Обворожительно жестокий (ЛП)

Лиам и я существуем в добровольной изоляции, отрезанные от внешнего мира.

Отрезанные, но ничего не упустившие.

Мы едим вместе. Мы спим вместе. Мы разговариваем часами напролет. Мы смотрим старые фильмы и избегаем новостей, закутавшись в кокон нашего пузыря. Он не отвечает на свои звонки, а я — на свои. Ничто не мешает нам полностью погрузиться друг в друга. Мы словно попали на другую планету.

Словно изобрели совершенно новый образ жизни.

Под запретом только две темы: прошлое и будущее. Что имеет смысл в свете правил нашей капсулы времени. Прошлого и будущего для нас не существует. Только здесь и сейчас, потому как это все, что у нас может быть.

Единственная проблема заключается в том, что каждое утро, стоит мне проснуться и увидеть его сонное, улыбающееся лицо, мое сердце стучит чуть сильнее.

Я умоляла Лиама пообещать, что он не позволит мне влюбиться в него, но как такое в принципе можно обещать? Любовь не внимает к доводам рассудка. Как и время, любовь подчиняется собственным законам физики и правилам, которые мы бессильны контролировать.

Иногда я запираюсь в ванной и сурово разговариваю с собой в зеркале, но даже мое отражение понимает, что это безнадежно.

Сердцу не прикажешь.

И самое его заветное желание, чтобы мы с Лиамом вечно жили застывшие во времени.

— Быстрее? — хрипло шепчет Лиам у моего уха. Его пальцы у меня между ног. Сама я лежу на боку голая в постели, а он медленно трахает меня сзади, одновременно поглаживая мой клитор.

— Так хорошо. Именно так. Ах...

Я дергаюсь, стоит ему стиснуть мой пульсирующий клитор, а затем дернуть его. Длинный твердый член невыносимо медленно скользит в меня и выскальзывает.

А за окном оранжевый шар солнца поднимается над далеким горизонтом.

Это, безусловно, лучший когда-либо изобретенный способ проснуться.

Лиам целует меня в шею, так сильно всасывая мою плоть, что там точно останется отметина. Еще одна к моей коллекции любовных укусов.

Лиам увеличивает темп движения своих бедер, одновременно впиваясь в меня зубами с рычанием удовлетворения.

Каждая его часть огромна. Его член, его грудь, его ладони с грубыми пальцами. Его присутствие, тепло и то, как он захватывает меня своей чистой мужественностью. Я никогда раньше не спала с таким мощным мужчиной и нахожу разницу между нашими размерами приятной в неожиданном, первобытном смысле.

Он намного больше меня, намного сильнее физически, и все же я чувствую себя с ним могущественнее, чем с кем-либо другим.

Возможно это потому, что красивый грубый волк превращается в кисель, если я посмотрю на него определенным образом. Стоит мне опустить голову и прикусить губу, он теряет над собой контроль.

Без предупреждения Лиам перекатывает меня на живот. Встает на колени, не выходя из меня, и подтягивает мои бедра вверх так, что я тоже оказываюсь на коленях. Мои груди прижаты к матрасу, задница поднята в воздух, а щека трется о смятые простыни.

Лиам сжимает мои бедра и делает несколько толчков, хрипя от удовольствия. Я закрываю глаза и стону.

— Обожаю, когда ты стоишь так, детка, — сипло говорит он. — Отсюда отличный вид на тебя и твою великолепную задницу.

Он хватает меня за ягодицу, ласкает и щиплет, а потом резко и больно шлепает.

Я вздрагиваю и охаю, отчего его член оказывается еще глубже во мне, так глубоко, что его яйца ударяются о мои влажные складки, вырывая из меня новые стоны.

— Тебе нравится?

— Я люблю это.

— Моя милая, грязная девочка, — шепчет он благоговейно.

Я встречаю его толчки, наслаждаясь взрывной волной, которую он посылает через мое тело. Мои соски затвердели и болят. Я настолько мокрая, что чувствую, как влага стекает по внутренней стороне моих бедер.

Лиам вытягивает руку и снова начинает играть с моим клитором. Мой стон искажается.

— Блядь. Черт, Тру. Как же хорошо…

Он переходит с английского на гэльский, и его слова звучат так грязно, что кровь приливает к моим щекам, и они пульсируют, как и все остальное.

