Пятерня Гвиру

   Но все они были готовы к этому. Подобный выпад не только бесполезен, но и весьма опасен. Хорошая защита обернется сокрушительной контратакой и оставит от моего сознания выжженный информационный пепел.

   Я продолжил наблюдать и ждать: вдруг убийца и сам нанесет удар, демонстрируя, что искренне ищет виновного.

   Никто не шелохнулся.

   Налетевший ветер подхватил останки Гвиру и понес в океан. Природа торжествовала. Ее главный противник был повержен.

<p>

***</p>

   Гвиру неторопливо вышагивал перед пятеркой юных учеников. Иногда его плечи конвульсивно одергивались назад: следствие давней травмы. Худоба, осанка, орлиный лик, начисто выбритое лицо, седая, изрядно полысевшая голова и пронзительный, слегка прищуренный взгляд создавали образ скорее великого теоретика, нежели могучего героя Архипелага, несколько лет назад повергнувшего Алого левиафана.

   - Я расскажу вам о том, что мистики называют "Рождением первого дитя". Рождению предшествует союз двух начал: того, что дает первичный импульс, и той, что, принимая этот импульс, формирует то, что родится впоследствии. Существующая концепция гласит, что первичными началами являлись две абстракции: Отец - потенциал творения и Мать - жажда существования. Вместе они создали Логос, Первое дитя: живую упорядоченную энергию, что развилась в материальную вселенную, и, в конце концов, вылилась, в частности, в наших далеких предков, homo sapiens.

<p>

***</p>

   Одно из первых правил, что я уяснил: руки должны быть максимально тренированны.

   Руки есть сакральный символ проявления человека вовне. Чем лучше навык, чем совершенней развита мышечная память, тем сильнее твой потенциал как творца реальности. Руки - это проводник воли, катализатор энергии, это метафизический посредник между искрой творца, что есть в нашем разуме, и Логосом, энергией мира.

   Мы бились боевыми мечами, а под ногами жадно клацали зубами стайки хищных Ogbu. От завтрака их отделяли лишь полторы дюжины небольших, слегка выступающих из воды камней.

   Гвиру учил, что нет смысла осторожничать во время тренировок, и повторял: "Все, что можно основательно поколебать - необходимо поколебать, и, если оно не устоит - так тому и быть".

   Кайден.

   Высокий, худощавый, жилистый, длиннорукий. Поначалу у меня невольно возникало сравнение с богомолом.

   На носу всегда покоились очки, а едва заметная ухмылка никогда не покидала лица. Самоучка из бедной семьи, в каждом из нас он видел баловня слепого случая, которому все преподнесли на блюдечке. Но Кай никогда не позволял себе высокомерия или надменности по отношению к нам, разве что недолюбливал Хема. Самостоятельно он освоил принципы управления Логосом и к семнадцати годам стал настоящим героем на родном острове.

   Я уклонился от Слезы - именного изогнутого клинка Кайдена. Отскочив на соседний, скользкий от ила, булыжник, я контратаковал его по двум диагональным траекториям. Соперник отбил оба удара, но, слегка утратив равновесие, отпрыгнул назад на крошечный острый камень. Идеальная возможность для решающей атаки! Но вместо этого я ударил иным способом: ментальный клинок устремился вперед, легко пронзил защиту противника, и:

   Я бежал по берегу. Серебристые брызги разлетались во все стороны. Время словно замедлилось и наблюдало за нами. Мне было необычайно легко. Я радостно протянул руки к бегущей навстречу любимой Слезе...

   Что?! Я вырвался из его сознания.

   Кай ловко пробежал по камням и перепрыгнул на берег. Затем грузно уселся на белый песок и захохотал так громко, что перепугал греющихся на прибрежных камнях птиц.

   - Ахахаха! Отлично братец!

   Мое лицо расплылось в улыбке.

   - Ну ты и дурак, Кай!

   - Ты бы видел свое выражение лица, ахаха! - "богомол" утер рукавом проступившие от смеха слезы.

   Отдышавшись, он посерьезнел, поправил очки и спросил:

   - Ты думаешь, что это сделал я, Сорг? - он внимательно смотрел на меня.

   Я, балансируя на мокром камне, не мигая смотрел в ответ.

   - Вероятность один к четырем.

   - Как и у тебя.

   - Если тебе нечего скрывать - открой мне память.

   - И, будь ты убийцей, мой мозг тут же избавится от лишних нейро-цепей, которые могут помешать тебе в дальнейшем. Брось.

   - Тогда кто это сделал, по-твоему? - я перепрыгнул на берег.

   - Хем или Лаэ...или Белый...ну, или ты, - он холодно улыбнулся.

   - Я на последнем месте? Раз уж мои "один к четырем" наименее вероятны, не хочешь все же рискнуть и открыться мне?

   - Нет, братец. Ни один к четырем, ни один к четырем тысячам не заставят меня рисковать, когда дело касается тебя.