Обворожительно жестокий (ЛП)

— Потому что из мафии есть только два выхода. Смерть или тюрьма. Как по мне, быть убитым не лучший вариант… — его голос падает на октаву. — Учитывая, что я влюблен.

Мое дыхание замирает. Глаза наполняются слезами. Горло сжимается, а голос становится слабым и сдавленным.

— Так что же сейчас происходит? Ты якобы гниешь в тюремной камере вечно, но на самом деле проживешь остаток своей жизни в бегах?

Лиам наклоняется и сладко целует мои губы.

— Теперь очередь Киллиана быть мафиозным папой. — Когда я в шоке открываю рот, Лиам хихикает. — Его «освободят» из-под стражи по формальным причинам, после чего он займет мое место. Чего он не может дождаться. Если ты думаешь, что это я люблю покомандовать, то ты просто не знаешь, на что способен Киллиан.

Когда я продолжаю смотреть на него с открытым ртом, он снова хихикает.

— Вообще-то вся эта история с подменой его рук дело. По моему плану я должен был сесть в тюрьму, конечно, только для новостей, и перестать мстить, чтобы мы могли безопасно быть вместе. Но, очевидно, Киллиан слишком увлекся идеей создания международной преступной империи. Я понятия не имел, что моя работа кажется ему столь привлекательной.

Некоторое время я быстро моргаю, пытаясь привести в порядок клетки своего мозга.

— Итак... Твой брат все еще будет внештатным шпионом... и будет выполнять твои обязанности... притворяясь боссом мафии... в действительности работая на иностранную спецслужбу... или две.

— Да.

— А ты перестаешь мстить.

— Да.

— И мы будем жить долго и счастливо.

— Да.

— И за это мне нужно поблагодарить Киллиана.

Он уже готов согласиться со мной, но спохватывается.

— Что? Нет! Это была моя идея! Я сам хотел выйти из игры!

Я делаю вид, что сомневаюсь, поджимаю губы и смотрю на него, вскинув бровь.

Лиам в ярости.

— Ты слышала или не слышала, как я сказал, что быть убитым весьма некстати, потому что я влюблен?

Больше не могу хитрить. Мое лицо расплывается в улыбке.

— Да, я тебя слышала, — шепчу, обнимая его за шею. — Просто хотела услышать это снова.

На его лице появляется понимание.

— Ах ты, маленькая!..

Он не утруждает себя окончанием фразы — лишь наклоняется и целует меня.

Пройдет еще несколько часов, прежде чем мы снова сможем отдышаться.

∙ ЭПИЛОГ ∙

Тру

Прошло четыре недели

— Ты справишься.

— Нет, я точно провалю этот дурацкий тест. Вчерашний день был кошмаром. Сегодня будет еще хуже. Я провалюсь.

— Не провалишься.

— А вот и да.

— Так будет, если ты продолжишь так думать. Нужно быть уверенной в своих силах. Ты все знаешь. Ты готова.

— Напомни мне еще раз, зачем я утруждаю себя этим нелепым двухдневным двенадцатичасовым тестом, когда моя юридическая степень уже аккредитована аргентинским университетом, я зарегистрировалась в Коллегии адвокатов, и мне больше ничего не нужно, чтобы заниматься юридической практикой в Буэнос-Айресе? Включая проходной балл на массачусетском экзамене по адвокатуре?

— Потому что ты годами к этому стремилась, — уверенно объясняет Лиам в трубку. — Ты не хочешь отказываться от своей цели только потому, что живешь в другой стране, и самое главное, ты обещала своей матери, что сделаешь это.

— О. Точно.

— Да. Не хотелось бы начинать наше с ней знакомство с неправильной ноты.

Стоя перед дверью конференц-зала в конференц-центре Хайнса в Бостоне, где должен пройти второй этап сдачи экзаменов на адвоката — прямо сейчас, например, — я прислоняюсь к стене и улыбаюсь, представляя, как Лиам встречается с моими родителями. Через несколько месяцев мы едем в Техас с визитом.

Разумеется, на День Благодарения.

Эту ситуацию я когда-то считала невозможной, но теперь я живу в стране альтернативной реальности. Все виды невозможных вещей произошли.

