Дом северной стороны

Самым страшным временем для меня была ночь. На стенах, окнах и потолке мне все время мерещились чудовища из бабушкиных сказок. Часто до самого рассвета я сидел на подоконнике у окна. Иногда так и засыпал, а иногда не мог даже ненадолго закрыть глаза. Дед Степан из дома напротив в шесть утра выгонял свою корову на луг. Проходя мимо моего окна, он три раза стучал в окно. Этот стук успокаивал: ночь закончилась.

Однажды утром мы увидели, что родной вулкан проснулся. Из его жерла потекли тонкие ручейки раскаленной лавы. Соседи перепугались. Думали, вулкан вот-вот взорвется и всех погубит. Стали готовиться бежать.

– Борька, собирайся! – с порога кричал дед Степан. – Слышал, чего делается? Надо бежать, пока нас жаром не обдало.

– А куда мне идти, дед? – Я высунулся в окно.

– Куда, куда? В детдом, раз отец не едет. Давно уж надо было тебя туда определить. Да ты, милок, не боись. Хуже-то не будет. Там сытым, обутым ходить будешь. Может, выучишься, человеком станешь. Собирайся, вечером уходим. До города доведем, а там при людях оставим. Много вещей не набирай. Тащить тяжело.

Я кивнул, а потом, когда дед ушел, потер макушку и стал соображать. В приют мне страшно не хотелось. Надо было думать.

Я ходил по комнате взад и вперед, размахивал руками и строил в голове план. Потом стал собирать вещи. Положил в рюкзак батон хлеба, карандаши и блокнот. Следом достал из сарая велосипед, смазал ему цепь и накачал колеса. Присел на дорожку и хорошенько огляделся.

Мне показалось, что дом бабули ждет последние минуты и предвкушает, когда же здесь наступит покой. Печь как будто истаяла. Ряды дров рядом с ней, которые мы с бабушкой везли на санях той зимой, сильно поредели и стали похожи на кости древнего скелета. Свет из окон лёг полосами на пустой обеденный стол. Этот дом мне не был дорог по-настоящему, как был дорог маме и бабушке. Здесь было холодно и тоскливо. После расставания с бабулей в закутках шумел ветер. Из окон не было видно ничего, кроме полосы бесконечного леса, а в каждой вещи мне чудились бабушкины истории. Как же я хотел вернуться домой, в Москву, к людям, к её усатым троллейбусам и трамваям, к её гудящему метро и брусчатым улицам в центре! На один миг, когда дед Степан постучал в окно, я даже порадовался тому, что дом бабули может сгореть под потоком лавы. Но если я вернусь в Москву, значит, мне придется жить в детском доме? Этого нужно было избежать любой ценой.

Осталось самое сложное.

– Катька, – шепотом сказал я козе, подходя с ней к соседскому сараю. – Я тебя сейчас отведу к деду Степану, а ты молчи. Не кричи и не плачь по мне. Дед тебя не тронет. Он тебя любит и возьмет с собой.

Катька смотрела на меня тепло и спокойно. Я от души поцеловал её в розовый мокрый нос и обнял:

– Бегу, Катька, из деревни. Буду скучать.

Я не боялся вулкана. Мне надо было просто переждать немного, пока все уедут. Потом я вернусь в дом, потому что идти мне больше некуда.

Глава 9. Первая встреча с медведем

За вулканом и тремя скалами начиналось море. Там можно было увидеть северное сияние. Я вскочил на велосипед и решил ехать туда. Два часа крутил педали и объезжал кочки по разбитому серпантину. За это время весь изнемог. Узнай бежал след в след и чувствовал то же самое. Последние километры пути мы с грохотом мчались по ухабистой дороге. Через полчаса я коснулся ногами земли. Облако пыли одеялом село на двухколесный

«Аист». Узнай чихнул. На горизонте появилась оранжевая полоска заката и произошло чудо.

Мой пес замер, дрожа от волнения. Мы видели осенний вечер, голубую пену моря, огромное поле, покрытое ковром рыжих трав. Легкий бриз шевелил траву, разнося во все стороны запах осени и сена. Настоящий рай. Мы с псом легли прямо на песок, немного поспали в обнимку, а потом, когда только открыли глаза, Узнай вскочил и молнией помчался к прибою. От его усталости не осталось и следа. Он скакал в разные стороны, делал пируэты в погоне за своим хвостом, утопая лапами в песке и камнях. Его язык свешивался набок, уголки пасти растянулись в безмятежной собачьей улыбке.

