Страница 3 из 86
**
Походный мешок, болтавшийся за спиной, даже сквозь одежду натянувшимися лямками больно давил плечи, ныла поясница, саднило ушибленное об скрытую в высокой траве коряжину колено. Уткнувшись взглядом в худую спину ровно шагавшего впереди исавори, Пойкко кусал губы, мечтая поскорее избавиться от давящей ноши. Круглая, тёмной замши шапочка исавори, украшенная цепочками бисеринок, при ходьбе ритмично подпрыгивала вверх-вниз, ещё больше раздражая подростка. Несмотря на свои нешуточные лета, старик был ещё полон сил. Особенно чувствовалось это на переходах: к вечеру, на привалах, Пойкко уже еле шевелился, в то время как Каукиварри продолжал бодро собирать валежник для костра и сооружать кувас - лёгкий шалаш из жердей, лапника или увязанных травяных снопов. И вот теперь опять! Но на исавори он не злился, совсем нет: досадовал на себя, на свою немощность. Потому и не смел попросить Каукиварри об отдыхе. Настоящему охотнику, которым и он, Пойкко, в скорости станет, пройдя обряд посвящения, не пристало показывать слабость. Вот и сейчас, стиснув зубы и вцепившись покрепче в лямки, он шёл и шёл по вьющейся лесной тропке, стараясь не слишком отставать. Исавори сказал, что до реки осталось немного. А там, как дойдут, будет и отдых. Значит, надо поднапрячься и терпеть.
Вскоре деревья отошли посторонь, и старик с мальчиком вышли на залитую солнцем прогалину, покрытую высокими травами, шелестящими от дуновения влажного ветерка – заросшую речную старицу. Здесь комариный писк превратился в неумолчный гул; насекомые лезли в лицо, забивались в глаза и нос, десятками приставали к смазанной медвежьим жиром коже - некоторые, невзирая на обильную смазку, умудрялись-таки, вонзить своё острое жало в оголённое место и тут же начинали сосать горячую кровь. Пойкко изо всех сил отмахивался от назойливых кровопийц, размазывал их по щекам, вступив в неравную и безнадёжную битву с неисчислимым воинством.
Они быстро миновали открытое место, вломились в густой черемошник, пригибаясь от нависших над головой ветвей по кочкам перепрыгнули сочащуюся водой западинку и вновь оказались под сенью деревьев. За елями виднелся новый просвет, светлой полосой расходящийся в обе стороны; за прогалиной вздымались в небо островерхие вершины ельника
- Ну, вот и пришли, – внезапно останавливаясь, произнёс исавори, обернувшись к мальчику.
Пойкко едва успел скрыть кислое выражение на своём лице - не заподозрил бы старик, сколь трудно дался ему этот переход.
- До стойбища Саусурри ещё далеко – не дойдём. Сегодня заночуем здесь. – Заметив отразившийся на лице Пойкко испуг, старик торопливо добавил: – Тут место есть поблизости, с намо и куванпыл. Там и отдохнём.
Каукиварри огляделся, указал на частокол мохнатого елового подроста.
- Лодки, – кивнул он.
Пойкко сбросил заплечный мешок, снял через голову чехол с колчаном и луком и вприпрыжку – откуда силы взялись! – побежал исполнять не высказанное повеление. Исавори остался на месте, прислонившись к ближайшему дереву.
Мальчик прорвался сквозь колючие заросли и увидел жердяные стойки, на которых покоилось три перевёрнутых кверху днищами лодки. Это были самые обычные берестянки, какими обычно пользуются на охоте и для рыбной ловли: эти лодки, в отличие от больших, вместительных долблёнок исовен, особо не берегут, оставляя на месте промысла. Пойкко обошёл стойки, осматривая лодки: одна оказалась пробитой, должно быть, кто-то ткнулся на ней в донную корягу; вторая выглядела старой и потёртой - сядешь в такую, а изо всех швов вода хлынет. Годной показалась только одна лодка, с виду не имевшая явных изъянов. Мальчик ухватился за кожаный ремешок, закреплённый спереди, и осторожно спустил челнок на присыпанную хвоей землю. Он приподнял передний конец лодки, подлез под неё и, выпрямившись, легко понёс её на плечах.
Исавори, тем временем, уже спустился к берегу и поджидал его у самой воды. Пойкко снёс берестянку вниз, с помощью старика поставил её на воду и побежал к лесу, где осталось его оружие. Подхватив за лямку свои, ещё детские, колчан с луком и заплечный мешок, он поскакал обратно, уже позабыв про ушибленное колено.
Они быстро погрузились в лодку и старик, усевшийся позади, сильно оттолкнул лодку копьём от илистого берега. Берестянка стремительно заскользила по гладкой воде к противоположному тенистому берегу. Река была неширокой и, трижды толкнувшись копьём, Каукиварри подогнал её к нависшим над водой кустам. Пойкко хотел было уже вылезти прямо в воду, но старик развернул лодку против течения и уверенно повёл её вдоль зелёной стены ивняка. Вскоре в кустах показался узкий проход, и берестянка нырнула в него и носом упёрлась в основание обрывистого берега. Пойкко, нетерпеливо ждавший этого момента, выскочил на влажную скользкую глину, ухватился за ремень и выволок приподнявшийся нос челнока на берег. Исавори одобрительно шмыгнул и, сбросив поклажу на покатый склон, ступил на землю. Вдвоём, помогая друг другу, они втянули лодку на обрыв и взгромоздили пузатым днищем кверху на сушила, точно такие же, как и на оставленном берегу. Затем Пойкко спустился с обрыва и подобрал вещи. Когда он, закинув тяжёлые мешки и оружие на упругую дерновину, сам, хватаясь за свисавшие корни, перевалился через бровку обрыва, исавори уже стоял на начинавшейся прямо от края тропинке. Подобрав вещи, они углубились в лес.