Страница 11 из 19
Ну ладно. Я только что перестал плакать, сидя в машине, припаркованной на Мейн-стрит в Дугласе, штат Аризона, в мой семнадцатый день рождения. Плакать, как чертов младенец. В первый раз я плакал по своим родителям… в первый раз я плакал по себе самому. А теперь выплакался.
Перечитал написанное вчера, и стало стыдно за себя, за то, что был таким хнычащим младенцем-переростком. За последние двадцать четыре часа столько всего произошло, что теперь все по-другому. Даже не знаю, с чего начать. Если бы я не пообещал всегда быть на этих страницах честным, я бы вычеркнул вчерашнюю запись.
Проплакавшись, я вновь завел машину и поехал в город. Сегодня мой день рождения, настроение печальное, поэтому я решил побаловать себя комнатой в гостинице и обедом со стейком. Я легко отыскал гостиницу «Гэдсден» в конце Мейн-стрит. В грязноватом пограничном городишке это респектабельное пятиэтажное каменное здание смотрится инородным телом.
Внутри оказалось еще респектабельнее, чем снаружи; войдя, я сразу увидел, что гостиница мне не по средствам. Я стоял в вестибюле и крутил головой, разглядывая затейливо оформленные пролеты и площадки массивной центральной лестницы белого итальянского мрамора. Лестница вела в мезонин, фланкированный четырьмя огромными мраморными колоннами, декорированными золочеными листьями и роскошным витражным панно от Тиффани длиной сорок два фута. В вестибюле толпились добровольцы, желающие принять участие в Большой экспедиции к апачам, одни прохаживались взад и вперед, другие болтали, сидя на расставленных островками диванчиках, обитых красным бархатом.
За стойкой стоял портье, стройный подтянутый молодой человек в темном костюме с галстуком-бабочкой. На мне был комбинезон с футболкой, и, когда я подошел, он, удивленно приподняв бровь, окинул меня профессиональным взглядом и моментально понял, что я не подхожу ко всей этой роскоши. Я знал этот взгляд, знал по собственному опыту работы в клубе, что выглядеть более импозантными, чем богачи, способны только те, кто обслуживает богачей.
– Чем могу служить, сэр? – спросил он с такой властностью в голосе, что сразу было ясно: служить мне он не намерен.
– Я хотел бы получить номер, будьте любезны, – попросил я, стараясь выглядеть старше, чем я есть, и каким-нибудь волшебным образом получше одетым.
– Вы бронировали заранее, сэр?
– Не совсем.
– Прошу прощения, сэр?
– Нет, я не бронировал.
– М-м-м, жаль. – Он вытянул губы трубочкой и сделал вид, что проверяет по журналу заказов, проводя сухим, белым, как бумага, пальцем сверху вниз по странице. – Мы заполнены под завязку, сэр, – сказал он наконец. – Видите, начали приезжать добровольцы – участники Большой экспедиции к апачам.
– Да, я сам здесь по тому же поводу, – бросил я. – Я увидел объявление в одном из чикагских клубов и подумал, что поеду и посмотрю, не записаться ли.
– Значит, вы – член закрытого клуба для джентльменов, верно, сэр? – его брови снова поползли вверх.
– Ну, не совсем член, – сжалился над ним я. – Я работал в том чикагском клубе. Я надеюсь получить в экспедиции оплачиваемую работу.
Портье понимающе улыбнулся.
– Ах, понятно, конечно, сэр. Вы и все остальные в этом городе.
– Я действительно хороший фотограф, – сказал я.
– Разумеется, я и не сомневаюсь, сэр, – отозвался портье. – И тем не менее, сегодня у нас свободных номеров нет.
– Ни одного?
– Похоже, что так, сэр.
– А если бы я был членом клуба, а не служащим, для меня нашелся бы номер? – спросил я.
– Понимаю, это несправедливо, – помялся он, – но я имею строгие инструкции придержать номера для добровольцев экспедиции.
– Чьи же это инструкции? – спросил я. – Разве мои деньги хуже, чем деньги добровольцев?
– От управляющего, разумеется, – ответил он. – Я здесь всего лишь работаю.
И тут за моей спиной послышался хорошо мне знакомый голос:
– Поселите мистера Джайлса в свободную комнату в моих апартаментах, мистер Браунинг. Все равно там у меня лежит только охотничье снаряжение.