Затем Лиам прижимается ко мне, опираясь одной рукой о матрас, а другой обнимает меня за талию. Его толчки становятся глубже и быстрее. Тяжело дыша, он вонзается в меня сзади. Я хватаюсь за простыни, пытаясь удержать равновесие.

Но как только я приближаюсь к кульминации, Лиам замедляется.

Когда я протестующе хнычу, он садится на пятки, увлекая меня за собой. Я оказываюсь на его бедрах. Тогда он обвивает обеими руками мою талию, прижимает мою спину к своей груди и шепчет мне на ухо:

— Хочешь кончить?

— Да.

Он приподнимает бедра, полностью погружаясь внутрь меня. Я тяжело дышу и всхлипываю, когда его большая ладонь сжимает мою грудь.

— Дай мне свой рот.

Я поворачиваю и опускаю на его плечо свою голову. Лиам глубоко меня целует, исследуя мой рот своим горячим языком. Мой волк растирает пальцами влагу у меня между ног, лениво поглаживая клитор, прежде чем прикоснуться к месту нашего соединения. Нежными, ищущими пальцами он исследует мою плоть, охватывающую его толстый, твердый член.

Находясь в бреду, я стону ему в рот. Я так близка к оргазму, что все мое тело дрожит в ожидании разрядки.

И вдруг Лиам шлепает меня по промежности. Не больно, но меня все равно пронзает такая сильная волна удовольствия, что я вскрикиваю и выгибаюсь дугой, подобно кошке.

Он шлепает меня второй раз, потом в третий.

И я с криком кончаю.

Пока я бьюсь в конвульсиях, он крепко держит меня одной рукой, обхватывая мою грудную клетку как стальной бандаж, и шепчет мне на ухо слова одобрения.

Когда оргазм отступает, я остаюсь вялой и потной, почти плача от облегчения. Лиам снова целует меня, на этот раз нежно, потом отстраняется и толкает меня на спину.

Встает между моих раздвинутых ног, опускается ниже, прижимаясь своей грудной клеткой к моей груди, и смотрит мне в глаза, когда входит в меня.

— Любишь мой член, детка?

Я киваю, слишком переполненная эмоциями и чувствами, чтобы говорить.

— Я знаю, что любишь, — мягким голосом говорит он, целуя меня в шею, а затем прижавшись к моему горлу, шепчет: — Его и все остальное. Я весь... я...

Он прерывается со стоном, толкнувшись сильнее.

Я крепко зажмуриваюсь, пытаясь себя убедить, что он хотел сказать «я твой», потому как отчаянно этого желала.

С таким же успехом я могла бы верить в Санта-Клауса или зубную фею. Лиам не мой, я не его, а наша странная сказка скоро закончится без всякого «долго и счастливо».

Насущный вопрос дня — насколько тяжело пройдет расставание.

И насколько сильно оно меня подкосит.

* * *

Через час мы по-прежнему валяемся в постели лицом к лицу. Его руки обнимают меня, наши тела плотно прижаты друг к другу, а мои пальчики ног покоятся на его больших ступнях.

— Чисто из любопытства, какой у тебя размер обуви?

Он вскидывает бровь.

— Если ты спрашиваешь в надежде, что я примерю твои туфли на каблуках и продефилирую перед тобой голышом, то мой ответ — нет.

Я слабо смеюсь, представляя эту картину.

— Ты такой странный.

— Не страннее тебя.

Мы улыбаемся друг другу. Он трется кончиком своего носа о мой. Сладость этого простого жеста вызывает у меня приступ отчаяния, и я закрываю глаза.

Прочистив горло, я говорю:

— Думаю, у тебя шестнадцатый размер.

— Не угадала. — Я открываю глаза и смотрю на него. Его улыбка становится самодовольной. — Больше. Затем он мгновение изучает мое лицо, его улыбка исчезает, а взгляд становится напряженным. — Что не так?

Черт бы побрал его и эти зоркие волчьи глаза.

— Просто... ничего.

Он берет мое лицо в ладони и хмурится.

— Скажи, — требует он.

— Не могу.

— Почему?

Я сглатываю, пялясь в его подбородок, чтобы скрыть свои глаза.

— Не хочу портить момент.

— Уже поздно. Я уже думаю о самом худшем.

— Мне не следовало ничего говорить.

— Расскажи. Что. Тебя. Мучает, — резко говорит он.