Я же решил еще немного отдохнуть. Растянулся и смотрел в небо. Узнай тем временем носился, сшибая все на своем пути. Тут самым краешком глаза я заметил, как на пса из лесной поросли медленно надвигается бурый медведь, весом килограммов двести, не меньше. Это средний, по меркам Тайги, медведь, но и он может легко разорвать Узная на мелкие кусочки.

Помня тот случай, когда к нам с бабушкой во двор пробрался тигр, я насторожился. Осенью голодны не только тигры, но и медведи. Они впадают в спячку поздно, с наступлением зимы. А сейчас лесные припасы съедены, море еще не замерзло, а значит, до единственной добычи – тюленей, которые живут на льду, никак не добраться. Я был уверен, что медведь торопится в сторону Узная, чтобы съесть его. Но пёс думал по-другому. Это была восьмилетняя буйная лохматая собака. Когда медведь приблизился, он не залаял и не убежал. Напротив, Узнай завилял хвостом и пригнулся к земле. Пёс приглашал медведя играть. Что бы вы думали? Медведь ответил согласием на его предложение. Звери затеяли возню в песке. Они дружелюбно бегали друг за другом, пока медведь не одернулся и не осмотрелся. Тут вдалеке он увидел меня и приветственно помахал лапой. Помахал! Лапой! Медведь сделал это, точно, как человек! Я растерянно помахал в ответ, попытался понять, что делать дальше и как дотянуться до бабушкиного охотничьего ножа, который лежал в велосипедной сумке. Медведь двинулся в мою сторону все также, на задних лапах. Узнай послушно потрусил за ним вслед. Как только между нами осталась пара шагов, медведь остановился и начал разглядывать меня. Я же поразился тому, что лохматый громадный зверь был одет! На нем были черные штаны и полосатый свитер. На носу сидели большие коричневые очки, похожие на мои собственные.

– Извини, дружок, – начал он говорить по-человечески, – возможно, мы знакомы, просто я подслеповат, не признал издали.

У меня отвисла челюсть, а медведь тем временем подошел почти вплотную. До него, видимо, начало доходить, что он встретил человека. Тут же, не издав ни звука, медведь бросился наутек. Узнай помчался следом, думая, наверное, что это какая-то веселая игра. Но я-то был уверен, что пёс в опасности, и не мог допустить, чтобы его съел в чаще леса говорящий медведь, поэтому схватил нож и рванул следом. Но, как ни старался, догнать зверей не смог. Выдохся быстро. Мне оставалось только бродить по лесу в надежде наткнуться на свою собаку. Я то и дело звал Узная, но в ответ слышал только свое собственное эхо. К тому времени я уже далеко отошел от берега, где лежал велосипед.

Начало темнеть. Лесная мошкара с восторгом слеталась на меня. Я бил себя по рукам и ногам, расчёсывал ноги в кровь и уже так устал, что решил дать себе небольшую передышку. Где-то вдали шумело море. Шум был похож на такой звук, когда прикладываешь ракушку к уху. Я облокотился на бревно, прислушался. Просидел так минут пятнадцать и стал замерзать.

– Надо выйти к морю, иначе погибну, – сказал я самому себе.

Из последних сил поднялся и пошел вперед. Но не прошло и получаса, как я устал настолько, что не смог больше сделать ни шага. Вокруг была непроходимая чаща. Тут мне стало ясно: я заблудился.

– Заблудился, заблудился, заблудился! – эхом отзывалось в голове.

С тех пор как бабушки не стало, я часто разговаривал сам с собой. Когда бормотал что-нибудь себе под нос, то чувствовал себя лучше. Голос внутри отвечал на любые вопросы спокойно и уверенно. Я уже привык, что всегда могу на него положиться. Но сегодня он только повторял: – заблудился, заблудился, заблудился. Я много раз спрашивал, не сошел ли я с ума и не привиделся ли мне этот медведь? Но в ответ только:

– Заблудился.

– Может быть, на самом деле кто-то ударил меня по голове, и я сейчас лежу у моря, а вокруг меня носится Узнай?