— Вот дерьмо, они закрывают двери. Я должна идти.

— Удачи. Позвони мне, как только все закончится.

— Ты же знаешь, что я так и сделаю, командир.

— Тебе же лучше, если не хочешь, чтобы я перекинул тебя через колено, когда ты вернешься домой.

— Обещания, обещания. Увидимся завтра.

Я чмокаю воздух и вешаю трубку, прежде чем услышу еще какие-нибудь угрозы с сексуальным подтекстом. Последнее, что мне сейчас нужно, это отвлекаться на мысли о том, как он шлепает... уже поздно.

Я захожу внутрь. Леди в дверях запирает мой мобильный в специальный кейс и отдает обратно, затем я занимаю свое место, вытесняя из головы мысли о моем великолепном волке и обо всем, что он делает с моим телом.

Вместе с моим теперь непригодным телефоном со мной только прозрачный пластиковый пакет с бутылкой воды, сэндвичем на перекус, подписанное соглашение с экзаменатором и несколько карандашей номер два, которые следует использовать для сегодняшней части экзамена. Она состоит из миллиарда или около того вопросов с множественным выбором, которые охватывают контракты, иски, уголовное право, конституционное право, документально оформленные сведения и имущественные права.

Кроме этого, в сумочке лежит мое удостоверение личности. Настоящее.

Потому что, хотя миссис Руби Даймонд и прекрасное имя, но она никогда не подавала заявление на экзамен в Массачусетскую коллегию адвокатов, так что ей чертовски не повезло.

Все в аудитории нервничают так же, как и я.

А через шесть часов мы все похожи на мертвецов. Мозг-то точно мертв.

Я уверена, что облажалась, но, по крайней мере, сдержала данное матери обещание.

Достаю телефон, бросаю кейс в мусорное ведро у дверей и выхожу из зала. Сворачиваю налево к лифтам, которые доставят меня в гараж, но останавливаюсь как вкопанная, когда замечаю мужчину, прислонившегося к ближайшей стене.

Его голова запрокинута назад. Мощные руки в татуировках сложены на груди. Одна нога упирается в стену. В джинсах и белой футболке он — воплощение непринужденной крутости. Прямо-таки Джеймс Дин на стероидах.

На мужчине солнцезащитные очки, поэтому я не могу сказать, закрыты ли его глаза, но зато я точно знаю их цвет.

Улыбаясь, я иду ему навстречу.

— Привет, Киллиан.

Он разворачивается в мою сторону и вздыхает.

— Не могу выразить, как меня разочаровывает, что ты всегда узнаешь меня с первого взгляда. Обычно нас никто не может отличить.

У него все тот же ирландский акцент. Мне хочется попросить продемонстрировать австралийский, но отвлекаюсь.

— Почему это разочаровывает?

Он лениво улыбается, сверкнув ямочкой. Затем поднимает очки и смотрит на меня сквозь полуприкрытые веки, игриво блестя глазами.

— Я все еще надеюсь, что ты обнимешь меня и поцелуешь.

— Нет, ты просто пытаешься очаровать всех и вся.

Он усмехается.

— Пытаюсь? Мне не нужно пытаться, девочка.

Я смеюсь.

— О, вы только посмотрите! Раздутое эго, видимо, семейная черта.

Киллиан отталкивается от стены. Возвышаясь надо мной, он смотрит на меня сверху вниз и улыбается.

— Да. Мы — парочка напыщенных павлинов, и это факт. Но нас за это нельзя винить. — Он проводит руками по своему телу. — Ты только посмотри на это обалденное оперение. Все остальные пернатые грызут локти.

Мимо проходит молодой парень, бросает на Киллиана завистливый взгляд, потом выпячивает грудь и идет дальше.

Увидев это, Киллиан улыбается еще шире.

Я закатываю глаза.

— Ты заплатил тому парню?

Он пренебрежительно отмахивается.

— Такое случается по дюжине раз на дню, девочка. Как тестирование?

— Уф, лучше пристрели меня.

— Боюсь, моему брату это не понравится. Ты же знаешь, что вросла в него.

— Вросла?

Он торжественно кивает.

— Прилипла. Как плесень.