Когда я прижимал тебя к груди своей…

При виде издали деревни и школы в Гарроу-на-холме

Oh mihi praeteritos referat si Juppiter a

os!

Vergilius[1]O детства картины! С любовью и мукойВас вижу, и с нынешним горько сравнитьБылое! Здесь ум озарился наукой,Здесь дружба зажглась, чтоб недолгою быть;Здесь образы ваши мне вызвать приятно,Товарищи-други веселья и бед;Здесь память о вас восстает благодатноИ в сердце живет, хоть надежды уж нет.Вот горы, где спортом мы тешились славно,Река, где мы плавали, луг, где дрались;Вот школа, куда колокольчик исправноСзывал нас, чтоб вновь мы за книжки взялись.Вот место, где я, по часам размышляя,На камне могильном сидел вечерком;Вот горка, где я, вкруг погоста гуляя,Следил за прощальным заката лучом.Вот вновь эта зала, народом обильна,Где я, в роли Занги, Алонзо топтал,Где хлопали мне так усердно, так сильно,Что Моссопа славу затмить я мечтал.Здесь, бешеный Лир, дочерей проклиная,Гремел я, утратив рассудок и трон;И горд был, в своем самомненье мечтая,Что Гаррик великий во мне повторен.Сны юности, как мне вас жаль! Вы бесценны!Увянет ли память о милых годах?Покинут я, грустен; но вы незабвенны:Пусть радости ваши цветут хоть в мечтах.Я памятью к Иде взываю все чаще;Пусть тени грядущего Рок развернет —Темно впереди; но тем ярче, тем слащеЛуч прошлого в сердце печальном блеснет.Но если б средь лет, уносящих стремленьем,Рок новую радость узнать мне судил, —Ее испытав, я скажу с умиленьем:«Так было в те дни, как ребенком я был».1806Н.А. Холодковский

Мысли, внушенные экзаменом в колледже

Среди коллег величием блистая,На кресле Магнус с важностью сидит,Как некий бог; студентов юных стаяНа ментора с тревогою глядит;Безмолвствует толпа голов поникших,Его лишь голос потрясает зал,Браня глупцов несчастных, непостигшихВеликих математики начал.Блажен юнец! Он об Эвклиде слышит,Но сведений почти лишен других;По-английски двух строчек не напишет,А греческий скандует бойко стих;Не знает он, как кровью истекалиОтцы его в усобице родной,Как вел Эдвард полки в блестящей стали,Как Генрих стиснул Францию пятой;Он удивлен при слове Magna Charta,Но скажет вам, как управлялась Спарта;Ликурга мудрость он прославит вам,А Блэкстон спит под толстым слоем пыли;Он греческих не мало знает драм,А об Эвонском барде все забыли.Да; таковы юнцы, которых ждутЧины, медали, должности, награды;Иные ж взять, пожалуй, были б радыЗа красноречье приз, – когда дадут.Но знайте, что серебряной той чашиОратору простому не добыть, —Не потому, чтоб надо было бытьВитией, чтоб главы пленились наши:Стиль Туллия иль Демосфена пылТут совершенно б бесполезен был.Нам ясности и пылкости не надо:Ведь речью мы не убеждать хотим;Такой успех другим мы отдадим,Кому в том есть и гордость, и отрада;Стремясь себе лишь нравиться самим,Мы не хотим увлечь людское стадо.Речь тем серьезней, чем невнятней звук;То взвизгнем мы порой, то взвоем вдруг;Красивым жестам подражать опасно;Декана тем обидим мы напрасно;Нет, аспирант недвижно должен вратьИ ни с кого примера в том не брать.Кто о заветном кубке мыслью занят,Тот стой столбом и вверх смотреть не смей;Затем болтай без устали, скорей —О чем-нибудь: ведь кто же слушать станет?Мели живей: поспешность тут не грех;Кто всех быстрей трещит, тот лучше всех;Кто в краткий срок всех больше мелет вздора,Тот болтунам приятней всех, без спора.Сыны науки, за столь славный труд,Лениво в кущах Гранты проживают.На бреге Кэма мирно почивают,Живут безвестно и в забвенье мрут;Настолько ж тупы, как изображенья,Висящие в их залах по стенам, —Они дошли, глупцы, до убежденья,Что знанья все засели только там;В манерах грубы, в пошлых формах точныИ к новому в своем презренье прочны, —Бэнтлея, Брунка, Порсона отчетОни одобрят без больших заботО тех стихах, что критики предметомЯвились: им и горя нет об этом!Они тщеславны, тяжелы, как эль,С больным умом, с противными речами;Неведомы им дружбы смысл и цель,Но все ж они чувствительны сердцами,Когда велит им церковь или власть,И в ханжество всегда готовы впасть.Могучим лордам льстят они безбожно, —Будь это Питт иль Пэтти в данный час, —Они пред ним гнут спину каждый раз,Как только митру получить им можно;Но чуть лишь лорд немилостью сметен, —Бегут к другому, кем он замещен.Вот кто хранит сокровища науки!Вот их дела, вот плата за их штуки!И кажется, что мы не погрешим,Сказав: по плате им цена самим.1806Н.А. Холодковскийвернуться

1

О, если бы Юпитер вернул мне ушедшие годы! – Вергилий (лат.).