Страница 85 из 137
покашливание). Если Гитлер пойдет на то, чтобы мы вступили в конфликт
лишь после того, как Югославия распадется и будет создана сепаратная
Хорватия, которая даст нам - при гарантии фюрера - выход к морю,
тогда и только в этом случае мы можем согласиться на тайный проход
немецких войск через нашу территорию. Тогда (прикуривает от зажигалки
с музыкальным перезвоном, глубоко затягивается, хрипло кашляет,
сморкается) мы войдем в Суботицу и Новый Сад, но лишь после того, как
Гитлер сметет с лица земли белградский режим. Тогда мы
в ы н у ж д е н ы будем войти в наши исконные земли единственно для
того, чтобы оградить от насилий проживающее там венгерское
меньшинство. Причем мы не будем писать, от чьих насилий мы ограждаем
венгерское меньшинство, видимо не от сербских, если правительство в
Белграде перестанет существовать. Видимо, мы должны будем защитить
венгров от насилий немецких! Во всяком случае, Барта сможет именно
так объяснить этот наш вынужденный шаг Черчиллю.
Х о р т и. По-моему, над таким предложением стоит серьезно
подумать. Мне кажется, это великолепное предложение, Пал. Я прошу
тебя разработать его к сегодняшнему вечеру.
Т е л е к и. Если Гитлер не согласится на такое предложение, мы
не вправе лезть в Югославию, ваше высочество. Я, во всяком случае,
такого приказа министру обороны не отдам.
Х о р т и. Гитлер примет это предложение. Я убежден. Оно
разумно. Оно достойно. Оно осторожно. Я напишу ему, он меня поймет,
он умный и добрый человек.
Т е л е к и. Если мы сейчас позволим ослепить себя видом
адриатических волн и ликования венгров в Суботице, не получив
гарантии на нашу, хотя бы внешнюю, добропорядочность, я выйду из
игры, ваше высочество.
Х о р т и (смеется). Главный бойскаут Венгрии всегда был склонен
к приступам меланхолии. Если об этом узнают сто тысяч твоих питомцев,
тебя освищут молодые, Пал. Я жду тебя вечером. Твой план будет
принят. Немцев в Венгрии никто не заметит. Мы не вступим в войну
первыми. Мы придем для спасения людей, живущих в условиях
несуществующего государства. Мы обмоем лица горькой водой зеленого
Средиземного моря. Спасибо тебе за все. Иди".
"Штаб ОКВ.
Генерал-полковнику Гальдеру.
Мой генерал!
Начальник генерального штаба Генрих Верст сообщил мне, что
Телеки дал окончательное согласие на проход германских войск через
венгерскую территорию, поставив условием "тайность" этой акции, ее
незаметность. Верст - по согласованию со мной - дал такого рода
заверения премьер-министру. Таким образом, начиная с сегодняшнего дня
можно осуществлять переброску войск к северным границам Югославии.
Карту предполагаемого размещения наших войск прилагаю.
С совершенным почтением
генерал-квартирмейстер
Ф. фон Паулюс.
Будапешт".
"Рейхсминистру иностранных дел Йоахиму фон Риббентропу.
Мой дорогой господин рейхсминистр!
Под нажимом Хорти премьер Телеки согласился с пропуском немецких
войск и дал согласие на вход Венгрии в войну. Его мотивировки я
переслал Вам утром, они наивны и легко поддаются нашим коррективам.
После ряда бесед с министрами его кабинета и с регентом я вынес
твердое убеждение, что Телеки, являющийся человеком, бесспорно,
талантливым, о чем свидетельствуют его книги "Традиция и революция",
"Европейская проблема", "Настоящий чиновник", относится к тому типу
политиков, которые "умеют совмещать занятия социальным дарвинизмом и
картографией с управлением делами государства". Телеки до сих пор не
сделал для себя окончательного выбора: либо - либо. Он отсиживался в
науке после ухода с поста премьера в 1921 году, когда он запятнал
себя двойственностью и метаниями между Хорти и Карлом IV Габсбургом;
он вернулся сейчас в политику, считая, что бойскауты (он их называет
элитой), созданию которых он отдал последние двадцать лет, достаточно
выросли для того, чтобы взять власть в свои руки под его,
естественно, водительством. Но политику определяют не бойскауты, даже
повзрослевшие; политику, по словам профессора Нимеди, авторитета в
здешних кругах теоретиков права, "делают политики, и только политики.
Остальные либо им рукоплещут, либо их проклинают". Считал бы
необходимым помочь Телеки обрести необходимую в настоящий момент
ясность. Для этого необходимо: а) немедленная организация в нашей
прессе статей о травле венгров в Югославии. Это вызовет сильный нажим
на Телеки в парламенте и со стороны Салаши; б) проход наших войск
через Венгрию необходимо организовать таким образом, чтобы это было
никак не "тайным" мероприятием, но демонстрацией нашей несокрушимой
мощи.
Эти два фактора, если Вы соблаговолите санкционировать
проведение их в жизнь, позволят мне сломить внутреннюю неуверенность
Телеки и подчинить его нашим интересам, ибо среди лидеров,
возглавляющих союзные нам страны, он является одним из наиболее
заметных в мире и может быть в дальнейшем использован как надежный
контакт в переговорах с третьими странами.
Хайль Гитлер!
Искренне Ваш
посол рейха в Венгрии
Л. Эрдсмандорф.
Будапешт".
"Убийства и кровь!" - вот сербский лозунг в тех землях, где
проживают венгры. Тысячи беженцев рассказывают об ужасах, которые им
пришлось пережить в Новом Саде и Суботице. "Моего внука они утопили в
реке, - сказала старая беженка Илона Н. (фамилию пока еще нельзя
открыть, поскольку два ее сына не могут получить визу на выезд из
Югославии), - и смеялись, наблюдая, как мальчик, погибая, молит о
помощи"
("Дас шварце кор". 2.4.1941).
"Спасите венгров от сербской резни!" - таков вопль сотен
несчастных, с которыми мы встречались на пути из озверевшей и
ослепшей от крови Югославии"
("Грац цайтунг". 2.4.1941).
"Посольство Союза ССР, свидетельствуя свое уважение королевскому
правительству Венгрии, уполномочено передать г-ну премьер-министру