Страница 6 из 8
- Странно. Опухоль напоминает укус паука, который водится на ветках плодовых деревьев. Я видел у нескольких человек такие, и все эти люди умерли, - сказал Ифе и испытующе глянул на служанку.
Хороша собой, чистоплотна, неплохо одета. И... уж не брюхата ли?
- Тётка госпожи прислала ей фрукты из своего сада, - ответила служанка и сжала руки, чтобы не дрожали.
- Вы их, конечно, обработали перед подачей на стол? - Ифе устремил пронзительный взгляд на служанку.
Она вспыхнула и ответила:
- Да, господин. Сложили в корзину и отнесли в покои госпоже. Она с детства хорошо засыпала при запахе фруктов. А цветы не переносила.
Ифе вспомнил кое-что из своего детства и нагнулся к служанке, чтобы желчно сказать:
- Паука можно было принести и посадить на обработанные фрукты, так ведь?
Из глаз девушки хлынули слёзы.
В голове Ифе сложилась картина случившегося.
Наместник, сущая развалина, всё же обрюхатил служанку - госпожа-то, точь-в-точь Нефтида, наверное, не пожелала видеть наложницу в доме. А может, отцом ребёнка был кто-то другой. В любом случае престарелый господин обрадовался наследнику. Но имелась старшая дочь. Смогла бы она разделить отцовскую любовь с ребёнком той, что ей прислуживала?
И вот все недоразумения решил маленький, но весьма ядовитый паучок, посаженный в корзину с фруктами... А старшая госпожа, поди, уже надоела так, что глаза бы её не видели. Уж её-то смерть точно не будут расследовать.
Тогда Ифе решил вырвать у служанки правду.
- А ты знаешь, что эти пауки чувствуют друг друга на расстоянии? - спросил он, лукавя от души - так хотелось уличить мерзавку и назначить девушке правильное лечение, уж с укусами пауков и насекомых Ифе разбирался лучше всех. - И если здесь побывал один, то скоро будут и другие? И каждый из вас окажется в опасности?
Служанка стала всхлипывать так громко, что на неё обернулись жена наместника и горбунья.
- Есть средства их отвадить, - вкрадчиво продолжил Ифе. - Говори правду, и я вам помогу. Но можно сообщить всё господину наместнику...
- Укусил паук... - вымолвила служанка. - Дом чист. Молю вас!.. Спасите мою госпожу...
И девушка зашлась в рыданьях.
Хозяйка дома быстро подошла к ним и, вскинув голову, сказала:
- Если эта мерзавка в чём-то виновна, если она недосмотрела за моей дорогой Айтесеб, то она получит своё. Что вы хотите узнать у неё?
- Госпожа, вашу дочь укусил паук, один из самых ядовитых. По её словам - Ифе кивнул на служанку - это произошло не в доме. Я не могу терять время на расспросы, нужно вызволять Айтесеб, которая уже села в лодку и приготовилась начать свой путь в царство мёртвых. Вы уж сами добейтесь правды.
Хозяйка сделала знак горбунье, которая тотчас выбежала за дверь и вернулась со слугой и двумя рабами. Они подхватили рыдавшую служанку и увели.
Ифе, не дожидаясь жреца, начал молиться. Он в пылу искреннего обращения к Сехмет уже видел, как очертания покоев больной заволакивает мгла, как перед ним вырастает величественный и ужасный силуэт богини, как она простирает длань над постелью...
Сердце Ифе зашлось в священном трепете, его голова закинулась, кулаки сжались, и он пал на колени в ожидании приговора.
- Моё! - в ушах раздался голос, подобный обвалу камней, из которых построен дом.
Ифе ещё трясся в экстазе. Но мысли понеслись, словно колесница, которую влечёт за собой необузданный жеребец:
- Как? Айтесеб не суждено жить? Почему? Она так молода... Это несправедливо!
Богиня ушла из сознания Ифе, но не оставила прежней решимости и ясности - что делать, какие порошки составить, чем поить больную. Он и сам знал, что выход один - постоянно вливать жидкость, которая хоть как-то смогла бы разбавить яд. А ещё лучше - сделать разрез на животе и посыпать солью, полученной из камней, которые можно найти среди донных отложений Нила. Такая соль у него была. Он купил её за большие деньги. Но разрез... Для этого у Ифе не было ни навыков, ни разрешения совета жрецов. Чтобы его получить, требовалось подать прошение, но не ученику, а самому жрецу Яхье. Пока он раскачается...
Выход один - сделать всё возможное, чтобы дыхание и ток крови поддерживались, и отправиться в царство Сехмет, чтобы самолично выпросить жизнь для девушки.
Это было неслыханно, рискованно и могло закончиться смертью не только Ифе. С богиней Сехмет шутки плохи. Наслать болезнь на целую провинцию, от которой люди будут сгорать от жара и трястись, как бесноватые, для неё ничего не стоит. Можно вспомнить, к примеру, нашествие на его родной Тавис хвори, заставляющей людей извергать из себя пищу и всю воду. Ифе до сих пор помнит тела людей, которые не успевали хоронить, - высохшие, с запавшими глазами. Жрецы всего Та-Кемет несколько декад молились Сехмет, чтобы она смягчилась и позволила целителям выполнить свою работу.
И почему он должен так радеть за эту Айтесеб?
Свистящий звук отвлёк Ифе от дум.
Это вздохнула больная.
Она широко открыла не видевшие света глаза. Айтесеб сейчас, возможно, созерцала дороги мёртвых. Очень скоро её путь закончится судилищем...
- Где ты?.. Где моя верная Нуфрет? - просипела она.
Девушка, наверное, звала служанку.
- Когда тебя укусил паук? - спросил Ифе. - Может, кто-то виноват в этом?