Я обернулся и обнаружил мистера Толберта Филлипса-младшего, как всегда, загорелого и расфуфыренного, в ловко сидящих белых слаксах и рубашке поло, волосы зачесаны назад, на плечи небрежно наброшен теннисный свитер, словно он только-только с корта. Он лучезарно улыбнулся мне с глупо-выжидательным видом, как будто мы с ним близкие друзья.
– Джайлс, старина! – в оскликнул он. – Толли Филлипс, ранчо «Серкл-Джей» в Гуднайте, Техас. Помните?
– Как я могу не помнить? – отозвался я. – Что вы тут делаете, Толли?
– Иду добровольцем в экспедицию к апачам, разумеется, – ответил он. – Еще одна придумка отца о том, как сделать меня мужчиной. Что, как вы видели, пустая трата времени. Господи, как жаль, что вы не видели его лица, когда он взял в руки снятый вами мой портрет, Джайлс. Это был полный восторг!
– Ну знаете, Толли, – сказал я, – мне было не до восторгов.
– Знаю. Мне очень жаль, честное слово. Я, разумеется, взял всю ответственность на себя.
– Мне это не очень-то помогло, – продолжил я. – Из-за вашей милой шалости меня выгнали.
– Я знаю, Джайлс. Вы взяли на себя мою вину. Так ведь поступают ваши чикагские гангстеры? И это с вашей стороны чертовски благородно. Поверьте, отец отказался бы от меня как от сына, если бы мог. Знаете, он ждет не дождется, чтобы разразилась какая-нибудь война и он отправил бы меня защищать демократию. «Я сделаю из тебя мужика!» – твердит он. Или убьет меня, что для него предпочтительнее, чем иметь такого сына. Охота на диких апачей, господи ты боже мой! Вы слыхали что-нибудь более абсурдное? Но скажите мне, Джайлс, вы-то что здесь делаете?
– Хочу наняться на работу в экспедиции.
– Вот здорово! – воскликнул Толли. – Как чудесно совпало, что наши дорожки вновь пересеклись. У меня теперь есть возможность расплатиться за неприятности, которые я вам причинил. – Он повернулся к портье и решительно нацелил указательный палец. – Добавьте расходы мистера Джайлса к моему счету, мистер Браунинг. Вызовите коридорного, чтобы отнес его багаж в мой номер.
– Очень хорошо, сэр, – отозвался Браунинг.
– Где ваши чемоданы, старина? – обратился ко мне Толли.
– Послушайте, Толли, – с казал я, – я благодарен вам за предложение. Но вы мне ничего не должны. Я посплю в машине, я уже привык. Но все равно спасибо.
– Чепуха! – вскричал Толли. – Слушать ничего не хочу. У меня в апартаментах есть пустая комната, и она к вашим услугам. И не волнуйтесь, я вас не потревожу, если вы об этом беспокоитесь. Вообще-то вы не в моем вкусе.
– Это хорошо, Толли, – улыбнулся я. – Ведь мне-то нравятся девушки.
Толли Филлипс рассмеялся своим высоким, похожим на конское ржание смехом.
– Ясное дело, девушки, Джайлс. Уж это-то я понял. Может, поэтому вы мне и не нравитесь.
Портье положил на стойку передо мной регистрационный бланк. Привыкший к тому, что при мне, не смущаясь, часто вели приватные разговоры в клубе, я по достоинству оценил его умение хранить невозмутимость. Ни один мускул на его лице не дрогнул, движение бровей не выдало, что он расслышал хотя бы слово из того, что Толли только что сказал.
– Прошу вас, сэр, – обратился он ко мне. – Нужно заполнить бланк и расписаться внизу.
– Вы приехали в самый благоприятный момент, Джайлс, – сказал Толли. – С егодня вечером будет собрание, на котором мэр этого симпатичного городка изложит подробности Большой экспедиции к апачам. Пойдем туда вместе. Посмотрим, что удастся сделать, чтобы вас взяли на работу. Мистер Браунинг, как вы думаете, у них найдется должность для моего юного друга?
– Не могу сказать, сэр, – прохладно отозвался Браунинг. – Впрочем, похоже, что существует довольно много претендентов на ограниченное число должностей. И их прочат в основном местным.
– Ладно, это мы еще посмотрим, – заявил Толли. – Имя Толберта Филлипса здесь кое-что значит, знаете ли. Если бы не моя семья, в этой дыре и поезда бы не ходили. А сейчас, Джайлс, я настаиваю на том, чтобы вы поднялись в мой номер и привели себя в порядок. Потом найдете меня здесь, в баре. – Толли улыбнулся во весь рот и заговорщически посмотрел вокруг. – У меня найдется кое-что, чтобы подправить ваш лимонад.