднял голову, уставившись на луну.

— Ты помнишь, что говорил Вели? — медленно произнёс он после паузы.